Евгения Витушко - Драконий оборотень

— На кой ты вообще ее оживила? — снова подал голос оборотень. — Без этого никак нельзя было обойтись?

— Я и не оживляла, — устало отозвалась я. — Это просто глупое совпадение.

— Как так? — не понял оборотень.

— Видишь ли, дело в том, что некоторые духи, вследствие каких-то специфических обстоятельств своей смерти, не могут нормально отойти в мир иной. Они остаются блуждать по земле и просто ждут удобного случая, чтобы подселиться в тело первого попавшегося животного и таким образом продолжить свое существование. Однако кому-то из духов, видимо, не повезло. Когда его предыдущее тело погибло — возможно, в том старом пожаре — в округе долгое время не было ни одного подходящего обиталища. Животные ушли из погорелого леса. И дух, чтобы не сгинуть вместе со своим мертвым телом, был вынужден искать убежища в первом попавшемся укрытии. Однако дерево, которое он выбрал, через некоторое время рухнуло от старости, и дух оказался заперт в этом пне без возможности освободиться… пока тебе, светлая голова, не пришло в голову попросить меня пенек с места на место переставить, чтобы яблочек отведать. И теперь, получив нечаянную свободу, пусть и таким странным образом, она вовсе не желает снова с ней расставаться. Надоело на одном месте-то сидеть.

— Хм… — задумчиво изрек оборотень. — Понятно. Значит, в этом пне, на самом деле, чья-то душа сидит. И что же, она нас слышит?

— Предполагаю, что — да, — я неуверенно пожала плечами.

— Отлично!

Оборотень спустился пониже и, наклонившись, осторожно свесился с ветки.

— Эй, ты меня слышишь? — громко и раздельно произнес он, обращаясь к слоняющейся под деревом коряге. — Мне тут сидеть уже на-до-ело. Шла бы ты отсюда, подобру-поздорову, а? Погуляй по лесу, ноги разомни…

— Так нельзя, — строго возразила я. — Если мы отпустим слоняться по округе оживший пенек, местные жители нам спасибо не скажут. Тебе что, своих проблем мало?

— А кто узнает, что это мы?

— Совесть имей! — возмутилась я. — Они только что от волколака избавились.

— Ладно, — неожиданно легко согласился Грейн. — Тогда переходим к плану «бэ».

Он снова свесился к коряге:

— Значит так, давай договоримся. Ты меня отпускаешь, а я тебе взамен оставляю эту зануду. Идет? Собственно, это ведь она тебя выпустила — вот, к ней и приставай.

— Ах, ты!.. — я задохнулась от возмущения и, нащупав рукой шишку поувесистее, что было силы запустила ее в Грейна. Оборотень, шутя, увернулся, однако я так просто сдаваться не собиралась. Благо, боеприпасов хватало. Поуклонявшись некоторое время от моих шишек, он, в конце концов, забрался повыше и запустил в меня яблоком. Я было пригнулась сначала, однако тут же передумала и, немного подсобив себе чарами, поймала яблоко на лету. Дичка оказалась на удивление приятной на вкус. Только очень маленькой.

— Еще брось, — попросила я Грейна, быстро расправившись с яблоком.

Тот не заставил себя упрашивать. Через некоторое время мы уже дружно хрустели дичкой, сидя каждый на своем насесте.

Коряге между тем, видимо, надоело бездельничать, и она решила немного поразмяться. Обойдя в очередной раз яблоню по широкой дуге, она неожиданно разогналась и со всего маху впечаталась в яблоневый ствол. Не ожидавший подвоха оборотень не удержал равновесие и, соскользнув с ветки, повис на одной руке, болтая в воздухе сапогами. Тонкий сук под его весом угрожающе затрещал. Яблоки из-под вздернувшейся рубахи градом посыпались на землю.

— Ой!.. — испуганно пискнула я, глядя, как коряга нетерпеливо приплясывает на месте, прямо у оборотня под ногами. Дичка под ее тяжелыми лапами быстро теряла всякую привлекательность.

Грейн ловко подтянулся на суку и перебросил тело на более прочную ветку, после чего снова перебрался на облюбованную развилку. А уж оттуда, громко и не стесняясь, со вкусом расписал коряге всю ее родословную вплоть до седьмого колена… Судя по его словам, там все было очень мрачно.

Коряга озадаченно замерла. И в этот момент из-за деревьев бесшумно показались наши спутники.

— Осторожно!.. — пронзительно вскрикнула я, завидев Сева.

Оборотни мгновенно застыли на месте в оборонительных стойках и принялись настороженно озираться. При виде вольготно разгуливающего по поляне пня глаза сереброволосого оборотня изумленно расширились, из горла вырвался низкий приглушенный рык. Хират не издал ни звука, однако судя по отвисшей челюсти, он тоже не ожидал увидеть ничего подобного.

Увлеченная боданием яблони деревяха появления оборотней, к счастью, не заметила.

С усилием заставив себя оторвать взгляд от коряги, Сев быстро нашел глазами сначала меня, потом Грейна. При виде знакомой физиономии, выглядывающей из густой кроны неурочно плодоносящей яблони, глаза оборотня задумчиво сузились и невольно переместились обратно ко мне. Я ответила на его взгляд, изо всех сил стараясь выглядеть не слишком виноватой, однако получилось неважно. Серебристо-серые глаза оборотня угрожающе потемнели. Мне вдруг подумалось, что бродящая под ногами деревяшка может оказаться куда менее неприятным обстоятельством, чем рассерженный систематическим непослушанием альфа-волк… или как его там. Если он и снимет меня с этого дерева, то только для того, чтобы собственноручно выдрать, как сидорову козу. Или съесть. Чтобы впредь неповадно было.

Однако у Сева, похоже, были несколько иные планы на этот счет. Лицо оборотня неожиданно разгладилось, он выпрямил плечи и преспокойно обернулся к Хирату.

— Пойдем отсюда.

— Но… — тот, похоже, был несколько озадачен таким поворотом событий.

— Идем, — жестко повторил Сев и первым двинулся прочь от поляны, игнорируя возмущенный вопль Грейна с яблони.

И Хират, как я смогла абсолютно без удовольствия убедиться, поколебавшись, молча подчинился приказу. Через мгновение оба оборотня скрылись в сгущающихся сумерках за деревьями.

— Проклятье! — простонал со своего места Грейн. — Что теперь делать будем?

Я не ответила. Настроение у меня внезапно совершенно испортилось. И даже не потому, что Сев решил бросить нас на растерзание распоясавшейся деревяхе. И не потому, что, в свете новых обстоятельств, время нашего пребывания на деревьях превращалось в величину, стремящуюся к бесконечности. Просто на одно короткое мгновение, прежде чем оборотень отвел глаза… Я попыталась воскресить в памяти выражение его лица и вздохнула. Судя по всему, Сев во мне разочаровался — из-за моего регулярного неповиновения и не менее регулярных промахов и ошибок. Если рассуждать логически, это было закономерно. У кого угодно могло бы лопнуть терпение. Однако, по какой-то причине, в приложении к сереброволосому оборотню эта закономерность неожиданно повергла меня в совершеннейшее уныние.