Инна Зинченко - Жизнь без правил

— Ты чем-то недоволен, Великий Обманщик? — Насмешливо спросил бог Сна.

— Всем, — честно признался Мара, — но я готов подождать.

Тут он вновь посмотрел на молчавших всё это время парней и он вдруг радостно заявил:

— Нет, Гипнос, не я и не ты теперь настоящие мастера иллюзий! Вот они! Ведь им даны и твои и мои способности! Они смогут творить иллюзии и в этом мире и там, куда ты уводишь всех нас каждую ночь.

Ребята переглянулись, они ещё не до конца осознали то, что сейчас сказал о них этот красивый, но, кажется, очень опасный мужчина, который назвался их родственником. Они растерянно переглянулись и поняли, что им ещё многому придётся научиться, если, конечно, какой-нибудь сумасшедший чистильщик не убьёт их раньше времени. Братья очень надеялись на то, что этого не случится.

Бог Иллюзий поднялся, вновь слегка шевельнул большим и указательным пальцами и вся уютная обстановка провалилась в тартарары.

— Я ухожу, — сказал он, — но я буду ждать вашего решения.

Вероника возвращалась от сына, когда дорогу ей преградил чёрный волк. Женщина остановилась в нерешительности. Вид у псины был, как будто бы, мирный, но кто знает, что творится в голове у этого сильного зверя? Она растерянно осмотрелась по сторонам и, о счастье, увидела, спешащего к ней хозяина волка. Анатолий Анатольевич сегодня был непохож сам на себя: гладко выбрит, одет в дорогой костюм, в котором, судя по всему, чувствовал себя не очень уютно. Вот он подошёл, поздоровался и вдруг сказал:

— Вероника, я должен кое о чём с вами поговорить. Поверьте, это очень важно!

По его голосу она поняла, что это действительно очень важно и послушно пошла за ним. Но направились они не в сторону соседнего дома, где живёт Анатолий, а к скверу и это неприятно удивило Нику, он, что же, не собирается пригласить её к себе в гости? Уловив её недовольный взгляд, Танатос, сказал:

— Было бы лучше обсудить это всё там, где нет зеркал, я вам объясню почему.

Она пожала плечами. «В каждой хатке свои порядки»: — подумала Вероника.

Подойдя к скамейки, Анатолий заботливо постелил газету и предложил ей присесть, намекая, что разговор у них намечается долгий и сложный. Она села и приготовилась почему-то ждать объяснений в любви, так ей подсказывало её женское чутьё. Она даже успела сочинить ответную речь на тему: «Как же вам не стыдно приставать к бедной женщине, которая недавно похоронила мужа!», но, к её удивлению, разговори пошёл совершенно о другом, о том, о чём она сама предпочитала даже не думать и не вспоминать. Первые же его слова прозвучали, как пощёчина:

— Вероника, вы ведь и сами догадываетесь, что отец Ярослава не тот человек, который был вашим мужем, я имею в виду Вашего первого мужа?

— Я мужу не изменяла! — Взвилась женщина. — И вообще, ваше-то какое дело?! Это моя жизнь!

Она вскочила и собралась уйти, но Танатос резко схватил её за руку и усадил обратно на скамью.

— Успокойтесь, — почти нежно сказал он, — я не собираюсь вас ни в чём обвинять. Но вы не правы, считая, что меня это не касается.

Ника ехидно усмехнулась, с её губ едва не сорвалось: «Очередной навязчивый ухажёр, который уверен в том, что он в ответе за всё».

За последнее время она очень изменилась, как-то внезапно постарела, осунулась, в глазах появилась печаль и усталость и от Анатолия не могли укрыться эти перемены. Ему стало больно. Он любит эту женщину! С ней что-то нехорошее происходит, а он не может ей ничем помочь, не имеет на это права, как будто бы для того, чтобы помочь человеку необходимы какие-то просьбы и разрешения. Он горько усмехнулся.

