Светлана Борисова - Колыбельная для вампиров

Кстати, страж — это такое воинское звание, которое нам впервые присвоили по окончании Академии. Почему не просто как у людей «военнообязанный», я не знаю, но подозреваю, что для красоты. Всеми идеологическими вывертами в Совете Старейшин ведает отец Сони, лорд Макс Беккер, а он — жуткий любитель всякой красивой символики. Поэтому немудрено, что нас обозвали стражами. Но суть от названия не меняется, по-любому в случае необходимости мы подлежим немедленной мобилизации на военную службу.

Повинуясь внутреннему импульсу, я брела, куда глаза глядят, отстранённо глядя по сторонам. Нарядная толпа, создавая праздничную атмосферу, оживленно шумела и совершенно беспорядочно перемещалась по плацу. Церемония проходила на открытой поверхности, и над огромным стадионом ледяной арктический ветер рвал из рук знаменосцев реявшие над головой многочисленные разноцветные вымпелы и флаги. Их яркие краски переливались в закатном свете настоящего солнца, соперничая своей многоцветностью с нашим одеянием. В парадной форме кланов мы отнюдь не смотрелись серой безликой массой. Особо привлекали внимание группки стражей, стоящие особняком, которые свысока поглядывали на остальных. Это были представители очень крупных семей, имеющих не только свою форму, но и символику, чем они сразу же выделялись даже среди своего клана. Я с завистью вздохнула. В обозримом будущем мне такое изобилие братьев и сестер пока не светит.

Вдруг среди окружающих промелькнул высокий рыжеволосый парень, одетый в форму с эмблемой тигра. Но моя радость оказалась недолгой. «Чёрт! Когда же мы снова увидимся с Тьеном?.. Во всяком случае, не раньше чем через полгода, когда у него будут каникулы. Угораздило же меня связаться с малышней! Теперь жди, когда он закончит Академию, а это еще целых четыре года!..» Расстроившись, я сжала в руке подарок Тьена. Нечаянное нажатие на крошечный выступ показало, что он с секретом. Я откинула крышку медальона. Внутри лежали золотая и черная прядки, сплетённые в колечко. Я слабо улыбнулась. «Интересно, когда он успел срезать волосы так, что я не заметила?»

— Привет, старушка! Тоже сопли распускаешь? Что это у тебя? — раздался рядом ехидный голос, и кто-то бесцеремонно выхватил у меня медальон. — Фу, пряди волос! Как это пошло. Не подозревал, что Моррисон настолько сентиментален, и питает склонность к слюнявой романтике. Упал Рыжий в моих глазах, причем, весьма основательно…

Слезы моментально пропали из моих глаз.

— Какого чёрта? — негодующе воскликнула я и, стремительно выхватив медальон из рук нахального незнакомца, немедленно спрятала своё сокровище на груди.

— Эй-эй! Погоди! Дай посмотреть на гравировку! Наверняка на обороте есть избитое «Мари плюс Тьен» и два сердца пронзённых стрелой…

Он потянулся к цепочке, намереваясь вытащить медальон. Я как следует, приложила его по руке.

— Что это ты себе позволяешь?

— Что ты дерёшься?

«Вот, гад! Шарит по моей шее, как по своей собственной и ещё удивляется!»

— Нечего совать свой нос туда, куда не просят! Отойди! Ты встал слишком близко, — кипя от злости, процедила я.

— Уж и пошутить нельзя, — насмешливо фыркнув, отозвался светловолосый подтянутый парень, но всё же отступил на шаг. Я прищурилась. В его облике и голосе было что-то смутно знакомое, но когда и где мы встречались, я не помнила. Заметив моё удивление, он ухмыльнулся.

— Правильно мыслишь, лапуся. Мы встречались, но когда и где всё равно не вспомнишь. Спорим?

Заинтригованная, я уставилась на него во все глаза.

— Не напрягайся. Уверяю, такие подвиги не для твоего IQ. Ну-ну! Не расстраивайся! Скажу по секрету, такое дело многим не по зубам, — с насмешливой снисходительностью произнес парень, и с ехидцей добавил: — Больше никуда не лазила? Скажи, а что на тебе было одето, когда ты застряла в Курином боге?

— Не твоё дело!

— Грубиянка. По фотографии камешек неширокий и с такой-то фигурой наверняка ты неплохо смотрелась со стороны, особенно в купальнике. Кстати, что-то о тебе не было слышно в этом году. Неужели образумилась, старушка, или господин Шиз внезапно покинул тебя?

— Дурак! Королевство маловато, развернуться негде. Да и мои недруги поумнели, не особо суются ко мне, — недовольно буркнула я. — Кстати, я гораздо лучше, чем моя репутация.

И действительно так уж вышло что, не будучи шкодной по натуре, я почему-то прославилась в Академии как злостная нарушительница дисциплины. Наверно, сработало мое невезение, потому что при коллективных проказах из всех ее участников чаще других попадалась именно я. Конечно, в общем-то, сама дура. Пока остальные невинно строили глазки наставникам, стоя в сторонке — типа я не я и лошадь не моя — я не считала нужным отпираться и всегда с ходу сознавалась.

— Да? Сплошное разочарование. Я был лучшего мнения о тебе, думая, что ты настоящая шкода.

— А ты кто? — спросила я в лоб, устав ломать голову, и получила в ответ издевательское:

— Дед Пихто и бабка Никто. Устраивает?

— Ой-ой! Какие мы загадочные! Если бы не одно обстоятельство, то… короче, ты выглядишь как старший брат одного мелкого поганца, который нахамил мне в начале учебного года на лекции у профессора Бергштайна.

— Уже теплей! Старушка, а ты оказалась не настолько тупа, как я предполагал… — весело блестя голубыми глазами, произнес парень, но тут раздался повелительный оклик.

— Хамелеон! Хватит охмурять очередную девицу, быстро тащи свою задницу сюда! — от группы коротко стриженых спецназовцев отделился один из них и двинулся в нашу сторону.

Несмотря на важничанье, мальчишки выглядели и вели себя, как и положено зеленым первокурсникам. Я удивленно воззрилась на своего собеседника. Вот уж о ком не сказала бы, что он с первого курса! По своим повадкам парень выглядел матерым волчарой и тянул, по меньшей мере, на третий курс.

«Ого! Кажется, мы молодые, да ранние!»

— Эй! Кому я сказал? Живо ко мне! Тебя наш наставник зовёт, — снова выкрикнул спецназовец с сержантскими нашивками. Подойдя ближе, он остановился и сделал повелительный жест, очень напоминающий тот, которым хозяин зовет убежавшую от него собаку.

Услышав столь беспардонное приглашение, мой собеседник и ухом не повел. Только в его холодных голубых глазах промелькнуло нечто такое, отчего я не позавидовала его недалекому сержанту. Больше не обращая на него внимания, парень обернулся ко мне, и его лицо озарила озорная мальчишеская улыбка.

— Ладно, лапуся. Так и быть, давай прощаться. Всё равно нам больше не дадут спокойно поговорить. Счастливого тебе пути, старушка, — он протянул мне руку. — Прими от меня доброе напутствие. Ведь ты такая дура по жизни, что постарайся в ближайшее время по максимуму избавиться от своего наивного кретинизма.