Веда Талагаева - Потерянная реликвия

- Учитель, - одними губами проговорила она.

- Идем, - хрипло проговорил Лар и дернул демоненка за собой.

У маленького демона подгибались ноги, когда его подвели к высокой фигуре в красном плаще. Молодые волшебники чувствовали себя немногим лучше него.

- Почему так долго? - не оборачиваясь, проговорил волшебник в красном плаще.

Его голос звучал низко и спокойно.

- Мы осматривали дворцовые покои, учитель, - почтительно проговорил Лар, - и нашли то, что вам нужно. Это зеркальный демон детского возраста. Ему не больше ста двадцати лет, и его вполне еще можно приручить.

- Хорошо, - молвил волшебник и обернулся.

Он был немолод. Лицо с крупными тяжеловесными, словно вырубленными из камня, чертами обрамляли черные усы и короткая борода. Волшебник взглянул на демоненка, и тому показалось, что его затягивают зияющие черные воронки. Глаза волшебника были пусты. Их взгляд подавлял волю, требовал безоглядного подчинения. Взгляд чародея скользнул по ученикам и задержался на правой руке Эгины, на серебряном перстне.

- Мы не мародеры, девочка, - спокойно и властно промолвил волшебник и протянул руку, - Отдай мне перстень, я передам его Капитулу.

Эгина еще больше побледнела и принялась лихорадочно стягивать кольцо с пальца. А пустые глаза вновь воззрились на маленького демона, словно пытались вобрать в себя все его существо.

- Я Умадан из замка Кортран, - проговорил волшебник, - Как тебя зовут, демон?

- Орн, - одними губами выговорил демоненок.

Крепкие пальцы взяли его за подбородок и приподняли лицо вверх.

- Запомни, Орн - ты мой раб.

Веревочные лестницы свисали с крепостных стен и исчезали в темноте. Далеко внизу холодно искрилась вода озера, над которым завис Бломовенд, а на ее поверхности пятнами темнели челны. Демоненка швырнули на палубу одного из них, а потом заперли в тесной темной каютке на носу. Сидя на полу возле закрытой двери, маленький демон слышал, как готовятся к отплытию. Армия ильраанских волшебников покидала завоеванный и разоренный летучий город. Демоненок догадывался, что он единственный из обитателей Бломовенда, кого волшебники увозят с собой, да и то Лар по приказу своего учителя сделал это тайно. Под потолком каюты маленьким квадратом виднелось окно, забранное решеткой. Демоненок приставил к стене табурет и выглянул наружу. Челны уже довольно далеко отошли от середины озера, направляясь к восточному берегу. В небе мерцали звезды, а над озером светящимся пятном висел Бломовенд. Маленький демон отчетливо видел его зубчатые стены, высокие минареты и освещенные пламенем пожара ворота. Огромные створки из базальтовых плит в четыре человеческих роста охраняли статуи демониц в высоких позолоченных коронах. Они стояли, закрыв глаза и скрестив на обнаженной груди руки с острыми загнутыми когтями. Однако, стоило чужаку приблизиться к воротам, статуи оживали. Они открывали глаза, взгляд которых испепелял на месте, а их смертоносные когти мгновенно разрывали пришельцев на куски. Зачарованные врата Бломовенда всегда были неприступны. Но сейчас демоненок видел, что они распахнуты, а статуи стоят, неподвижно замерев, и по лицам их бегут трещины, а тела рассыпаются на песок и мелкие камешки. Потрясенный смотрел маленький демон на рассыпающихся в прах каменных стражей Бломовенда и не мог понять, какая сила заставила чары развеяться и открыла ворота. Челн удалялся от летучего города демонов все больше и больше. Бломовенд еще какое-то время висел в воздухе над озером. Потом пламя охватило его целиком, грохот сотряс небо и горы, и город огромным огненным шаром рухнул в воды озера. Холодная озерная вода забурлила и всколыхнулась, как будто в ней заворочалось гигантское чудище. Волна невероятной силы поднялась в том месте, где упал летучий город, и прокатилась по озеру из конца в конец. Она обрушилась на флотилию челнов уже почти достигшую восточного берега. Два самых крайних сразу же ушли под воду, другие закрутило и затрясло, точно щепки. Челн, на котором везли демоненка, завалился на бок. Волна ударила в борт, ломая обшивку, и, судя по крикам, слышным на палубе, унесла нескольких волшебников. "Надеюсь, Лар был в их числе", - мстительно подумал демоненок. Его самого бросило на пол и ударило о стену. Когда волна схлынула, качка улеглась, он поднялся на ноги и снова выглянул в окно. Потрепанные челны волшебников причаливали к берегу. Озеро успокоилось, но в его холодной глубине все еще теплился красноватый отсвет. От него вода в озере стала багровой, точно кровь.

