Веда Талагаева - Потерянная реликвия

Он расчехлил клетку с почтовыми голубями, прикрепленную к седлу его лошади и обернулся к эльфу.

- Где твое письмо Арле Кан? Давай его сюда.

Эльф медлил, глядя в землю и будто не слыша обращенных к нему слов.

- Да что с тобой? - удивился Колдун, - С тех пор, как мы выехали со двора Аструмы, ты и слова не сказал. И лицо у тебя словно замерзло.

- Я знаю, кто это был ночью, - наконец проговорил Эзельгер, поднял взгляд на чародея, и его глаза казались огромными от ужаса, - Тот чародей, который преподает историю и теорию волшебства. Прежде я видел его лишь издали, но сегодня во дворе замка столкнулся с ним лицом к лицу. Это он.

- Откуда такая уверенность? - спросил Колдун, встревоженный неподдельным испугом Эзельгера.

Ветер крепчал. Он сорвал капюшон с головы Юна и растрепал его волнистые волосы. Голуби в клетке зябко ерошили перья и прятали головы под крыло. Эльф побледнел, и его серые глаза потемнели.

- Он знает меня, - прошептал он почти одними губами, - Это... это Лар.

- Что? - дрожащим шепотом вскрикнул чародей и отступил на шаг, словно увидел перед собой змею, - Этого ведь не может быть! Все Пятеро погибли, защищая своего учителя, в первой битве при Мирадоре.

- И я так думал, - растерянно поведя глазами из стороны в сторону, ответил Эзельгер, - Но он каким-то образом жив.

Солнце опять скрылось в облаках, и огромная тень от каменного выступа накрыла собеседников. Колдун замотал лохматой головой.

- Нет, нет. Прошло четыреста с лишним лет. Ты, верно, ошибаешься.

- Он был в числе демоноборцев, взявших штурмом Бломовенд. Лар взял меня в плен и передал в руки Умадана. Я никогда не забуду его лица, - возразил Эзельгер, - Надо предупредить Арлу.

- Да, - согласился Колдун и полез в свою дорожную сумку, - Сейчас же напишу ей новое письмо.

- Будешь искать перо, чернила и пергамент? На ветру и холоде, в то время, как приближается буран? - возразил эльф, - Наколдуй письмо да и все. Ты же величайший чародей современности.

- Да, - приосанился Колдун и с притворной скромностью добавил, - После Гвендаля, конечно.

- Ах, если б он был здесь, - вздохнул Эзельгер.

- Ты хочешь этого? - удивился Колдун.

- Сейчас хочу, - кивнул эльф.

- Не мешай, - строго приказал Юн и сделал рукой жест, словно отстраняясь от всего на свете.

Затем он сосредоточенно нахмурился, что-то обдумывая, вытянул ладонь перед собой, пристально посмотрел на нее, и на ладони возник лист пергамента, свернутый в трубочку.

- Готово, - сказал Юн, - Можно было еще наколдовать для красоты шелковую ленточку, но нет времени. Помоги надеть письма голубям на шеи.

Несколько мгновений спустя к серому облачному небу взметнулись две птицы. Одна устремилась на юг вслед за улетевшей воздушной повозкой Южной Колдуньи, другая полетела на север к замку Аструма.

- Кстати, а что ты делал в Бломовенде? - спросил Юн, следя взглядом за голубями.

- Жил, - пожал плечами Эзельгер, - Я был внуком короля. Самым младшим.

- Так ты последний из бломовендских демонов? - удивленно проговорил Восточный Колдун.

- Выходит, что так, - согласился его собеседник.

Впереди на тропе захрустел снег, и из-за поворота вынырнул гном в полушубке из шкуры горного козла и вязаной шапке с наушниками. Его борода была растрепана ветром и осыпана снегом.

- Эй, чародей, и ты, остроухий приятель, - недружелюбно сощурившись в сторону эльфа, молвил низкорослый незнакомец, - Чего вы здесь застряли? Ваши друзья уже заждались, да и я замерз. Давайте-ка спустимся вниз, там тепло.

Проводник призывно махнул рукой и снова исчез за выступом скалы.

Черный коршун взмыл вверх и стремительно понесся среди облаков. Одного за другим он настиг почтовых голубей, и ударом сильного клюва сбил птиц на землю. Сделав в хмуром небе круг, коршун издал торжествующий крик и опустился на склон горы под сень соснового леса. Сев на пенек, он обернулся человеком, закутанным в просторный черный плащ с капюшоном. Руки его были одеты в теплые перчатки, в них он держал два письма, скатанных в трубочку.

- Что здесь у нас? - разворачивая первое письмо, промолвил неизвестный, - Ага, Восточный Колдун предупреждает Южную Колдунью Адиари о предательстве Арники. Нет, Адиари этого письма не получит. Нельзя волновать главу ордена по пустякам.

Он свернул письмо в трубочку, пергамент тут же занялся пламенем и сгорел дотла. Пепел рассыпался и упал на снег под ноги чародею.

- А это что? - чародей развернул второе письмо и прочел его, - Некий доброжелатель извещает госпожу Арлу Кан, что в ее школе под именем Ульвейга скрывается один из пяти величайших темных магов, последователей и учеников Умадана Кортранского ... О, небеса! Лар!

Чародей вскочил на ноги и огляделся по сторонам.

- Неужели это правда? Наверное, демон его узнал. Ведь все это время он, должно быть, был в рабстве у Умадана. Я-то, наивный, думал, что все исчадья Одельгара погибли! Но каков господин Ульвейг, - чародей хлопнул себя ладонью по колену и снова сел на пенек, - Никто бы не заподозрил в нем темного мага, да еще такого могущественного. Нам это очень кстати. Поэтому письмишко без подписи мы отправим Арле. Пусть получит его теперь, когда вот-вот обнаружит свою пропажу.

Чародей вставил письмо в колечко на шнурке и повесил на маленький кустик можжевельника, присыпанный снегом. Кустик тут же превратился в черного, как ворон, голубя, который вспорхнул в воздух и полетел по направлению к Аструме. Чародей довольно потер руки в теплых перчатках.

- Подозрения от Арники я отвел. Жаль, что демон от меня ускользнул. Но это не надолго. Они едут в Парладор и хотят в пути догнать Элиа Рассказчика. А где Элиа, там мои хромые слуги. Надо отдать им еще один приказ.

Ветер за стенами завывал, гнал тучи, и они бежали, цепляясь за вершины заснеженных гор. Цветные стекла-витражи в окнах вздрагивали под ледяными порывами. В печных и каминных трубах слышались стенания и вой, похожий на перекличку оборотней в чаще леса. Стемнело, как перед закатом, и в воздухе заклубился снег. Арла Кан, директор школы волшебства Аструма, сидела на диване, забравшись на него с ногами, как маленькая девочка, и закутавшись в теплую шаль. В руках она держала большую глиняную кружку с горячим чаем. Лицо чародейки выражало полную растерянность, но видеть это мог только Норнус, единственный, кто находился в кабинете директора, кроме Арлы. Школьный архивариус, худой старик в шерстяной черной мантии, подпоясанной веревкой, прихрамывая прошелся по комнате и лучинкой зажег свечи на письменном столе и каминной полке. Один за другим затрепетали желтые огонечки, и кабинет осветился теплым неярким сиянием.

- Бурю наслала Южная Колдунья, чтобы скрыть свой отъезд от чужих глаз, - проговорил архивариус дребезжащим старческим голосом.