Мария Чернокрылая - Сестра Смерти

Она стояла около кухонного стола и задумчиво крутила в руках маленькую чашку. Чашка была красивой, из белого тонкого фарфора с позолоченной веточкой сирени на боку. Да, любой, даже не очень разбирающийся в посуде человек, мог бы с уверенностью сказать, что перед ним не простой предмет сервиза, который можно запросто купить в магазине. Из такой посуды чай могла бы пить сама королева. Но невысокая, темноволосая девушка спортивной комплекции, в руках коей и находился этот маленький шедевр, не проявляла к нему никакого благоговения или хотя бы толики восхищения. На ее взгляд чашка была непростительно мала. Но выбирать не приходилось.

Тяжело вздохнув, она вернула чашку на блюдечко и, не спеша, направилась к буфету. Этот предмет мебели тоже удивлял своей роскошью. Впрочем, как и все, находящееся в этой комнате, которую запросто можно было окрестить столовой. Шкаф был темного дерева, с серебряными ручками. Да и тот самый сервиз, к которому относилась чашка, находившийся за одним из тонких стекол по центру, внушал неподдельное восхищение. Приоткрыв стеклянную створку, девушка достала еще одну чашку с блюдцем, а затем, открыв другую полку, достала оттуда какой-то пакетик и небольшую стеклянную вазочку с шоколадными конфетами. Вернувшись к столу, она без особой аккуратности расставила все это на белоснежной скатерти и окинула сомнительный шедевр скептическим взглядом. Картина, по мнению девушки, выходила не вдохновляющая. Решив, что чего-то не хватает, она поспешно удалилась на кухню.

Спустя пять минут, она вернулась с маленьким заварником, чайником и тарелкой, на которой лежал свежеиспеченный пирог. Как она все это унесла сразу, остается загадкой даже для самой девушки, но факт остается фактом: картина на столе стала более живописной. Довольно ухмыльнувшись, девушка посмотрела на часы, стрелки которых уже перевалили за шесть вечера. Кое-кто непростительно опаздывал, особенно по такому сомнительному способу исчисления времени. Осуждающе покачав головой, она решила не ждать своего гостя и уселась за стол. Не успела девушка протянуть руку за заварником, как на плечо ей легло нечто холодное и вцепилось в него сильной хваткой.

Чуть вздрогнув от неожиданности, девушка медленно повернула голову. Перед ней стоял некто, одетый в черный плащ, капюшон которого скрывал его лицо. В свободной руке гость держал косу. От странного субъекта потянуло холодом и каким-то странным могильным запахом. Столовая стала как будто меньше в размерах, а люстра начала мигать. Девушка ни секунды не сомневалась, кто сейчас стоял перед ней. Это была Смерть.

— Деса!!! Ты можешь появляться без своих спецэффектов?! — заорала я на сестру, после некоторого шока. Нет, я, конечно, привыкла к ее внешнему виду и всяким причудам, но, кажется, расслабилась за последнее время и просто не удержалась оттого, чтобы не накричать. Да, иметь в сестрах настоящую Смерть — задачка не для слабонервных. Тем более ее техника появления так усовершенствовалась…

— Ой, прости, прости, прости, — быстро затараторила она, ставя в угол косу и снимая «рабочую одежду». Я глубоко выдохнула. Ну что ты с ней делать будешь?

— Ладно, — быстро согласилась я, скрещивая руки на груди. — Только, прошу тебя, больше так не делай, если не хочешь остаться без сестры. И еще, почему ты опаздываешь, м? У меня тут уже чай остыл, а пирог испортился. Твой любимый, между прочим!

— Ну, прости, — в сотый раз повторила сестра, присаживаясь рядом за стол и устало откидываясь на спинку стула. — Просто работы на сегодня много было. Зато теперь я на весь вечер в твоем распоряжении, — продолжала оправдываться она, между тем придвигая к себе пирог. — Мое личное присутствие больше нигде не понадобится, а с остальным справятся мои девочки.

Я еще раз вздохнула и покачала головой. Нет, на нее невозможно сердиться! И оправдание всегда найдется, и вообще, что с нее взять? Да и умеет она все споры сводить на нет одним своим присутствием. Кстати, внешность для Смерти у нее была очень даже ничего. Вьющиеся белоснежные волосы чуть ниже талии, иногда голубые, но чаще серые, всегда искрящиеся каким-то весельем (кроме время работы, конечно) глаза и немного детские черты лица. Ростом она была немного выше меня, что, наверно, могло бы удивить, принимая во внимание то, что она младшая. Да и фигура у нее была, прямо скажем, женственней, чем у меня.

Кстати, я являюсь вообще особым случаем в нашей семье потомственных Смертей. Ни по каким критериям — внешность и способности — я не похожа на Смерть. Поговаривают, что я могла пойти в отца, что было почти нереально, поскольку дети в нашей семье всегда рождались исключительно в маму и только девочки. Увы, но этот вопрос еще и невозможно было проверить, потому что ни разу за всю историю нашей семьи Смерть не выходила замуж, а ребенка рожала от того, кто был ей наречен Судьбой. Кстати, Судьба на вопрос того, почему я родилась немного неправильной, только загадочно улыбалась и молчала… В общем, из-за этого в мое двадцатилетие произошла первая за последнее столетие глобальная ссора между семьями Судьбы и Смерти… Так мы с сестрой и остались сиротами, и Деса была вынуждена начать исполнять долг нашей семьи всего лишь в восемнадцать лет. И, кстати, должна отметить, что жизнь Смерти и Судьбы (так же, как и других семей) намного длиннее, чем у жителей миров. Можно также сказать, что нас практически невозможно убить. Но это не столь важно. Важно то, что в «должность» Смерть обычно входит не раньше, чем в свое пятидесятилетие…

— Креста, ау! — вывела меня из задумчивости Деса, помахав рукой перед лицом. — О чем задумалась, сестричка? Снова перемываешь косточки Судьбе?

— Как ты догадалась, сестренка! — поддельно удивилась моя персона. Сестра в ответ только хмыкнула, а я заметила, что пирог почти целиком куда-то пропал… Кинув на сестру осуждающий взгляд, потянулась за совсем уже остывшим чаем. Наливая в страшно маленькую чашечку из любимого бабушкиного сервиза бывший кипяток, я снова вернулась в свои размышления. Почему бы не освежить память?..

С тех пор прошло уже десять лет. Деса со временем начала привыкать к своей «работе», а я, наконец, смогла чуть-чуть свободней вздохнуть. Правда, груз вины все равно порой очень сильно давил мне на плечи.