Николай Басов - Поиск неожиданного

Это было, пожалуй, приятно, как встреча со старым другом. Рыцарь уселся удобнее, оглядел спящего фиолетового шамана, верного Тальду, который, придерживая Димка, словно бы какой-то тюк, незыблемо сидел на переднем сиденье, посмотрел на профессора, который пытался оправить плащ и расположиться поудобнее рядом с Оле-Лехом на заднем сиденье… Поправив меч и кинжал, рыцарь с довольной улыбкой произнес:

— Ну все, теперь можно считать, мы с этим справились.

Экипаж набрал ход, они снова, как когда-то, летели вперед, и кони несли карету с ощутимой даже им, пассажирам, силой. Когда-то они также неслись по лесным дорогам, но по тундре передвигались более осторожно, медленнее… Но застоявшиеся кони спешили так, что даже вознице, кажется, чтобы не вывалить пассажиров в какую-нибудь промоину, оставалось лишь положиться на слепое везение…

Вдруг шаман одернул свою не очень складно висевшую на его тощем тельце кожаную хламиду, сел прямо, поднял морщинистое, неспокойное, темноватое лицо и посмотрел на рыцаря в упор. В холодном свете, который едва протискивается в узкие окошки кареты, его глаза приняли вдруг удивительное выражение, по-прежнему жесткое и давящее, будто бы шаман был опытнейшим бойцом, который вышел против заведомо слабого противника и намеревается расправиться с ним самым беспощадным образом.

А затем дрожь прошла по его телу, у старика даже шея вытянулась, обычное человеческое существо не могло так двигаться. Димок раскрыл рот и диким, незнакомым голосом с чудовищным выговором, но вполне внятно вдруг произнес:

— Зря ты это сделал.

Так мог бы говорить чуждый дух, вселившийся в этого северного шамана, некий призрак, обретший нежданно способность произносить слышимые смертным слова.

Рыцарь тряхнул головой, отгоняя наваждение, снова посмотрел на шамана. Лицо того было уже спокойным, снова сонным и пьяненьким, и никакая сила не сквозила через него, словно через окно, в этот мир из неимоверных глубин миров потусторонних, о которых простому рыцарю не суждено даже догадываться.

— Он сказал или мне послышалось? — спросил Оле-Лех оруженосца.

Но ответа не потребовалось, Тальда вдруг ощерил свои орочьи клыки, но при этом сделался грязно-серым, а не темным по-негритянски, как обычно.

Заметив вопросительный взгляд своего господина, оруженосец отозвался, хотя губы его тряслись, а глаза непонятным образом закатывались, так что зрачков было не видно… Все же он произнес:

— Это мы еще посмотрим.

И Оле-Лех, рыцарь Бело-Черного Ордена Берты Созидательницы, ныне принадлежащего и подчиненного Госпоже Джарсин, с ним внутренне согласился. Хотя вслух ничего не произнес.