Роберт Сальваторе - Последняя битва

— Восхождение Эйдриана на престол не сопровождалось кровопролитием, что лишь увеличило уважение к королю, уверяю тебя. Энтел полностью в руках аббата Олина, а его позиция в церкви Абеля никогда еще не была столь прочной. Мы вполне можем оказать тебе содействие сейчас, когда ситуация в Бехрене столь непроста.

— В обмен на что?

— Просто в качестве дружеского жеста. Аббата Олина крайне беспокоит смута в религиозных кругах Бехрена. Он всегда понимал, что наши церкви не находятся в оппозиции друг к другу. Аббат Олин любит Хасинту не меньше Энтела и от всей души желает Бехрену мира и благополучия, поскольку только в обстановке спокойствия и порядка могут быть решены серьезные проблемы, возникшие перед вашей церковью.

— И твой господин, разумеется, полагает, что должен иметь голос в решении этих проблем?

— Он, как ты совершенно верно заметил, будет благодарен тебе и другим жрецам-ятолам, если вы не забудете о нем, — ответил Маккеронт. — Аббат Олин — мудрый, образованный человек с широкими взглядами, понимающий, что процесс познания бесконечен. Тщательное расследование имеет результатом истину, хотя на это может уйти не одно столетие.

— Прекрасные слова, — с легким оттенком сарказма заметил ятол Ваадан. — Но сейчас они звучат… не слишком своевременно. Скажи мне лучше, что ты предлагаешь.

— Мы не можем помешать ятолу Перидану и ятолу Де Хамману продолжать выяснять отношения между собой, — сказал Маккеронт.

Как и следовало ожидать, Маду Ваадан при этих словах нахмурился. Для него действительно было очень важно унять враждующие стороны, чтобы иметь возможность рассчитывать на Перидана и Де Хаммана в делах, которые казались ему несравненно более значительными.

— Мы, однако, можем обеспечить баланс сил между ними, не дать ни одной из сторон взять верх над другой. Доверься мне. Мы уже начали предпринимать кое-какие шаги в этом направлении.

— Вы слишком много на себя берете. — В голосе ятола Ваадана явственно послышались нотки закипающего гнева.

— Потому что неплохо понимаем ситуацию в Бехрене, — продолжал настаивать Маккеронт. — Лучший вариант развития событий и для тебя, и для Хасинты состоит в том, чтобы остальные провинции держались в стороне от твоего противостояния с ятолом Бардохом.

Судя по выражению лица Ваадана, он придерживался на этот счет прямо противоположной точки зрения.

— Если ты один нанесешь поражение ятолу Бардоху, чем укрепишь свою власть в Хасинте, никто из высокопоставленной знати не подвергнет сомнению твое главенство в стране. А ты нанесешь поражение Бардоху, и сокрушительное, потому что аббат Олин тебе друг.

Завершая речь, он не отрывал взгляда от ятола Ваадана. И видел, что тот страстно, отчаянно желает отвергнуть это предложение.

Но не может этого сделать.

Маккеронт отчетливо осознал, что сказанное о планах в отношении ятолов Перидана и Де Хаммана отнюдь не радует Маду Ваадана; более того, он прекрасно понимает, что именно сейчас происходит. Аббат Олин прямо-таки навязывает ему «дружескую» руку и помощь. И тем не менее, что бы ятол ни думал по поводу всего этого, справиться своими силами в сложившейся ситуации он не мог.

Эта последняя фраза — «потому что аббат Олин тебе друг» — содержала в себе ни более ни менее, как завуалированную угрозу. Если ятол Ваадан оттолкнет протянутую ему руку дружбы аббата Олина, тот, несомненно, предложит ее ятолу Бардоху.

На этом магистр Маккеронт решил остановиться и отвесил на прощание глубокий поклон. В самом деле, не стоит пока давить слишком сильно.

Десять тысяч солдат Хонсе-Бира сейчас пересекают восточные отроги Пояса-и-Пряжки, огромный пиратский флот выравнивает соотношение сил в конфликте между Периданом и Де Хамманом, а боевые корабли Хонсе-Бира, собирающиеся в гавани Энтела, готовятся доставить армию Эйдриана в Хасинту. Вот пусть все они и делают свое дело.

А потом прибудет аббат Олин, друг одержавшего верх над соперниками — причем целиком обязанного этим Хонсе-Биру — ятола Маду Ваадана.

— «Сауди Хасинта», корабль капитана Альюмета, вышел из Палмариса, — сообщил герцог Брезерфорд гостям на «Речном дворце», королевском барке. — У нас есть основания полагать, что на борту находится один из магистров аббатства Сент-Прешес, Виссенти Мальборо.

— Корабль направляется в Санта-Мер-Абель, — добавил герцог Калас, глядя на Эйдриана.

Молодой король усмехнулся.

— Моя мать добралась до Палмариса. Тамошняя верхушка в ярости, надо полагать.

— Скорее всего, Фио Бурэй уже в курсе произошедшего, — вмешался в разговор Маркало Де'Уннеро. — Санта-Мер-Абель закроет перед нами ворота.

— И прекрасно, — ответил Эйдриан. — Пусть сидят в своей норе. Там их будет легче уничтожить.

— Так может говорить лишь тот, кто не знает, что представляет собой аббатство Санта-Мер-Абель, — резким тоном заявил монах.

Все за столом удивленно вскинули брови, услышав это обвинение, брошенное королю.

Однако улыбка на лице Эйдриана лишь стала еще шире.

— По-прежнему сомневаешься и боишься, — пожурил он Де'Уннеро. — Когда же ты начнешь доверять мне?

Герцог Брезерфорд прочистил горло, явно собираясь что-то сказать.

— Говори, что думаешь, — поощрил его молодой король, прекрасно понимая, что подобное невозможно и что если бы герцог обнажил истинные чувства по отношению ко всему происходящему, то Эйдриан был бы вынужден убить его на месте.

Брезерфорд был ближайшим другом короля Дануба и высоко чтил всех, кто принадлежал к королевскому роду Урсалов. Это он много лет назад сопровождал юного принца Мидалиса в Вангард, когда королем был еще Дануб Каул Урсальский, отец Мидалиса и Дануба.

Герцог Брезерфорд бросил быстрый взгляд на Каласа, и Эйдриан приложил все усилия, чтобы скрыть, как его забавляет этот обмен взглядами. Он знал, что Калас теперь полностью у него в руках, и тот действительно многих склонил к тому, чтобы принести клятву верности новоявленному королю. Как убеждал их герцог Калас, Эйдриан представлял собой наилучший выбор для Хонсе-Бира, в особенности с учетом необходимости уничтожения последствий всех бед, что принесли с собой демон-дракон и розовая чума. И большая часть представителей знати с воодушевлением отнеслась к его словам о возрождении счастливого, процветающего Хонсе-Бира.

Другие же, как, к примеру, Брезерфорд, бесспорно второе по влиянию вельможное лицо королевства, в руках которого находился огромный флот Урсала, не слишком разделяли восторги Каласа, хотя и не покинули двор Эйдриана.

— Такое впечатление, что ты, мой господин, совершенно сознательно даешь возможность нашим врагам собраться с силами, — сказал Брезерфорд. — Ты объясняешь это тем, что уверен в победе, но не кажется ли тебе, что подобная стратегия многим людям будет стоить жизни и сделает конфликт еще более затяжным и кровавым?