Патрик Корриган - Закон стаи

От жалости к себе на глазах юной баронессы вновь проступили слезы, и сердце сжалось от тоски, но она решительно подавила набежавшую минутную слабость и заставила взять себя в руки, хоть это и стоило ей огромных усилий.

— Не печалься, госпожа моя, не думай об одиночестве, — вкрадчиво и как-то даже по-отечески обратился к ней Яхм-Коах, словно прочтя мысли баронессы. — Любая зингарская девушка знатного рода, почтет за честь быть супругой герцога Ренальда — этого храбрейшего человека, прослывшего грозой диких пиктов. Смирись с неизбежным, боги сделали свой выбор, и не нам, смертным, судить их.

Ремина в ужасе отшатнулась от мага, будто увидела рядом с собой ядовитую змею.

"О, Митра! Он видит насквозь мои мысли!"

Сделав глубокий вздох, чтобы не выдать волнения и страха, она ответила ровным спокойным голосом:

— Не стоит и пытаться разжалобить меня своею болтовней. Я презираю и ненавижу тебя. Боги накажут тебя за предательство, и ты еще сполна ответишь за свое вероломство.

— Боги всегда на стороне сильных, — назидательно молвил маг. — Да и кто отважится тягаться со мной? А… я, кажется, догадываюсь. Ты, верно, все еще думаешь об этом киммерийском варваре? Не его ли ты видишь карающим мечом в руках богов?

— А хоть бы и его! — с вызовом вскрикнула Ремина и до крови прикусила губу, досадуя на свою вспыльчивость.

— Ах, вот оно что! Значит, я попал в точку. Удачливый смелый варвар-красавец. Лучше забудь о нем! Поверь мне, он сейчас только и мечтает добраться до постоялого двора и залиться вином на то золото, за которое я купил его слово.

Ремина ничего не ответила, отвернувшись в сторону, всем своим видом выражая презрение к собеседнику. Жрец усмехнулся и придержал коня, оставив девушку наедине со своими мыслями. Так они ехали весь день, почти не останавливаясь, но только к вечеру достигли замка.

Закатное солнце позолотило вершины гор, когда замок Орландо черной громадой вырос на скалистом склоне, словно расправивший крылья дракон. Угрюмые бастионы мрачными молчаливыми стражами нависали над долиной, и грозные дозорные башни пронзали вечеряющее небо, будто острые клыки хищников. С ближайших отрогов в долину сползали белесые языки тумана. В этот час родной замок показался Ремине ужасной тюрьмой, где суждено ей томиться до конца своих дней. Она с надеждой и тоской оглядывала высокие башенные шпили, но кроме знамени с гербом барона не заметила ничего. Значит, герцог еще не в замке и ей не в ком искать защиты — вокруг лишь равнодушные лица врагов и предателей. Нет, видно и в самом деле, ей придется смириться со своею судьбой.

Шрам поскакал вперед, громко окликая стражников на стенах.

— Эй, кто там еще кричит! — Чья-то всклокоченная голова высунулась из-за башенных зубцов, всматриваясь в уже сгустившийся у подножия стен полумрак.

— Живо мост опускайте, псы! — свирепо откликнулся разбойник, успокаивая свою лошадь, нетерпеливо танцующую под седоком.

— Это ты, Шрам?! А мы вас только завтра ждали.

В башне возникла суета, загремели железные цепи, заскрипели петли, и подвесной мост стал медленно, словно нехотя, опускаться. Отряд въехал в ворота замка, приветствуемый криками стражников и осыпаемый градом вопросов. На мага и Ремину переодетые в воинов разбойники с цветами и гербом барона поглядывали с опаской, словно боялись их. И не напрасно: Яхм-Коах, смертельно устал от дороги, весь день протрясясь в седле, а вместо заслуженного отдыха здесь его ожидали неотложные дела и этот скучный и беспокойный посланник герцога, да и от девчонки можно всего ожидать… надо бы устроить ей встречу с отцом — это умерит ее строптивость. Ремина, безучастная к происходящему вокруг, позволила двум негодяям из шайки Шрама помочь себе спуститься с лошади.

— Тебе следует умыться и переодеться с дороги, госпожа моя, — примирительно обратился к ней маг. — А затем я представлю тебя посланнику герцога. Веди себя подобающим образом, не заставляй меня причинять боль твоему отцу.

Девушка ничего не ответила, лишь одарила мага таким пронзительным взглядом, что он почел за благо отвернуться, делая вид, что занят другими делами.

Молча, словно бездушный призрак, Ремина последовала в свои покои, сопровождаемая дюжим стражником. Жрец отдал все необходимые указания, и устало повернулся к Шраму, преданно ожидающему за его спиной.

— Я доволен тобой, — благосклонно сказал маг. — Ты и твои люди достойны награды. Идем, я расплачусь с тобой. Тысяча золотых всем и пятьсот тебе, думаю, будет вполне достаточно.

— Вы как всегда щедры, мой господин, — прижав руку к сердцу, ответил разбойник. Дайте мне тысячу золотых, чтоб бросить кость моим головорезам, а мою долю оставьте себе.

— Тебе что, этого мало, мошенник! — маг в удивлении вскину брови. — Назови свою цену!?

— О нет, господин! — поспешно откликнулся Шрам. — Вы более чем щедро оценили мои скромные заслуги.

— Чего же ты тогда хочешь? Говори быстрее! — Яхм-Коах стал терять терпение.

— Мой господин, отдайте мне варвара! — горячо заговорил Шрам. — Кровь убитых им воинов взывает к отмщению!

— Ну, нет! — срывающимся голосом взвился жрец, так что все, кто находился поблизости, невольно обернулись на его крик. — Ни в коем случае! Мне вовсе не нужны неприятности! Ступай прочь, больше не желаю терять с тобой время.

— Как прикажете, господин, — покорно склонился перед магом разбойник и счастье Яхм-Коаха, что он не видел его горящих ненавистью глаз.

Недовольно бурча себе что-то под нос, маг покинул замковый двор. Скрылся в башне и Шрам со своими людьми. Чутко прислушивающийся к их разговору Козим покрутил головой, будто не в силах решить для себя какой-то сложный вопрос, сплюнул под ноги и поплелся за главарем шайки. Коротышка был сердит на весь подлунный мир и мечтал сорвать на ком-нибудь злость. Вопреки приказанию мага, он не стал приводить себя в порядок, а, забившись поглубже в кусты, тщательно пересчитал заработанные им монеты. Правда, потом, рискуя жизнью, ему пришлось догонять кавалькаду, но увесистый мешок золота блаженно согревал его сердце, и Козим не ведал опасности.

Жрец, мучаясь одышкой, тяжело поднялся по ступеням крутой винтовой лестницы и оказался перед маленькой, обитой медью, дверцей. Видимо заслышав его шаги, чернокожий невольник распахнул дверь перед своим господином и согнулся в раболепном поклоне, попуская жреца внутрь помещения.

Яхм-Коах шагнул в комнату, с удовольствием оглядел роскошное убранство библиотеки барона, теперь уже как свои личные апартаменты, и небрежно обггился к слуге:

— Как дела, Вакаши? Все ли в порядке в замке?

— Все покойно, господин, — с готовностью откликнулся раб, помогая магу снять с плеч насквозь пропыленный плащ.