Лилия Руднева - Ведьмами рождаются

— А где ваш брат? — наконец подал голос Кузьмин.

— Он уже давно спит, Обычно к нам не приходят гости в столь позднее время.

— Да, да, — извиняющимся тоном проговорил Виталий, — я понимаю, что мой визит выглядит несколько странно… — он вдруг замолчал.

«Чёрт возьми, что происходит? — думала Настя, — днём я видела ревущего зверя, способного вцепиться в глотку и перекусить её одним махом, а сейчас этот хищник сидит на моём диване — белый и пушистый, словно карманная болонка.»

— А где спит ваш брат? — прервал Кузьмин её размышления, недоумённо разглядывая единственную Настину комнату.

— Не ваше дело, где положено, там и спит! — грубо сказала она.

— Послушайте, — решительно начал Виталий, — сегодня в офисе произошло чудовищное недоразумение. Я признаю, что повёл себя не лучшим образом, я был взвинчен потому, что контракт мог сорваться, а он значит для меня очень многое… Вы имеете право думать, что я бездушный эгоист, но, поверьте, это не так.

Он встал и принялся ходить по комнате.

— Я уверен, у вас были уважительные причины для опоздания.

Кузьмин внезапно остановился, заметив её разукрашенное лицо. До этого момента Настя существовала для него как бы в другом, эфемерном мире, и Виталий воспринимал её как образ из сна. Теперь же он наконец-то увидел её как реальную женщину из плоти и крови. Левую сторону лица покрывал один сплошной синяк и от этого Кузьмину стало физически больно, будто ударили его самого.

— Что с вами случилось? — Виталий дрожащей рукой коснулся её щеки.

Настя отбросила его руку, от резкого движения опять заболели рёбра.

— Я говорила вам об этом в офисе, но вы не в состоянии были слушать дурацкие объяснения какой-то там мерзавки и лгуньи!

— Господи, да если бы вы только знали!.. — он осёкся, увидев, что и руки её сплошь покрыты синяками, — кто это сделал? Я его убью!

Он был в отчаянии, осознав, что неземному созданию, на которое он готов был молиться, кто-то посмел нанести вред. Виталий тут же решил, что всю жизнь будет защищать её от малейших неприятностей.

— Вы в своём уме? Говорите, зачем пришли, и выметайтесь!

— Видите ли, дело в том… — Насте всё больше нравилось наблюдать, как этот волкодав смущается, — я не знаю, как правильно начать разговор, чтобы вы не сочли меня сумасшедшим.

— Об этом не беспокойтесь, диагноз я давно уже вам поставила.

— Ну, раз так, тогда мне терять нечего, — Кузьмин печально усмехнулся и на мгновение показался ей симпатичным, — Я люблю вас и прошу стать моей женой.

Настя переменилась в лице. Глаза лихорадочно заблестели недобрым блеском, выражение стало жёстким и даже жестоким.

— Убирайтесь вон, — выпалила она с негодованием, — я понимаю, что против такой величины, как вы, я просто ничто, но издеваться над собой я не позволю!

— Да как вам только в голову пришло такое! — Кузьмин переменился в лице не меньше, — я говорю правду! Вы, конечно, не поверите мне, но я люблю вас уже давно.

— Что вы мелете! — Настя спрятала руки за спину, от греха подальше, и старалась не смотреть на него, — вы сегодня впервые меня увидели!

— Я каждую ночь видел вас во сне!

— А я в гробу вас видела!.. Господи, да когда же вы все оставите меня в покое! — она в отчаянии села на диван.

— Настенька, послушай, — Кузьмин присел рядом, и взял её руки в свои, — я понимаю, для тебя всё это звучит как бред, но пройдёт время, и ты сможешь убедиться, что я говорю правду! Никто не будет относиться к тебе так нежно и так трепетно! — он стал покрывать её руки поцелуями.

— Прекратите! — девушка высвободила руки и вскочила с дивана, — вы, оказывается, ещё мерзопакостнее, чем я думала! Уходите, иначе я за себя не отвечаю!

— Чёрт возьми, да что я должен сделать, чтобы ты мне поверила?!

Кузьмин решительно шагнул к Насте, сгрёб её в охапку и поцеловал. Внезапно он снова обрёл силу, которую постоянно вытягивала у него несчастная любовь, почувствовал себя несокрушимым и готовым до последнего бороться за своё счастье. Девушка стала вырываться, но сильные руки словно спеленали её, не позволяя пошевелиться. Своим горячим, агрессивным поцелуем, Виталий напоминал заблудившегося в пустыне путника, умиравшего от жажды. Казалось, он хотел выпить её всю, до капли. Объятия становились всё сильнее, но, странное дело, Насте не было от этого больно. Прижимая её к своему бьющемуся сердцу, он будто бы брал на себя все её заботы и печали. И Насте вдруг стало тепло и уютно, она подумала, как было бы здорово вот так всю жизнь простоять, прижавшись к сильной груди, защищающей тебя от всех невзгод и несчастий.

В кладовке что-то оглушительно загремело. Настя, не знавшая как выпутаться из сложившейся ситуации, с облегчением бросилась на шум. Открыв дверь, девушка смогла лицезреть предателя Пенька, глаза которого подозрительно блестели, а на голове, словно шапка набекрень, висела кастрюля.

— Прости, Настенька, — проговорил он заплетающимся языком, пошатываясь и держась за лыжу, — не рассчитал. Думал появиться в кухне, но немного перепутал азимут, — кастрюля съехала ему на глаза и спасла Пенька от удара по носу, которым намеревалась наградить его Настя.

— Он что, спит в кладовке? — раздался у неё за спиной удивлённый голос Кузьмина.

— Он спит, где хочет, — Настя попыталась снять кастрюлю с головы Пенька, но тот, крепко схватившись за ручки, упорно не желал с ней расставаться, — братик, — ласково пропела девушка, — мы не одни, у нас в гостях Виталий Николаевич Кузьмин, собственной величественной персоной.

Пенёк мигом снял с себя кастрюлю и попытался придать лицу осмысленное выражение.

— Здрась-сьте! — промямлил он и осел на пол.

— Ему плохо? — встревожено спросил Кузьмин.

— Он всегда так ведёт себя по ночам, — Настя изо всех сил делала вид, будто ничего странного не происходит.

— Вам, наверное, очень трудно с ним, — сочувственно сказал Виталий.

— Вы даже себе представить не можете, насколько, — иронично произнесла девушка и незаметно пнула Пенька ногой.

Пьяный в дым Пенёк улыбнулся идиотской улыбкой и захрапел с открытыми глазами. Девушка твёрдо решила завтра же сделать дяде Грише обрезание и захлопнула дверь кладовки.

— Теперь он будет спать до утра, — сообщила она Кузьмину.

— А ему там удобно? — поинтересовался тот.

— Это его любимое место, — заверила его девушка, а теперь, если у вас больше нет вопросов, я прошу вас покинуть мою квартиру.

Всем своим видом она давала понять, что дальнейшие его признания неуместны.

— Тебе было очень больно? — глядя на её синяки, спросил Кузьмин таким проникновенным тоном, что Насте немедленно захотелось разреветься.

— Не ваше дело, — огрызнулась она и пошла в кухню.