Наталья Авербух - Напарница

Собственного выезда у «старой Марты» не было, как не было и денег, чтобы содержать карету, кучера и лошадей. В Дейстрии женщине её достатка и положения пришлось бы останавливать кэбы или вызывать их к своему дому каждый раз, когда она собралась бы куда-нибудь поехать. В Острихе же никто не видел причины наёмным экипажам колесить весь день по городу в ожидании, когда они кому-нибудь понадобятся. Желающие могли обратиться на биржу и получить коляску с утра до вечера или с вечера до утра, и она будет оставаться в их полном распоряжении весь день (или всю ночь). Услуга стоила не так уж дёшево, и кучерам было строго-настрого запрещено брать посреди улицы «попутчиков». Поэтому хозяйка Тадье с вечера решала, собирается ли она пройтись пешком или с шиком проехаться в роскошной коляске (последнее желание чаще всего возникало в дождливую погоду).

Идиллия, разумеется, закончилась — как это всегда бывает — когда однажды утром госпожа Тадье, в кои-то веки приготовившая приличный завтрак, осторожно поинтересовалась:

— Ивона, милая моя девочка, не хочешь ли ты рассказать про кавалера, который навещает тебя по ночам?

Я испуганно отпрянула, попыталась что-то возразить, но поперхнулась, и была вынуждена покорно терпеть, как «старая Марта» хлопает меня по спине, помогая прокашляться. Едва ко мне вернулся дар речи, хозяйка Тадье приложила палец к губам и попросила:

— Нет, милая, не возражай и не спорь. Ты испугалась, бедняжка, но, поверь, я последняя женщина в столице, которую будет возмущать твой ухажёр, будь он хоть домушник, хоть вампир, хоть трубочист, хоть сумасшедший. Красть у меня нечего, а что касается остального — полагаю, и вампир, и трубочист, и сумасшедший не польстятся старыми костями, такими, как я и моя бедная Клара.

Кларой звали служанку.

— О, Марта, вы невероятно добры, — выдавила я из себя, — но, боюсь, вы напрасно…

— О, Ивона, — передразнила меня добрая женщина. — Мне не шестнадцать лет, как ты пытаешься меня уверить. Неужто ты думаешь, я не заметила, в какие дни ты торопишься поскорее удалиться в спальню вечером? И что именно после этих вечеров ты встаёшь очень поздно, бледная и уставшая, но со счастливой улыбкой на лице? А Клара в такие дни жалуется, что твои волосы спутываются в такой дикий колтун, что на приведение причёски в порядок уходит не меньше четверти часа, а иногда и больше.

— О, — только и сказала я. — Мы и в самом деле были непростительно беспечны.

— Не переживай, моя дорогая, — засмеялась хозяйка Тадье. — Я не выдам ни тебя, ни твоего ухажёра. Кстати, мы могли бы позвать его к вечернему чаю?..

— О, нет, Марта, вы так любезны, но я вынуждена… мне придётся… очень жаль, но…

— Ясно, — оборвала меня добрая женщина. — Кем бы ни был достойный юноша, он не собирается показываться мне на глаза. Я почему-то и не сомневалась.

— Мне, правда, очень жаль! — воскликнула я, чувствуя, что из моих глаз катятся слёзы. Хозяйка Тадье положила руку мне на плечо и протянула платок.

— Не переживай, девочка. Я уж как-нибудь потерплю, и любопытство меня не съест. Твой ухажёр мне нужен был для дела, но, может быть, ты сама ответишь на мой вопрос?

— Какого дела, милостивая хозяйка? — настороженно спросила я. Марта укоризненно погрозила мне пальцем.

— Ай-ай-ай, Ивона! Вот как ты относишься к своим друзьям! Неужели ты так обиделась на мою бесцеремонность? Право слово, если ты скрываешь своего ухажёра — хотя я, убей меня бог, не понимаю, зачем нужно таиться! — старая Марта не проронит ни словечка! Ивона, дорогая, ты могла бы убедиться в том, что я умею хранить тайны.

— Да, милостивая хозяйка, — безучастно ответила я, ничуть не убеждённая этими уговорами. — Но вы говорили о деле.

Марта в отчаянии всплеснула руками.

— Бесстыжая маленькая упрямица, вот ты кто! — упрекнула она меня, но без особого негодования. — У меня очень простое дело к твоему ухажёру, и ты, надеюсь, передашь ему мой вопрос.

— Непременно, милостивая хозяйка, — кивнула я, и Марта только в последнее мгновение удержалась от того, чтобы дать мне подзатыльник.

— Хорошо же, — проворчала она. — Итак, хозяюшка, не будете ли вы столь любезны спросить вашего кавалера, собирается ли он драться за вас на дуэли?

— Он?! — поразилась вопросу я. — Но, Марта, о чём вы говорите!

— О дуэли, — неодобрительно покачала головой добрая женщина. — Я не очень-то их одобряю, но тебе было нанесено оскорбление, и, дорогая, кто-нибудь из мужчин должен вступиться за твою честь.

— Но, Марта!.. — запротестовала совершенно шокированная я. — Вы ведь знаете, что я ничем…

— Я знаю, — прервала меня хозяйка Тадье. — И весь город знает. Однако дело есть дело, и дуэль есть дуэль. Мужчина оскорбил тебя — он должен быть наказан. Хочет ли этим заняться твой кавалер?

— О, Марта… — с сожалением пробормотала я, чувствуя себя определённо героиней старинного романа. Оскорбление, честь, поединок… Всё это было безумно странно, но, надо признать, красиво. Пока не касалось меня самое. — Он, может быть, и хотел бы, но…

— Я понимаю, дорогая, — улыбнулась добрая женщина. — Опекуны — это так неудобно! Послушайся моего совета, и убеди дядюшку передать тебе права на твоё состояние, иначе твой бедный друг так до конца ваших дней будет обречён лазить к тебе тайком в форточку, когда мог бы объявить тебя своей публично. Он ведь не женат, я надеюсь?

— Н-н-нет, — с трудом выдавила я, подавленная неожиданным вмешательством почтенной дамы, и её деловой хваткой, которою предугадать было просто невозможно. — Он… я… словом, всё очень сложно.

— Так я и думала, — суховато подытожила Марта. — Итак, если за тебя не может вступиться твой кавалер, мы предоставим мужчинам самим решать, кто пошлёт старому развратнику вызов.

— Но, Марта, право слово, это вовсе не обязательно… — запротестовала я.

— Это просто необходимо, — внушительно ответила хозяйка Тадье, всем своим видом показывая, что сопротивление бесполезно. — Разумеется, ты ничего не должна об этом знать, и, разумеется, всё время, пока идут переговоры, ты обязана находиться под присмотром. А потому — собирай вещи, девочка! Завтра мы выезжаем!

— Куда? — поразилась я до глубины души. Неужели у старой дамы есть своё загородное поместье?!

— На Туманный остров, — улыбнулась хозяйка Тадье. — Это неподалёку от столицы. Там премилая гостиница специально для таких, как мы, место тихое, и окружено рвом, так что можно гулять хоть до поздней ночи — вампиры нам будут нестрашны!

— Зато комары налетят, — проворчала я, прекрасно зная, что стоячая вода не может служить препятствием для не-мёртвых. Марта весело рассмеялась, будто я невесть как удачно пошутила, и ласково потрепала меня по плечу.