Патрик Корриган - Закон стаи

— Награда? — переспросил коротышка.

— Ну да, — с готовностью подтвердил северянин. — Три тысячи золотых, как договаривались.

— Целых три тысячи?! Неужели именно столько я обещал?! Но у меня нет при себе таких денег! — Улыбка Козима была даже шире улыбки киммерийца. — За ними придется ехать в замок.

— Отличная мысль! — обрадовано воскликнул Конан, весело взглянув на Ремину, которая стоя у двери, держала наготове арбалет. — Прямо сейчас и поехали!

— Но ведь ночь за окном, — удивленно промурчал Козим.

Слова варвара его не обманули, да Конан и не стремился усыпить бдительность карлика. Северянин откровенно издевался над ним, и коротышка покрылся холодной испариной, вдруг вспомнив, как это бывает больно, когда тебя бьют. Взглянув в темно-синие глаза северянина, карлик поспешно отвел взгляд. Твердый безжалостный взор киммерийца лучше всяких угроз поведал ему, что одним битьем дело может не ограничиться.

— Право, я уже собирался спать, — заюлил Козим, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в голосе, и забывая про дрожь в коленях.

— Я могу дать тебе зелье от сна, — произнес Конан, задумчиво разглядывая свой кулак. — Но боюсь, для тебя оно окажется слишком сильным. А мне еще хочется послушать твой рассказ.

— Не хочу тебя разочаровать, но я слишком маленький человек, чтобы сильные мира сего делились со мной своими секретами.

Правда? А вот госпожа мне говорила иначе. Разве Яхм-Коах не доверяет тебе? — прямо спросил его варвар.

— Он ма! и не доверяет никому, — почти не соврав, ответил Козим.

Во время их разговора Конан ходил по комнате, заглядывая во все углы, будто там мог найти ответы на свои вопросы. Каждый раз, когда он приближался к карлику, сердце коротышки сжималось от ужаса, а когда варвар достал свой меч, Козим от страха зажмурил глаза, готовясь к самому худшему. Прошло несколько мучительно долгих мгновений, но ничего не случилось.

— Ты не оставляешь мне выбора, — с фальшивым сожалением вздохнул Конан и для убедительности взмахнул мечом.

— Нет-нет! Разумеется я все расскажу, только, что же ты хочешь услышать? — заторопился Козим, избегая смотреть на могучие руки киммерийца.

— Например о том, как тебе пришла в голову такая глупая мысль, послать за мной следом своих людей?

— А при чем тут я? — ловко разыграл изумление карлик. — Они сами…

— Ясно. Дальше можешь не продолжать. Ну что ж, осталось пожелать тебе приятных снов…

Взвизгнув, Козим отпрыгнул в сторону, вскинув руки в непроизвольной защите. Конан не тронулся с места, внимательно наблюдая, как тщательно скрываемый страх на сморщенном лице карлика сменяется откровенным ужасом.

От волнения у него пересохло в горле, и он с тоской покосился на кувшин с вином. Киммериец поймал его взгляд, подошел к столу, но, заглянув в кувшин, сокрушенно покачал головой. Вдруг лицо его прояснилось, и он украдкой подмигнул Ремине.

— Побудь здесь с ним, и не спускай с него глаз, — бросил Конан баронессе, направляясь к двери.

— А ты куда? — заволновалась девушка.

— Пить хочется. Пойду принесу вина. Сегодня что-то слишком душно.

Козим был слишком напуган, чтобы прислушиваться к словам варвара: ночь была лунная и холодная.

Оставшись наедине с баронессой, он стал лихорадочно думать, как ему выпутаться из этого Положения.

— Прошу прощения, госпожа, но как такая умная девушка могла довериться какому-то варвару? Он отведет тебя в замок, отдаст Яхм-Коаху и с чистой совестью возьмет свои деньги, — Понизив голос до шепота, сказал Козим.

— Не смей так о нем говорить! Ты совсем не знаешь Конана! — возмущенно вскрикнула Ремина.

— Зато я знаю варваров, госпожа, ведь мне уже не семнадцать лет, — ловко расставлял свои сети карлик. — Они очень коварные люди, поверь мне.

— Если бы он хотел, то давно бы был на полдороги к замку вместе со мной, — возразила баронесса, но без прежней уверенности в голосе.

— Будет он себя утруждать? Тут ему надо твоя связать, следить неусыпно, а то чего доброго опять убежишь. А так ты по собственной воле идешь, словно глупая овечка, бегущая к жертвеннику. Нет, я просто восхищен этим варваром! Надо же, как ловко он тебя провел! — Карлик весело захихикал, но мгновенно притих, когда в комнату вошел киммериец с тремя кувшинами вина.

Конан распечатал один кувшин и шумно стал пить. Козим облизывался, словно кот, завидевший в небе птичку.

— Нельзя ли и мне глоточек? — умоляюще попросил он.

— Отчего же нельзя, — добродушно откликнулся варвар, передавая кувшин коротышке. Карлик с жадностью опрокинул в себя его содержимое. — Перед смертью все можно!

Козим поперхнулся и закашлялся.

— Ты собираешься его убить?? — с дрожью в голосе спросила Ремина.

— А что делать? — угрюмо бросил киммериец. — Не тащить же его с собой. Он предаст нас при первой возможности.

Ремина ненадолго задумалась, понимая справедливость доводов киммерийца. Козим, прислушиваясь к их разговору, бессознательно потянулся к следующему кувшину.

— По-моему, это слишком жестоко, — сказала баронесса. — Можно просто связать его и оставить здесь.

— Пожалуй, я бы мог с тобой согласиться, — как бы рассуждая в слух, продолжал Конан, — но он слишком важная птица, и найдут его быстро. Остается одно…

— Не надо! — вдруг завопил Козим. — Меня нельзя убивать!

— Почему? — искренне удивился варвар. Козим шмыгнул носом, утер его рукавом и, вскинув голову, твердо сказал:

— Я — за вас!

— Чего-о? — северянин чуть не упал со смеху.

— Да! Яхм-Коах меня не ценит. Шрам и его громилы издеваются надо мной! Я бы давно ушел, но, увы, это невозможно. Предавший мага неизбежно умрет.

Коротышка и не заметил, как вино ударило ему в голову.

— Должно быть, несладко тебе живется? — подбодрил его Конан, вновь подмигивая баронессе.

— Большие люди всегда испытывают нужду в маленьких — вроде меня — пока дело не сделано. Потом о них забывают, или… — Карлик поморщился. — Нет в мире справедливости! Нет, ничего плохого о господине я сказать не хочу, — Козим как-то воровато огляделся по сторонам, будто опасался, что колдун мог его подслушать. — Но всем, известно, сам о себе не побеспокоишься, после наплачешься, — пробормотал он, поднес кувшин ко рту и с горечью обнаружил, что тот опустел. Вздохнув, Козим подпер голову рукой, примирившись с пустым кувшином, и уставился на огонь нещадно чадящей лампы.

Конан пододвинул ему очередной кувшин; карлик не возражал.

— Замок барона я знаю, как свои пять пальцев.

— Я тоже, — ухмыльнулась Ремина.

— Не перебивай меня, девушка! Так, о чем я? Ага! Конечно, мы вызволим твоего отца, я знаю, где его держат. Возможно, удастся застать врасплох и самого Яхм-Коаха. Не раз я наблюдал за ним, сам оставаясь невидимым. Так я, кстати, и узнал, о проклятии, тяготеющем над родом Орландо.