— То, что я вам сейчас расскажу, покажется вам полнейшим бредом, но обещайте, что выслушаете меня, — попросил он…

Когда он закончил свой рассказ, Вероника уже была абсолютно уверенна, что перед ней самый обычный псих. Ей даже стало немного жалко Анатолия, или, как он назвался, Танатоса. Ну, Чтож, каждый сходит с ума по-своему. Какие-то боги, какие-то демоны, а Ярик, да, её сын, ни много- ни мало, Антихрист! Бред! Чтобы она в такое поверила, надо самой так же, как и этот тип, сойти с ума. Просто «Ребёнок Розмари» получается!

— Вы мне не верите, — грустно отметил он, — но не спешите с выводами, я могу доказать вам, что говорю правду.

Вероника насторожилась — кто его знает, чего ждать от психа, чем ещё он собирается её удивить. Она немного отодвинулась от него и осмотрелась по сторонам, рассчитывая про себя, куда бежать, если вдруг возникнет такая необходимость. «Господи, — подумала она, — а ведь он мне почти нравился, на вид ведь вполне приличный мужчина».

— Я хочу пригласить вас у себе в гости, — сказал он.

Ника пыталась придумать подходящую причину для отказа, чтобы не обидеть его, но ничего на ум не шло. Идти к нему в гости она категорически не хотела. Ещё чего, остаться один на один с сумасшедшим — увольте!

— Постойте, не торопитесь с решением, — быстро заговорил Танатос, — я обещаю вам, что ничего плохого с вами не случится! Понимаю, что вы мне не верите, но хотите, я позволю вам связать мне руки, чтобы вы так не боялись?

Ей стало стыдно. Проклиная себя за излишнюю доверчивость, она всё же согласилась зайти к Анатолию в гости. Но, если уж быть честной перед самой собой, то история, рассказанная этим странным типом, почему-то показалась ей очень заманчивой. «В моей размеренной жизни давно уже не случалось никаких приключений, — печально подумала она, — пусть будет, что будет!»…

…Только выйдя из зеркала у себя дома, Вероника, наконец-то поверила в то, что говорил Танатос. Она с ужасом посмотрела в лицо тому, кто называл себя богом Смерти. Нет, её пугал не он, а тот, от кого она родила Ярослава. Никогда Вероника не видела его лица, никогда не верила в его существование и вдруг выясняется, что он существует. Одна только мысль, что Ярик — сын этого чудовища приводила её в отчаянье. Танатос поспешил успокоить расстроенную женщину:

— Я думаю, что он не так уж и плох. Вполне возможно, что мы воспринимаем его неправильно. История — самая неточная из всех неточных наук. А история того, о ком мы с вами сейчас говорили и вовсе запутанна и противоречива.

Вероника тяжело вздохнула, слова Анатолия её нисколько не успокоили. В отчаянии она упала на диван и разрыдалась. Тушь потекла, она размазывала её руками по всему лицу и шептала:

— Как же так, а? Ярик не может быть таким монстром! Он добрый, он хороший!

Танатос присел рядом и в растерянности не знал, как ему поступить. Он осторожно гладил Нику по волосам и успокаивал, как мог:

— Он не чудовище, нет! Успокойся, Ника, мы ведь ещё ничего не знаем. Я прошу тебя: не плачь.

Но куда там, слишком сильны стереотипы! Она не слышала этих спасительных слов и плакала, плакала. Мало ей, что ли, бед, так теперь ещё и это. Как же теперь относится к самому дорогому человеку в этом мире? Она не сможет себя заставить не любить его, ведь это её сын! А страх? Разве можно бояться собственного ребёнка? Танатос чувствовал почти физическую боль, видя её отчаянье и проклинал себя за то, что решился рассказать Нике всю правду, мог бы и умолчать кое-что, самое неприятное. Вот ведь остолоп!