Маргарита Полякова - Источник

— Если ты докажешь, что ищешь корону для истинного правителя, город уступит, — уверенно сказал менестрель.

— Что значит «для истинного правителя»? — уточнила я.

— Для того, в ком течет королевская кровь. Властитель и отдал корону на хранение Олмуму именно для того, чтобы она не попала в руки недостойного.

— Вот гад, а? — вскипела я. — А мне Таштен говорил, что на трон Тьмы я могу посадить любого. Он, правда, предупредил, что королевские регалии могут ему не подчиниться, но ничего не говорил о том, что они вообще могут не даться в руки. И что теперь? Мне нужно тащить сюда претендента на Черный трон? — тоскливо поинтересовалась я, прекрасно понимая, что Корин никуда не потащится.

— Зачем? Ты просто представишь себе того, для кого просишь у города корону. А наличие королевской крови Олмум почувствует сам. Даже на расстоянии.

— Ну, это еще куда ни шло, — вздохнула я. — Так как же мне встретиться с городом?

— Через два дня настанет полнолуние. Приходи в этот храм. Только не в усыпальницу, а в центральный зал. Там стоит статуя основателя города. Существа столь же мифологического, как и сказочные драконы. Однако с помощью этой статуи ты сможешь связаться с Олмумом. Тебе нужно будет его просто позвать.

— Ладно, свободен, — махнула я менестрелю, и тот исчез.

Над полученной информацией следовало подумать. Очень хорошо подумать. Я даже не могла пока понять — к лучшему или к худшему оказалось то, что город хранит корону лично? С одной стороны, украсть ее у человека легче, а с другой, если Олмум расстанется с артефактом добровольно, у меня вообще никаких проблем не возникнет. В любом случае, выбора у меня не было. И если я хотела заполучить корону, мне нужно было пообщаться с городом. Честно говоря, меня подобная перспектива несколько пугала. Целый город, имеющий разум! С ума сойти! Рядом с подобным величием невольно почувствуешь себя пылинкой мироздания. Хотя… был в данном положении и один безусловно положительный момент. За те два дня, пока я буду ожидать полнолуния, я смогу пообщаться с Байроном в неофициальной обстановке. Сегодня мы чудесно прогулялись по городу. Почему бы нам так же не развлечься завтра и послезавтра? Когда я еще раз в цивилизацию попаду из своего мрачного замка? Вот только не оказалось бы, что у Байрона и без меня полно дел. И что ему попросту некогда тратить на меня свое свободное время.

Не оказалось. Байрон с таким удовольствием принял мое приглашение забыть обо всем до полнолуния и хорошенько развлечься, что можно было подумать, что у него и впрямь нет никаких других дел. Приятно… Байрон вообще был исключительно милым молодым человеком. И очень хорошо знал, где в Олмуме можно весело провести время. Базарчики, цирки, аттракционы, парки, фонтаны… давненько я не отдыхала подобным образом. Собственно, с того самого момента, как попала в данный мир. Я увлекалась Байроном все больше и больше, да и он (как мне казалось) тоже не смог остаться ко мне равнодушным. Сладкое вино в уютном кабачке, поцелуи под звездами, тихий шепот в ухо, в самую сердцевину… короче, я просто потеряла голову. Губы Байрона были теплыми, настойчивыми и ласковыми до потери здравого смысла. Он никуда не торопился, соблазняя меня настойчиво и целенаправленно. Мы целовались, и Байрон… кажется, он меня немного споил. Я не могу сказать, что я потеряла голову — я все помню. Я просто давно ждала этого момента, и момент наступил. Я с любопытством рассматривала худощавое мужское тело, постепенно распуская на рубахе длинную шнуровку. Глаза Байрона стали почти черными, а в голосе перекатывались бархатно рычащие нотки. Я, не удержавшись, пробежалась пальцами по его телу снизу вверх и тихонько царапнула грудь. Байрон вздрогнул.

— Ну, все, Ристи. Ты сама этого хотела!

Конечно хотела! Неужели в этом можно было еще сомневаться? Байрон продолжал меня целовать, а его пальцы на удивление проворно справились с моим дорожным костюмом. Когда вся верхняя одежда была на полу, а Байрон глядел из меня в моем неожиданно (после средневековой одежды-то) современном кружевном нижнем белье, в глазах его плясало такое, чего не выразишь даже самыми неприличными словами. Я первый раз в жизни видела такие огромные зрачки. В них отражалась я.

От постельной сцены с Байроном впечатлений было — море. С первого раза я, конечно, не улетела на седьмые небеса от полученного удовольствия (как это бывает в дешевых бульварных любовных романах), но только от одной мысли, что рядом со мной — любимый человек, и он — мой первый мужчина, мне уже было до умопомрачения хорошо. А Байрон еще и никак не хотел со мной расставаться. Он шептал мне на ухо всякие глупости, целовал мне ручки и убеждал меня в том, что я — буквально лучшая женщина в его жизни. Конечно, все это было враньем по крайней мере наполовину, и я прекрасно это понимала. Но все равно мне было так приятно это слушать! Часы до полнолуния пролетели практически незаметно, и мы чуть не опоздали на встречу с Олмумом.

На сей раз Байрон непременно хотел идти со мной. Однако я, понимая, что моя встреча с городом может (вполне вероятно) плохо кончится, ни в какую брать его с собой не хотела. Нет уж, раз я Источник, значит, и разбираться с опасностью должна именно я. И нечего там делать Байрону! Я, правда, пообещала ему, что если что, позову его на помощь, но разумеется, совершенно не собиралась этого делать. Все-таки рисковать чужими жизнями ради собственного спасения я так и не научилась. Может быть, я еще слишком мало играла роль Темного Владыки? Может, со временем ко мне придет такое умение? Вполне вероятно. Однако пока я постараюсь все сделать сама.

Храм, так же, как и в прошлый раз, был темным, пустым и безмолвным. Я с трудом открыла тяжелую дверь и шагнула в его центральный зал. Лунный свет играл на статуях, отражался на паркете и создавал вокруг довольно жуткую атмосферу. Уж казалось бы — мне-то чего боятся Тьмы? Зомби меня слушаются, призраки тоже… однако обстановка меня явно нервировала. Я сама себе казалась героиней фильма ужасов. Причем именно той, которую убивают в первые же минуты. Однако деваться все равно было некуда. Нужно было идти вперед, поскольку другого пути заполучить корону я попросту не знала. Вдохнув в грудь побольше воздуха и мысленно себя пнув, я подошла к центральной статуе основателя города поближе и окликнула ее.

— Олмум!

Сначала ничего не происходило. Вообще. Я даже расслабилась и решила, что менестрель все-таки меня надул. Однако уходить так просто не хотелось и я, на всякий случай, позвала город еще пару раз. Тишина тут же разбилась хрустальным звоном, поднялся ветер, и в канделябре сами собой зажглись свечи. Памятник основателю города открыл глаза, которые тут же загорелись мертвенным зеленым светом. Если бы в этот момент я могла двинуться с места, то рванула бы из храма на всех парах. Однако панический ужас буквально приковал меня к месту, и я не могла не то что бежать — даже моргать.