Светлана Борисова - Колыбельная для вампиров

— Все равно стоило попробовать, — спокойно ответила я, полностью перейдя на звуковую речь. — Плевать, что Вы думаете обо мне, я не собираюсь облегчать жизнь своему убийце. Кстати, я Вам не лошадь, и нечего упоминать мою какую-то безвестную породу. Я — вампирка, и этим все сказано.

Говоря, я быстро оглянулась по сторонам. Действительно никто не обращал внимания на мои громкие разговоры. Даже больше того, взгляды окружающих скользили мимо, как будто я — совершенно пустое место.

«Убедилась, что все так, как я сказал? То-то же! — насмешливо произнес Старейший и снова вкрадчиво спросил: — Итак, с чего начнем? Может, с банального варианта, с остановки сердца? Вот так… каковы ощущения, дорогая, когда оно бьется все реже и медленнее?»

Я прислушалась в себе. Действительно, стук сердца становился все медленнее и тише. Ноги и руки постепенно похолодели от недостатка кровообращения. Затем меня охватила слабость, и за ней пришло сонное оцепенение.

«Алё, небеса! Кажется, у меня финита ля комедия! Привратник, открывай райские ворота, я уже на подходе!» — посетило меня внезапное озарение и стало вдруг беспричинно легко на душе. Осознав, что сейчас умру и терять мне больше нечего, я в полной эйфории выкрикнула:

— Эй, Чистильщик! Хочешь знать каковы мои ощущения? Изумительные! Тебе вовек таких не испытать! Эх, умирать так с музыкой!

Лихорадочно прокрутив в памяти подходящие к случаю мелодии, я остановилась на любимой песне Ивана и завопила в полный голос:

«Хватит-хватит, Мариэль! Я пошутил. Пожалей мой музыкальный слух! Мне хотелось испытать твой дух, чтобы понять, чем ты дышишь», — воскликнул Старейший и я сразу же замолчала, но почему-то не поверила его словам о розыгрыше.

«Ты лжёшь. Я знаю, что находилась на грани. Почему ты остановился? У меня внезапно пропал генетический дефект?»

«Не твоё дело! И я не разрешал обращаться ко мне на «ты», — резко произнес мой могущественный противник, но в его голосе прозвучала странная растерянность, которая подтвердила мои смутные подозрения о том, что дело-то нечисто и заключается отнюдь не в моих физических изъянах.

«А мне наплевать! Это тебе ещё один предлог для убийства! — прошипела я с вызовом, почувствовав себя правой стороной, причем, незаслуженно пострадавшей. — Эй, что молчим? Господи, неужели совесть заела, господин Чистильщик? Вот это да! За столетия она у Вас ещё не совсем атрофировалась?»

«Замолчи! Пока я не пожалел о своем мягкосердечии! Если бы я собирался тебя убить, то сейчас ты не стояла бы здесь и не хамила мне в открытую, — ледяным тоном прошипел мой собеседник, явно выведенный из себя, но тут же взяв себя в руки, он спокойно добавил: — А ты изворотлива, малышка, совсем как твоя биологическая мамаша. Правильно говорят, что яблочко недалеко от яблони падает. Крейд, зря я затянул процесс! Нужно было бы сразу прикончить тебя, но как говорится, любопытство кошку погубило. К сожалению, ты еще нужна мне живой. Но в принципе ничто не мешает мне прибить тебя в любой другой момент, и не обязательно своими руками. Вот потому на сегодня казнь отменяется. Живи до поры до времени и радуйся своей удаче».

— Ах, какая неслыханная щедрость! Премного, благодарны, барин, за доброту Вашу! Вовек ее не забудем! — куражась, пропела я, и почувствовала, как ноги стали подкашиваться от разом нахлынувшей слабости.

Но наплевать на физическую немощь, куда хуже, что на душе появился горький осадок. Оказывается, я до последнего пребывала в плену иллюзий о добром создателе и до конца не верила в серьёзность происходящего. Как и многие молодые вампиры, я какое-то время даже боготворила Старейшего. Несмотря на проявленную им жестокость, мы считали, что он во всём прав, действуя во имя высших целей и идеалов нашего Мира, и вдруг такая мелочная месть по отношению ко мне.

«Еще как забудешь! Это я тебе твердо обещаю».

Неужели в телепатическом голосе прозвучало смущение или мне показалось? Я заинтересованно воззрилась на замершую огромную фигуру на трибуне.

«Тебе показалось, я совсем не мелочен».

«Ну, конечно! У Вас такие придури возникают на почве обострившегося старческого склероза!.. Ой! Я не хотела!»

«Ладно, поболтали немного и хватит. До встречи в будущем, дорогая! И за придури ты ещё ответишь…»

«Ёлки-палки! Что-то многовато долгов для одного дня нарисовалось на моём жизненном горизонте. А не пошли бы вы, господа кредиторы, куда подальше? Я у вас ничего не занимала».

«Ай-я-яй! Какая невоспитанная грубиянка!»

Не знаю уж почему, но последние слова, сказанные Старейшим, оказались последней каплей.

«Значит, я перед своим убийцей должна строить из себя воспитанную барышню?! Ну, уж нет!» — взъярилась я и целеустремленно рванула к трибуне, решив во что бы то ни стало, посмотреть на того гада, который испортил мне праздник.

«О, боги! Куда тебя понесло, ненормальная? Немедленно вернись в строй! Стой! Кому я сказал?..»

«Ага! Щас! Ждите ответа! Банзай!..»

Неожиданно ледяная поверхность стадиона рванулась мне навстречу и в моем гаснущем сознании напоследок прозвучали яростные команды: — «Тиаран, немедленно верни её на место! Подключи полный режим управления ноосферой!» И затем с болезненным стоном: — «О, боги, моя голова! От такого перенапряжения когда-нибудь я заработаю инсульт!..»

«И поделом тебе, ублюдок! Чтобы она совсем у тебя отвалилась!» — с мстительной радостью телепатировала я, перед тем как окончательно отрубиться от сильнейшего ментального шока. Не помог и максимально поднятый щит, Старейший легко пробил его одним ударом.

Встрепенувшись, я украдкой огляделась по сторонам, и облегченно вздохнула, горячо возблагодарив бога за то, что никто не заметил моего неприличного забытья. Радость оказалась недолгой, наставник бросил на меня укоризненный взгляд.

«Чёрт! Выходит, я чем-то себя выдала? Вот позорище! — с досадой подумала я, одновременно недоумевая, как могла заснуть на ходу. — Надеюсь, хоть оратор на трибуне не заметил моего храпака во время его речи? Ё-моё! Как неудобно!»

Самое удивительное, что во время душевных терзаний по поводу непотребного сна, мне показалось, что Старейший какое-то время задумчиво смотрел в мою сторону, причем так долго, что Старейшины беспокойно зашевелились на трибуне и начали вполголоса переговариваться.