Пол Кемп - Возвращение

Данифай и Квентл, напротив, казалось, получали удовольствие, позволяя паукам свободно бегать по их коже и волосам. Джеггред, разумеется, обращал на пауков так мало внимания, как почти на все остальное, хотя даже полудемон старался по возможности не раздавить какую-нибудь из тварей при ходьбе.

Когда они пробирались через очередное поле, утыканное окаменевшими паучьими лапами, Фарон заметил какое-то движение недалеко от вершины самой высокой из башен. Он остановился и пригляделся, но движение больше не повторилось.

Из любопытства и отчасти от скуки Фарон активировал свое кольцо и взлетел. Он быстро поднялся в воздух к самому верху колонны. На лету он бросил взгляд вниз и увидел, что его спутники смотрят на него. Он знал теперь, какими все они должны казаться Ллос — маленькими и ничтожными.

Достигнув вершины каменной колонны, он остановился и завис в воздухе, держа в голове наготове слова заклинания.

Порывы ветра трепали его волосы и плащ. В небе над ним плыла вереница сияющих полупрозрачных душ, до самых нижних он мог бы дотянуться рукой. Души не отреагировали на его появление, и он тоже не стал обращать на них внимания. В воздухе крутились водовороты силы, рассыпая зеленые и синие искры. Повсюду плыли облака едкого дыма.

Квентл внизу кричала что-то, но он не мог расслышать ее из-за ветра. Тем не менее ему не составляло труда предположить, что она, видимо, говорит.

Он проигнорировал ее и сосредоточился на объекте своего любопытства.

На ровной вершине холма виднелись беспорядочные скальные выходы, словно паучью лапу, прежде чем она окаменела, разрубили на куски. С камней свисала густая паутина, укутывая их поверхность серебристым покрывалом.

Здесь, паря в небе Ллос вместе с мертвецами Паучьей Королевы, Фарон почувствовал себя неожиданно комфортно, словно погрузился в теплую ванну. Под ним простиралось Дно Дьявольской Паутины, огромное и чужое; над ним было чужое бескрайнее небо, но ему не было до этого дела. Ему подумалось, что, должно быть, почти уютно погрузиться в паутину, закутаться в ее тепло. Он поплыл вперед, отчаянно желая отдохнуть.

Фарон увидел, как там, среди нитей, бьется добыча — много добычи. Он не мог определить очертаний, поскольку все они были скрыты под слоями паутины. Та жертва, что была ближе к нему, наверное возбужденная его присутствием, извивалась, дергалась, и нити паутины слегка раздвинулись, явив миру открытый глаз.

Послание Алиисзы было для Каанира Вока подобно удару молнии. Слова ее все еще продолжали звучать у него в мозгу.

«Ллос призывает к себе своих мертвых. Она жива».

И больше ничего. Каанир ждал, что Алиисза вернется к нему, но ее не было, и с тех пор она больше не выходила с ним на связь. Ее поведение удивило его.

На миг он убедил себя, что демоница солгала насчет возвращения Ллос, но знал, что это самообман. Каанир не услышал фальши в ее ментальном голосе, а он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, когда она говорит неправду. Алю могла ошибиться, поэтому он должен проверить ее сообщение, но в глубине души он знал, что это правда. Вскоре ему и его людям придется иметь дело не только с воинами и магами Мензоберранзана, но и со жрицами Ллос. Множеством жриц.

Он уже предупредил Нимора о возвращении Ллос, однако дроу даже не поблагодарил его за информацию. «Неблагодарный осел», — подумал Каанир.

Если верить шпионам Каанира, Нимор сбежал из боя с Архимагом Мензоберранзана, предоставив личдроу Дирру разбираться с магом Бэнр одному. О подробностях ничего не сообщалось, но похоже, что маг Бэнр в конце концов победил. Предположительно, Базаар сровняли с землей, а многих жителей Мензоберранзана уничтожили или обратили в камень.

«По крайней мере хоть какая-то польза от личдроу», — подумал Вок.

Каанир оценивал свое положение. Во-первых, личдроу уничтожен, а Дом Аграч-Дирр окружен и находится в осаде. Во-вторых, Нимор Имфраэзл сбежал. В-третьих, что самое главное, Паучья Королева жива и ее жрицы снова могут творить заклинания.

Из всего этого следовал только один вывод, и этот вывод словно окутал его саваном.

Он проиграл битву за Мензоберранзан.

Понимание этого навалилось на демона-камбьюна тяжким грузом. Он должен был снова и снова мысленно повторять эти слова, прежде чем смог принять их.

Усевшись на роскошный диван в магической палатке, служившей ему штабом, он поднес к губам кубок с бренди и выпил. Он едва почувствовал вкус напитка, хотя обычно смаковал его сладость. Вок вздохнул, поставил кубок на стоящий рядом стол и снова откинулся на диванные подушки.

Он был так соблазнительно близок к победе. Так близок!

Его Карательный Легион хорошо дрался в туннелях вдоль юго-восточной границы Мензоберранзана и у Донигартена, среди рощ грибов-навозников. Он потерял сотню своих танарукков, но убил в полтора раза больше Дроу плюс к тому же несколько десятков их боевых пауков и несколько драйдеров. В какой-то миг казалось даже, что его танарукки прорвут оборонительные рубежи дроу, пробьются к угнездившимся на Ку'илларз'орл великолепным дворцам и возьмут в осаду сам Дом Бэнр.

Но потом он получил послание Алиисзы.

Ему не выиграть эту битву, он понимал это. Все, что ему оставалось, — постараться сберечь свою шкуру, а для этого нужно действовать быстро. Он не сомневался, что дроу и их жрицы уже теперь планируют контратаку.

К счастью, у Каанира Вока был план. Он использует Хоргара и дергаров, чтобы прикрыть отступление Карательного Легиона. Эти гнусные, бестолковые, переваливающиеся, точно утки, коротышки во время боев за город только и делали, что прятались за осадной стеной и кидали свои бомбы с огнем, зажигающим камни, в Брешскую крепость. Если воинству дергаров удалось занять и удержать хоть один обороняемый туннель, Каанир был бы сильно удивлен.

«По крайней мере теперь они пригодятся, — решил камбьюн. — Они умрут для того, чтобы я жил».

Он взял кубок и произнес глумливый тост:

— Благодарю тебя, Хоргар, маленький ты подонок. Да найдешь ты смерть столь же гнусную, сколь гнусен ты был при жизни.

Вок осушил кубок и улыбнулся. Лишь затем мысли его вновь обратились к Алиисзе.

Означает ли ее молчание, что она покинула его?

Он иронически фыркнул и пожал плечами. Его не заботило, если алю оставила его — их связь была лишь делом удобства, — но ему будет недоставать ее телесных прелестей. Однако его интересовали ее мотивы. Могла ли она влюбиться в этого мага-дроу, про которого рассказывала? Он отмел эту возможность и пришел к более вероятному объяснению: ее увлечение Мастером Магика переросло в страсть. Она часто очаровывалась всякими слабыми существами, точно так же как человеческие женщины очаровываются домашними животными.