Софья Ролдугина - Ключ от всех дверей

Лило был принцем — но только тогда мне стало ясно, что это значит. Я, неуступчивая и неуживчивая, холодная, словно стальная полоса, вдруг расплавилась в его руках податливым воском, ослабела… Эта чудесная уязвимость перед его уверенностью в собственном праве и чувстве кружила голову сильнее всего.

«Я люблю тебя, Лале», — произнес Лило, едва мы отстранились друг от друга, чтобы перевести дыхание.

Еще один порыв ветра — почти ураганный на такой высоте — качнул нас к краю.

«Сорвемся… — прошептала я хрипло, отступая назад. — Упадем…»

Лило улыбнулся:

«Я не против немножечко упасть…» — и сделал мне подножку.

Конечно, свалились мы вдвоем… и не вниз, на каменные дорожки в саду, а всего лишь на ту самую площадку, на которой стояли. Хохоча, целовались до одури, перекатывались, цеплялись дрожащими, горячими пальцами в спины…

Через дюжину дней уже весь двор знал, что у наследника появилась фаворитка. И впервые за долгое время — почти десяток лет — слухи о моем бессмертии и ключе, что открывает любую дверь, поблекли. Что ж, постель государя интереснее для добрых подданных, чем всякая мистика.

— Госпожа… Вы были счастливы с ним?

— О, да… Скажу больше — только тогда я поняла настоящий смысл этого слова. Считается, что о горе можно говорить бесконечно, а о счастье — не более одного оборота… Но я о тех десяти годах готова вспоминать часами.

— Всего лишь десяти? — едва заметная ирония пробилась сквозь сочувствие.

— Увы. Потому что в день двадцатидевятилетия… уже не наследника, а короля Лило-из-Грёз, интересы государства потребовали династического брака.

Итак, ее звали Миирле Черный Жемчуг. И я ненавидела ее всей душой.

Мать королевской невесты имела родственные связи с богатейшими семьями на побережье. Отец — огромное влияние на севере нашего государства. Договор о свадьбе был заключен еще до рождения Лило. Земли Черножемчужных присоединились к владениям Дома Камней и Снов в обмен на то, чтобы две семьи связали узы родства. Ребенок от этого брака должен был стать наследником и со временем взойти на трон.

Как в самых скверных историях, я узнала о свадьбе последней, от дворцовых сплетников.

Первым делом ворвалась к нему в кабинет и устроила чудовищный, отвратительный скандал — в первый и последний раз в жизни.

Лило не стал смущаться и оправдываться — нет, не таков он был. В ответ на упреки и слезы король просто поцеловал меня — мягко и властно, как и всегда, и тихо произнес:

«Я должен, Лале».

«Ты любишь ее?» — слетел с языка сакраментальный вопрос всех брошенных женщин.

Мужчина покачал головой.

«Нет, милая. Скажу больше — она мне противна. Да посуди сама, как я могу быть счастлив с леди, которая выше меня почти на голову? — рассмеялся он и потрепал меня по волосам. Звякнули уныло колокольчики. — Но мне придется научиться любить ее — ради нашего ребенка и наследника престола. Ты понимаешь меня, Лале?»

«Да», — хрипло ответила я, стараясь опять не сорваться на крик. Или слезы.

О, нет, лучше пусть будет крик.

«Понимаю, — это слово далось мне невероятно тяжело. — Мы должны расстаться. Но можем мы хотя бы остаться друзьями?»

«Нет, — отвел он глаза — единственный раз за все время прячась за ресницами. — Прости. Так надо».

— Госпожа… Может, не стоит рассказывать дальше? — на этот раз сочувствие и тревога в голосе Мило были искренними до боли.

— Стоит, Мило. Я хочу, чтобы тебе стало ясно совершенно все.

Я ответила ему, что все понимаю — но на самом деле не понимала ничего. Не желала понимать! Сердце болело и обливалось кровью, но умница Лале вела себя безупречно. И как вассал государя, и как Безумный Шут.

Мои выходки следующих трех десятков лет окончательно разрушили репутацию леди Опал, как Хранительницы ключа. Нет, отныне меня вспоминали, как насмешливую шутовку — и не больше. А все волшебство, безумие приписывали лишь карте.

Я хохотала в голос, разбивала судьбы острым словом, носилась со своими куплетами по дворцу, издевалась даже над дипломатами… Подданные терялись в догадках: что мог найти Его величество в такой фаворитке? А может, он сам безумен?

Те немногие, что осмеливались задавать этот вопрос вслух, заканчивали свои дни очень печально. Я не чуралась ни подлости, ни жестокости, защищая доброе имя того, кто сначала вознес меня к небесам, а потом втоптал в грязь.

Я любила его. Я все еще любила его.

Лило прекрасно понимал, что со мной происходит. Но не делал ничего, что могло бы облегчить мои страдания. Теперь-то я понимаю, что он просто боялся сорваться сам. Отношения с гордой, по-южному темпераментной Миирле не заладились, а несносная и любимая Лале была так близко…

Медленно взрослел Соло Янтарный, единственная отрада для мятущейся души государя. От отца он взял голубые глаза и самоуверенность, что балансировала на грани с самовлюбленностью, от матери — страсть к шумным шуткам. Соло был щедр и добр — в противовес довольно жестокому Лило. В народе юного принца любили гораздо больше, чем даже короля.

Это совершенно естественно — ведь гораздо легче питать привязанность к тому, кто не может послать тебя на плаху.

Лило гордился сыном — и баловал его до умопомрачения. К счастью, характер у мальчика был слишком твердый для того, чтобы бездумное исполнение капризов погубило будущего владыку.

Я же испытывала к Соло странные чувства. Дитя ненавистной Миирле — но и сын моего возлюбленного Лило. Так похожий на него в детстве, но с возрастом все больше напоминавший мать…

«Добрый принц», — говорила я, кланяясь.

«Не мой принц», — добавляла про себя.

А годы бежали неумолимо…

Бесстрастное время прибрало к рукам Миирле Черный Жемчуг. Странно — на церемонии погребения я вдруг осознала, что не могу воскресить в своей памяти ни единой черты, ни даже жеста женщины, отобравшей у меня счастье. Лишь размытый надменный образ со сверкающими темными очами — и больше ничего. И сейчас, размышляя о ней, я ощущаю Миирле только именем на языке да гладкостью прохладной жемчужины на цепочке, что висела у Лило на шее.

Возможно, в глубине души я надеялась, что после смерти соперницы возлюбленный вернется ко мне… И тем тяжелее был удар, который настиг меня на двенадцатый день траура по почившей королеве.

Лило отрекался от престола и покидал дворец, отправляясь в дальнее поместье.

Когда он произносил эти слова, я не верила в них. И через три дня, и через семь, когда короновали Соло, и через месяц… Номинально главой расклада стал Янтарный государь, но для меня Лордом Теней оставался Лило. Я чувствовала его через расстояние. Не знаю, заслуга в этом волшебства карт или наших особенных отношений…