Веда Талагаева - Потерянный король

- Пожалуй, я верю тебе, - чуть помедлив, Арла опустила палочку, - Значит, после всех злодеяний, что ты совершил, ты хочешь покоя?

- Ты выдашь меня? - разоблаченный маг опустил голову и пожал плечами, - Что ж, ты в праве сделать это, госпожа. И я не стану противодействовать тебе. Извести Гильдию чародеев, царицу и Верховного Чародея, о том, что я раскрыт. Меня возьмут под стражу и предадут суду.

- Клянусь, я бы так и сделала, - ответила Арла, отступив на шаг и присаживаясь на край стола, - Ты заслуживаешь самой строгой кары. Но почему-то мне жаль тебя. И кроме того, мне нужны помощь и содействие. Я привлекла бы к этому делу свою ученицу, Западную Колдунью Арнику, но она только что уехала. А ты, хоть и не чародей теперь, но ты кое-что знаешь. Ведь Гвендаль говорил с тобой в свой приезд сюда? И ты, верно, знаешь, что он здесь искал? Ты поможешь мне разобраться во всем.

- Уж не хочешь ли ты обратить меня, госпожа Арла? - усмехнулся бывший волшебник.

- Много чести, отступник, - усмехнулась в ответ директор волшебной школы, - Ты не стоишь таких трудов. Считай, что это твоя плата за тихое пристанище и покой. Согласен?

- Разве есть выбор? - пожал плечами Ульвейг, - Я буду помогать тебе, чем смогу, ведь я в долгу перед тобой. Но кто же узнал во мне бывшего мага-отступника?

Шнуровка на вышитом мешочке была распущена. Его зеленые атласные края разошлись, и изнутри показался камень. Он был величиной со спелую сливу, плоский, совершено правильной овальной формы. Казалось, то был тщательно отшлифованный кусочек малахита, добытого гномами в глубоких подземельях. Но крапинки странного нездешнего блеска, то и дело вспыхивавшие в темной зелени, давали знать о совсем иной природе камня. Его плоскую поверхность украшал прорисованный золотом рунический знак, похожий то ли на клубок змей, то ли на стаю морских коньков. Холодные, как стекло, прозрачные глаза Эверонта, обычно ничего не выражавшие, вспыхнули, когда камень лег ему на ладонь.

- От него исходит сила. Он был частицей Кристалла, и его держал в руках сам Иридар, первый среди мудрых, - прошептал он и сжал камень в кулаке, - А теперь он часть Элиа Рассказчика. Я чувствую, что мальчишка у меня в руках, как ты и говорил. Значит, и Гвендаль тоже. Это царский подарок, Зиирх. Что ты хочешь взамен?

- Отпусти мою дочь, владыка Эверонт, - проговорил Зиирх, опустив глаза.

- Это невозможно, - спокойно возразил его хозяин, - Кроме того, похищение камня не только твоя заслуга. Тебе помогал и чародей. От него, я смотрю, больше толку, чем я думал. Но ты все же можешь попросить что-нибудь еще за свою расторопность.

- Тогда золота, конечно, - украдкой вздохнув, пожал плечами Зиирх, - Чего еще?

- Будет тебе золото. Ты алчен, оборотень, прямо как человек, - презрительно усмехнулся Эверонт, - Люди, - он подпер подбородок рукой, тут же погружаясь в раздумье, - Вот сила, которую мне не мешало бы перетянуть на свою сторону.

- Это легко сделать, - лукаво усмехнулся Зиирх, - Люди алчны - вы сами сказали. Они слабы, жадны, охочи до власти. Их надо поссорить между собой и прибрать к рукам одних за другими.

- Есть те, кто не поддастся искушениям власти и богатства, - недовольно нахмурив брови, заметил Эверонт.

- Вы говорите о воинах Ордена Крылатого Льва? - спросил Зиирх, - Неужто вы их боитесь?

- Я не боюсь никого, - холодно ответил его хозяин, - Но эти люди отличаются от своих собратьев силой духа и сплоченностью. Они преданы своему гроссмейстеру, а гроссмейстер... Этот человек может создать мне проблемы. Он слишком любопытен.

Зимние дороги Занбаара были угрюмы и безлюдны. На пустынных Диких Равнинах бушевала снежная буря. В лесных чащобах с наступлением темноты слышались завывания волков-оборотней, расплодившихся после войны, а перелесках среди бела дня раздавался разбойничий посвист. На белом насте, покрывавшем скованный морозом тракт, то и дело виднелись следы остроносых, подкованных железом сапог. То были следы гоблинов, которые все чаще отваживались на вылазки, спускаясь с гор в низины. Нестерпимый холод, постоянное ожидание опасности, утомили даже самых бывалых и выносливых воинов. За четыре дня почти безостановочной скачки по дороге на север люди с ног валились, мечтая о тепле и отдыхе, и только Вернигор не проявлял признаков усталости. Он подгонял коня и торопил сопровождавший его отряд, спеша на зов того, кого ему уже давно не приходилось видеть. На исходе пятого дня, когда солнце уже исчезло за далекими Занбаргардскими хребтами, гроссмейстер ордена Крылатого Льва со своей свитой прибыл в Занрабад. Еще на подъезде к стольному городу он выслал вперед гонца, чтобы известить о своем приезде, поэтому прямо у городских ворот его встречали. Всего один человек, кутавшийся в темный плащ, выступил из темноты перед кавалькадой западных всадников и поклонился Вернигору, признав в нем предводителя.

- Гроссмейстера из Азатана просят пожаловать в Аводор, - тихо проговорил странный посланник, еще раз почтительно поклонившись.

- Почему так скрытно? - удивился Вернигор.

- Потому что это тайная встреча, - понизив голос, объяснил посланник, - Ты и твои люди должны вступить в замок незамеченными через дальний внутренний двор, в который ведет потайной ход. Такова его воля.

Вернигор склонил голову в знак повиновения.

- Мы исполним его волю, как велит долг.

Просторная комната с низким потолком и окнами-бойницами была протоплена на славу. Поленья жарко полыхали в огромном камине, словно сложенном руками горных троллей, разбрасывая искры и желто-оранжевые отблески. Других источников света в комнате не было. Только в паре канделябров тускло теплились свечи и выхватывали из густой коричневой темноты складки на бархатном пологе кровати и золотую бахрому на ее покрывалах. После долгого времени, проведенного на холоде в дороге, опочивальня показалась Вернигору необычайно душной. Сразу дали знать о себе усталость, ночи в седле, обед, недоеденный сутки назад. Голова закружилась, глаза стали слипаться, и Вернигор едва дождался позволения сесть. Он опустился в кресло с высокой резной спинкой, стоявшее чуть в отдалении от изножья богато застеленного ложа, и за складками балдахина попытался разглядеть человека, укутанного одеялами и обложенного подушками. Он полусидел на кровати, его бледное лицо с крупными величавыми чертами выступало из темноты. Высокий выпуклый лоб прорезали морщины, на висках блестели капельки испарины. Рана, полученная пять лет назад у стен Мирадора и едва не сведшая в могилу, так и не зажила полностью, заставляя с каждым годом хворать все больше и больше. Вернигор заметил, что все слуги вышли, подчиняясь приказу. В комнате остались только он и человек на кровати, и сон у Вернигора, как рукой сняло. Гулкое молчание повисло в воздухе на несколько мгновений.