Павел Виноградов - Хозяин Древа сего

— Ты бы поднимался что ль, зятек, — предложил тот вместо ответа, — а то валяешься, как умирающий, а самого можно вместо старика Сизифа к камню ставить. И, да, сразу предупреждаю: не пытайся свернуть мне шею. Во-первых, еще неизвестно, кто кому свернет, а во-вторых… Ладно, сам увидишь.

Варнава пошевелился. К его удивлению, ничего не болело, хотя он помнил страшный удара копья, разорвавший плечо, и ожоги по всему телу от колдовской цепи. Легко спустил ноги с ложа и босой встал на мягкое-ворсистое. Ковер покрывал весь пол в зале, уходившем далеко, куда не мог достичь взгляд. Похоже, ткали его прямо здесь, обходя многочисленные колонны, производившие впечатление мертвого леса. Ложе, с которого он поднялся, убрано было цветными тканями, отливало атласом, парчой сверкало. Одежда Варнавы в эту варварскую роскошь не вписывалась — на нем была лишь длинная белая рубаха из грубой ткани до пят, подпоясанная простой веревкой.

— Надень сандалии, прогуляемся, родич, — предложил Дый, поднимаясь с резного дубового кресла.

Варнава молча нагнулся за стоящими у ложа немудрящими кожаными сандалиями.

— Одежонка так себе, ты уж не обижайся. Ничего не поделаешь, так тут новичкам положено. Да ты ведь у нас и так красавчик… — Дый хихикнул довольно гнусно. — Поживешь, пооботрешься, одену как принца, будь покоен.

Варнава молчал, пытаясь претерпеть волны раздражения, накатывающие от глумливого тона дива.

Они шли по бесконечному мраморному лесу. Освещался он странно — ярким, но локализованным сиянием откуда-то снизу. Создавалось впечатление, что на полу меж колонн смонтированы мощные прожекторы. Варнава понял, где источник света, лишь увидев другой роскошно убранный одр, на котором в величавом покое смерти возлежал могучий воин в полном доспехе и пурпурной мантии. Грудь прикрывал большой щит, поверх которого выпрастывалась окладистая рыжая борода. С одной стороны от него был зловещего вида топор, с другой — неуклюжий меч с закругленным концом. Сияние исходило именно от него — словно сильнейший свет переливался сам собой по лезвию, искрясь в полированном мраморе колонн. То же было и дальше: мертвые воины тысяч разных культур и народов, и сияние, исходящее от разнородных их мечей — катан, кончаров, сабель, дао, ятаганов, мачете, рапир, кортиков, шашек, и других, названия которых не знал даже Варнава, сражавшийся в сонме Ветвей.

— Зал Убитых, — тихо произнес шагавший сзади Дый. — Это эйнхерии, их жизнь и смерть мои.

— Тени? — невольно спросил Варнава, хотя старался отвечать молчанием на фразы проводника.

— Краткие, — казалось, Дый радовался любой возможности поддерживать разговор. — Были. Теперь просто живые мертвецы. Из тех, кого мы успеваем забрать с поля боя перед смертью, по их вольному выбору, конечно.

— Поэтому распускаете в Ветвях сказку о валькириях, приходящих за павшими? Интересный способ сколотить армию…

Он пытался язвить в ответ врагу, но втайне был впечатлен величественной вереницей суровых мертвых лиц.

— Увы, не все верят, — с хмурой усмешкой отозвался Дый. — Твой Хозяин постарался. Слишком часто поспеваем к пустому телу, а от такового толка нам мало.

— Ты хочешь сказать, забираете их и в Стволе? — Варнава был так потрясен, что остановился и недоуменно вперился в Дыя, — Но как, Тьма тебя раствори?!

— Спасибо за пожелание, без сомнения, вполне искреннее, — осклабился Дый. — И что тебя смущает?«…Особливую возможность имеют…даже предерзостно вторгаться в тело Ствола». Не говори, что не знаешь ту забавную книжку, с автором которой я уже давно пытаюсь познакомиться, дабы лично выразить восхищение.

— Ты с ума сошел!

— Нисколько. Это вам, недоумкам, надо бы резвее шевелить мозгами. Ничего с вашим благословенным Стволом не случится — все они погибли там, и все, нет больше изменений. Вернее, настолько ничтожные, что никакого воздействия оказать не могут. И сами мы в Ствол никогда не заходим — есть способы… Короче, в любом случае мы это делаем… — Дый остановился. — Кстати, вот то, о чем я тебя предупреждал, чтобы ты не думал нанести какой вред моему старому бедному телу.

Он издал губами тихий, но резкий звук, произведший в этом траурном помещении поразительное действие: ближайшие мертвецы разом открыли глаза и глянули на Дыя. Их руки схватились за мечи, которые тут же перестали пылать, превратившись в обычное смертоносное оружие. Впрочем, больше они ничего не сделали, словно ожидали новой команды. Она последовала в форме неясного слова, брошенного Дыем вполголоса. Воины, выпустив оружие, закрыли глаза, и в Зале Убитых вновь воцарилось мертвое спокойствие.

— Как понимаешь, зятек, стоило мне сказать другое слово, эти парни разорвали бы тебя на части, — заметил Дый. — А если еще одно слово скажу, они сразу очень, очень приятными мальчиками делаются…

Влажные губы Дыя расплылись в плотоядной ухмылке.

— Можешь не показывать, сам догадался.

Варнава, конечно, все время имел в виду возможность наброситься на своего любезного хозяина и перервать ему глотку, но прекрасно видел, что пока это невозможно.

Теперь они стояли на краю огромного пространства, свободного от колонн, обрамленного длиннейшими дубовыми столами и соответственными скамьями. Этот зал освещался уже не мечами, а мощным золотистым сиянием, истекающим с высоченного потолка. Варнава задрал голову, в глаза его ударил нестерпимый блеск, шедший от золотых щитов, из которых потолок и состоял.

— Вы тут не слепнете? — спросил он Дыя, пытаясь разогнать плавающие перед глазами синие овалы.

— Положение обязывает, — с обычным ехидством отвечал тот, — все-таки, пиршественный зал богов. Хе-хе-хе.

— Надеюсь, боги пьют тут не приторную дрянь, которой ты меня в прошлый раз потчевал?

— А вот это сейчас проверишь.

Дый резко хлопнул ладонями, так, что звук распространился, казалось, по всему залу и его окрестностям. Вереница девушек в длинных разноцветных рубашках, позвякивающая золотыми и серебряными украшениями, возникла словно ниоткуда. В один момент участок стола был заставлен кубками, чашами с вином и медом, хлебом и прочей снедью. Сделав дело, девушки удалились с тою же ловкостью. Проводив их взглядом, Варнава повернулся к Дыю и ровно заметил:

— Надеюсь, ты понимаешь, что я не преломлю хлеба и не отведаю вина в твоем доме?

— Не неси ерунды, — проворчал тот. — Во-первых, уже отведал — думаешь, твою жуткую рану исцелил здоровый здешний воздух? Ничего подобного, на такое даже Шамбала не способна. Если бы не напиток моей дочурки, который она вливала в тебя по ложечке… Умилительное зрелище было, доложу я.

— Если ты не заткнешься, тебя и твои зомби не спасут, — все так же ровно прервал Варнава. — А что «во-вторых»?