Яна Алексеева - ОХОТЯЩАЯСЯ В НОЧИ

Ритуал Поворота… сутью которого, если отбросить лишнее, является насильственная коррекция реальности до той степени, когда совершающий его сможет продолжить свое существование на неопределенный срок.

Последний рубеж…

Но он загнал себя в ловушку, выбрав этот город. Для свершения требуется, помимо всякой специфической мути, шесть жертв, в период от новолуния до полнолуния. Человек, Танцующий, Одержимый, Слушающий, Знающий, Охотящийся. Именно в таком порядке… и прерывать Ритуал нельзя. Последствия абсолютно не предсказуемы.

Удача…

В городе оказалась только одна Охотящаяся — я. И не у кого нет выбора, ни у меня, ни у Павла, ни у Светлара… магический треугольник, только не любовный, а смертельный.

Я — последняя жертва, подсадная утка, наживка на крючке… главное, суметь вовремя подсечь. Именно в момент завершения Ритуала, но до изменения реальности…

— Вижу, ничего объяснять не надо? — тихо подошел Павел.

— Надо, надо, — встав, я потянулась до хруста в костях, — неужели невозможно поймать его просто так, найти и уничтожить… прочесать город…

— Он хорошо прячется, — покачал головой Охотник, — а с началом Ритуала становится практически неуязвим, да и прерывать его нельзя… относительно безопасно можно будет взять его только над пентаграммой, в момент поглощения чужой силы и снятия щитов.

— Меня что, будут резать?!! — возмущенно завопила я, подскакивая вплотную к Павлу.

— Потерпишь, если не хочешь умереть здесь и сейчас.

— Эт-то как?

— Второй способ прервать Ритуал в данном случае — уничтожить намеченную жертву. Разрушения будут большие, но мир уцелеет, — холодно отчеканил вампир, отодвигая меня в сторону.

Не хочется, чего-то… ни того, ни другого, а не дать ли деру? От пронзительных черных глаз не скрылся мой настрой.

— Даже не пытайся, — холодно предупредил он. — На тебе метка.

Почему-то мне совсем не хотелось узнавать, какую власть надо мной она имеет. Отступив, я согласилась поработать наживкой.

Вот что значит — не везет!

Инструкции были краткими:

— Эту ночь проведешь здесь, день — тоже. Вечером выйдешь на охоту как обычно, позволишь себя поймать и сделать с собой все, что должно. Остальное — моя забота.

Я только кивала, разглядывая своего нового хозяина… высокий, худощавый и не очень красивый, но до дрожи опасный. Глаза черные, лицо неприятное узкое, какое-то ястребиное… кожа очень бледная, и потому короткие каштановые волосы кажутся темными. Голос абсолютно невыразительный

— … ты неплохо себя контролируешь, так что проследи, чтобы волчица не атаковала, а убегала. И, если выживешь, то с ума не сойдешь, как иные полукровки. Может быть, — рассеянно закончил разговор Павел, крутя пальцами тонкую ножку бокала с… Я втянула носом воздух. Нет, не с кровью. С томатным соком.

Это заявление должно меня взбодрить? Особенно не очень добродушное «может быть»… Передать не могу, как я рада!!

— Так, вроде все, — задумчиво поднялся с кресла вампир, душераздирающе зевнув.

Хм, клыки… не хуже волчьих, одна пара… Мои — лучше. Есть чем гордиться.

Пока я предавалась гордыне, Павел запер входную дверь, повесив на ручку табличку «не беспокоить!» и добавив какое-то заклинание, приказал его не тревожить и скрылся в спальне.

— Эй, а поесть?!!

— В холодильнике! — донеслось из-за двери.

— Та-ак, ну и где же здесь этот агрегат, — пробормотала я, начав обследование своего последнего пристанища.

Двухкомнатный люкс, да. Большое окно, занавешенное плотными цветастыми шторами. Напротив него входная дверь, справа спальня, слева ванна. Диван в синий цветочек, кресло, шкаф, стул, тумбочка, часы…

Пять утра, однако… утро, ночь-то кончилась! Быстро…

Потертый ковер откинут, и в углу начерчена углем пентаграмма… наверное. Ну, у нее было пять лучей, в которых стояли оплывшие темно-красные свечи. В ее центре — странные узоры и куча благовонных палочек, медленно тлеющих в полутьме.

Я чихнула… вонь, а не благовония!

Вверху люстра, в одном из углов — ночник.

Где холодильник? Живот забурчал, выражая недовольство…

Догадались?

В шкафу! Который оказался буфетом.

Люди!!

Он был доволен и разочарован одновременно. Найдена последняя жертва, и даже метка на нее поставлена на редкость удачно. Незаметная, еле различимая, но крепкая. Зато изгой в курсе, что по его душу прибыл Одинокий Охотник, к тому же собрал в себе огромную силу, и даже со снятыми щитами далеко не безопасен…

К тому же, если эта полукровка выживет, придется забирать ее с собой. Личные метки ставятся очень глубоко, для того, чтоб быть незаметными до самого последнего момента… и не снимаются. Связь эту уже не порвешь.

Но это — потом…

Первым делом — работа.

Чем бы таким заняться? Целый день взаперти! Кошмар!

А вот о следующей ночи лучше не думать…

За окном, похоже, рассвело. Осторожно отодвинув занавеску, я убедилась в том, что наступает новый день, и, похоже, ничуть не лучше вчерашнего. Мерзкая погода, мелкий моросящий дождик, духота и низкие серые тучи.

Последний день моей жизни… и солнышка я больше не увижу. Жаль!

Тщательно задвинув занавеску, а то, кто знает, какие у моего соседа отношения с дневным светилом, я прокралась к входной двери и взялась за ручку.

Ой! Острые холодные иглы… заклинания?… предупреждающе кольнули в ладонь.

Окно! Отодвинув занавеску, с сожалением убедилась, что и на нем стоит незримая преграда. Ненавижу клетки!

В результате я разлеглась на диване, обложившись всем съестным, что только нашла в холодильнике.

А этот Пьющий кровь… очень даже ничего. Аура силы, окружающая его не даст затеряться даже в большой толпе.

Не в моем вкусе. Или я повторяюсь? Очень подозрительный симптом.

Отчего мои мысли так высокопарны? Пьющие кровь… вампир, он вампир и есть. Оборотень, впрочем, тоже.

Все эти романтические названия призваны облагородить наши самые темные инстинкты, придать им флер таинственности, приукрасить бытие кровожадных, злобных тварей, которыми мы, в сущности, являемся.

А если на счету и нет ничьих жизней, так это потому, что я очень молодая Охотящаяся. Все еще впереди… было. Да… грустно. И прямо-таки мучительно больно за бесцельно потраченное время.

И ведь не единого достойного случая не подворачивалось! Я ведь Хозяйка была. Все местные шавки знали свое место, а у людей просто рука не поднималась. От испуга, наверное. Только я не злоупотребляла свой способностью наводить ужас. Потому что помимо прочего у людей есть одна характерная черта, способная в ряде случаев перевесить страх и ненависть. Страсть к исследованию и познанию нового.

Обязательно ведь нашелся бы вивисектор со связями, не пожелавший ни времени, ни денег на попытку заполучить редкий экземпляр животного мира. И пропали бы мы в недрах какой-нибудь лаборатории.