Зима в этом году в Ильраане выдалась ранняя, с пушистыми сугробами, солнечными днями и звездными ночами, с легким, приятно пощипывающим щеки морозцем. Все лесные тропинки замело, все поля укрыло белым покрывалом. Деревья серебрились уборами из инея, пушистые шапки лежали на крышах домов. Короткие деньки летели быстро. Не за горами были зимние праздники - день Зимнего солнца, а потом и Последний день в году. Катанья с горки, гулянья, наряженные елки, подарки - живи, да радуйся. Но не вышло. Неприятности у Леогрена начались с утра - все одно к одному. Сначала захромал любимый карий жеребчик, потом дочка мельника из Таласы дала от ворот поворот. Глупая девчонка предпочла богатому наследнику какого-то кузнеца со зверской рожей! А потом еще господин Рафнар из Дымящих очагов окончательно испортил настроение.

- Больше оплачивать твои прихоти я не стану, - сказал дорогой и любимый папаша, - Тебе уже двадцать, а ты только и горазд, что повесничать с дружками. Пора уже взяться за ум.

Вот так прямо и сказал старый негодяй. Леогрен хотел было пожаловаться матери, уж она-то всегда все делала так, чтобы ему было хорошо, и на папашу могла повлиять, но на этот раз ничего не вышло - барон Рафнар из Дымящих очагов разлютовался не на шутку. Поэтому весь день Леогрен провел в скорби и печали. Полдня оплакивал несостоявшийся роман с дочкой мельника из Таласы, еще полдня провел на конюшне, выслушивая советы лошадиного лекаря и отдавая указания конюхам касательно захромавшего любимца. И все время неустанно скорбел о батюшкиных деньгах. Под вечер скорбь стала такой невыносимой, что потребовались решительные действия. Леогрен созвал приятелей - как обычно Мило, Игрена и Вайла, и вчетвером они верхом отправились в Салазард. В тамошней корчме "Драконья голова" всегда можно было напиться. А также можно было и подраться. В общей обеденной комнате корчмы всегда находились такие же забияки или те, к кому можно было прицепиться без особого повода. Возможность отдубасить парочку таких вот недотеп Леогрену особенно нравилась. Но неудачи в этот день продолжали сыпаться на Леогрена, как пух из порванной перины. Когда на закате сын Рафнара и его друзья въехали в Салазард, вошли в корчму "Драконья голова", что стояла на самом краю деревни, сели за стол в середине обеденной комнаты и потребовали пива, оказалось, что желающих подраться с четырьмя крепкими молодыми повесами или быть ими поколоченными не находится. Посетители корчмы тихонько сидели за столами, чинно ели, краем уха слушали нетрезвый смех четверки друзей и старательно отводили глаза, избегая даже намека на скандал. Леогрен снова приуныл. Время шло, а повода для драки все не находилось. Мило уже склонился к уху Леогрена и предложил на худой конец найти в пиве муху, отлупить корчмаря и перебить посуду. Мысль была хорошая, благодаря столь удачному решению можно было и долги хозяину "Драконьей головы" не платить. Игрен и Вайл уже с подозрением уставились в собственные кружки, но тут Леогрен вдруг обнаружил под самым своим носом подходящую жертву. В дальнем углу возле камина стоял стол, далеко отодвинутый от прочих. За ним сидел темноволосый юноша-подросток в потертом темно-зеленом плаще. Возраст юноши определить было трудно, на первый взгляд Леогрен дал бы ему лет пятнадцать. Еды перед ним на столе было немного, за то приборов хоть отбавляй, и всеми ими юный незнакомец умело пользовался. Леогрену это совершенно не понравилось, как не понравился и сам юноша. С первого взгляда не показалось ему и детское личико с девичьим изгибом бровей и ямочкой на подбородке, и черные волосы, завитушками падающие на лоб, и скромно опущенный взгляд. Незнакомый тихоня просто напрашивался на то, чтобы быть битым. Леогрен толкнул Мило локтем.