Морган Хауэлл - Дочь клана

Но когда Магта-джан оказался в Тайбене, его не отпустили домой. Вместо этого королева приказала всем оркам оставаться в гарнизоне. Сначала здесь было почти пусто, потому что очень немногие остались в живых после похода. С тех пор гарнизон начал мало-помалу пополняться сыновьями, которых присылали из разных кланов. Орков начали сбивать в новые полки, и некоторым шилдронам уже довелось побывать в бою. Магта-джан знал, что за время этих вылазок было убито несколько вашавоки, но больше он ничего не мог рассказать.

Дар удалось узнать совсем немного о том, чем занимаются солдаты короля, потому что Магта-джан всеми силами избегал встреч с вашавоки. Когда он находился в гарнизоне, он встречался только с клеймеными женщинами, подававшими оркам еду и приносившими дрова для очага. Магта-джан сказал что время от времени орки ходят водворен, чтобы там получать приказы от королевы, носам он во дворце не бывал ни разу. Мало кому выпадало на долю повидаться с королевой, и встречи с ней всегда бывали редкими и краткими. Помимо этих визитов к королеве, ни один орк никогда не заглядывал в Тайбен. Да и пределы гарнизона они покидали только тогда, когда их отправляли сражаться.

Поговорив с Магта-джаном, Дар встревожилась. Получалось, что орки не смогут оказаться настолько полезными, насколько она рассчитывала. Король Крегант, судя по всему, очень старался отделить орков от их королевы, да и от себя держать подальше. В этом ему помогала неприязнь орков к вашавоки. И снова Дар показалась невыполнимой стоящая перед ней задача.

— Я нашел Ковока, — сообщил вернувшийся Зна-ят.

У Дар радостно забилось сердце.

— Где он? Ты говорил с ним?

— Очень коротко. Я сказал ему, что ты здесь. Он спрашивает, повидаешься ли ты с ним.

— Хай! Хай! Хай! Я пойду к нему прямо сейчас.

— Это будет небезопасно. Вашавоки повсюду.

— Но как же тогда нам с ним встретиться?

— Он сказал: нужно подождать до ночи. После того как вашавоки запирают своих жен-счин в палате, большинство из них уходят. Поблизости есть пустая казарма. Он будет ждать тебя там.

После того как Зна-ят объяснил Дар, как пройти к пустой казарме, ей оставалось одно — ждать. Весь вечер она просидела одна, потому что орки ушли упражняться во владении оружием. Большинство новичков никогда не брали в руки меч и боевой топор, и их следовало обучить навыкам боя. Дар спряталась в куче переносных шалашей. Оттуда же она потом наблюдала за тем, как испуганные женщины подают оркам кашу. Все женщины, похоже, были клеймены недавно, и никого из них Дар не узнала. Она поела после того, как женщины ушли, и стала ждать наступления темноты.

Когда наконец стемнело, Дар крадучись вышла из казармы. Луна еще не взошла. Дар переоделась в платье вашавоки, спрятала под ним кинжал и с неохотой рассталась с теплыми оркскими сапожками. Ступая босыми ступнями по холодной земле, она опасливо оглядывалась по сторонам. Казармы стояли черными рядами и были едва различимы в темноте. Дар осторожно пробиралась к той казарме, где ее ожидал Ковок-ма. Стояла тишина, казалось, в гарнизоне никого нет. У Дар было именно такое ощущение, пока она не заметила, как кто-то прошел по стене.

«Часовой, — догадалась Дар и подумала: — А зачем тут нужны часовые? От чего он охраняет гарнизон? От нападения врагов? От побега орков? От того и другого сразу?»

Как бы то ни было, часовой был всего один, и, пожалуй, бояться его не стоило.

Дар подошла к пустой казарме. Дверной проем зиял чернотой. Она шагнула в пустую комнату и сразу увидела бледное свечение зеленых глаз. Она поспешила к этому свету.

— Ковок? — прошептала она.

— Хай.

Дар вытянула руку и прикоснулась к железным латам. Ковок-ма был в доспехах. Дар нащупала его руку и потянула ее к себе, чтобы приложить к груди. Но рука Ковока не поддавалась.

— Ковок?

— Тебе не следовало приходить.

Холодность его голоса поразила Дар.

— Ты сам попросил меня прийти.

— Тебе не нужно было приходить в Тайбен. Ты должна уйти.

— С каких это пор сыновья приказывают матерям и говорят, что матери должны делать? — спросила Дар, стараясь, чтобы вопрос прозвучал игриво.

— Такова мудрость моей мутури.

— Ты говоришь о той самой мутури, которая благословит нас?

— Почему ты говоришь так глупо? — спросил Ковок-ма, — она никогда не благословит нас.

— Я о таком не слышала.

— Разве моя мутури говорила с тобой?

— Тва, но…

— А со мной говорила. Она сказала, что когда кто-то дарит любовь, у него мутнеет рассудок. Вот почему только мутури решают, кого благословить, а кого нет.

Дар снова потянула к себе руку Ковока. Он оставался непреклонен.

— Прикоснись ко мне.

— Это запрещено.

— Почему?

— Мутури так сказала.

Дар было обидно, что она не видит Ковока, а он прекрасно видит ее. Казалось, он прячется от нее.

— Я здесь из-за тебя!

— Я не просил тебя приходить. Уйди и забудь меня.

— Не так это просто. Я не смогу забыть тебя.

— Мутури говорит — забудешь.

— Она ошибается.

— Даргу-ят, ты теперь — мать уркзиммути. Как же ты можешь сомневаться в мудрости мутури?

Дар чувствовав себя брошенной и преданной.

«Одно слово от его мутури — и он отказывается от меня. Как только он мог так скоро перемениться?» И тут у нее мелькнула ужасная мысль.

— Ты ожидал этого! Ты знал, что нас ни за что не благословят!

— Даргу-ят, прошу тебя, прости меня.

— Ты знал! Ты знал!

Даргу замахнулась и ударила по зеленым глазам, но удар пришелся по подбородку Ковока. Ковок-ма не шевельнулся. Дар ударила его еще раз.

Ярость и отчаяние сражались в ее душе.

— Кусок вашавоки! — выкрикнула Дар.

Это было самое обидное прозвище, какое только пришло ей на ум. В следующее мгновение она выбежала из казармы. Ее глаза были залиты слезами. Она бежала, сама не понимая куда, и вдруг кто-то вышел из ночной тени и загородил ей дорогу. Дар была готова метнуться в сторону, но к ее шее прижался кончик лезвия меча.

— Ну и кто же это тут у нас? — спросил солдат, — пташечка пытается улизнуть?

Страх наполнил сердце Дар злостью и тоской. Она знала, что случалось с женщинами-дезертирами.

— Ну ты и храбрая. Думала, удерешь от меня?

— Я не удирала, — отозвалась Дар, — он сказал: если я с ним встречусь, он даст мне туфли.

Солдат уставился на босые ноги Дар.

— Кто?

— Не знаю, как его звать. Я новенькая.

Не опуская меч, солдат шагнул ближе и пригляделся к ее лбу.

— Клеймо-то не новенькое.

— Меня орки привели. Я у них в плену сидела после сражения в Сосновой лощине. Погляди на мой подбородок. Вот как они метят женщин.

— Так ты у орков была?

— Да, и уж ты мне поверь, здесь лучше.

— Ну и где ж ты должна была с тем малым покувыркаться, чтобы туфли себе раздобыть?