Борис Сапожников - Книга Зверя

— Так ты умеешь разговаривать с волками? — ещё больше удивилась она.

— Не в общепринятом смысле, — пояснил я. — Как говорит он сам — разговаривают их духи.

— Души, но ведь у волков нет души.

— Дух, а не душа, — поправил её Чека'Исо, — у всех есть дух — у людей, эльфов, зверей и деревьев.

— В это верили эльфы его народа, — пояснил я, собирая рассыпавшиеся рисунки, которыми тут же завладела Елена.

Она внимательно рассмотрела эльфийского вождя — главу Эранидарка, принявшего меня, как друга. За это я себя никогда не прощу! За гордым эльфом последовал наш капитан Артино — человек гнусный и отвратительный, что я постарался передать во всех красках, хитрый прищур глаз, которые можно было назвать только поросячьими и не иначе, складка у рта, говорящая о непомерной гордыне, позу с первого взгляда можно принять за горделивую, но на самом деле она показывала во всей красе его брюхо, натягивающее камзол и все три подбородка, делавшими его похожим на индюка. Он не понравился Елене и она быстро спрятала рисунок в планшет, а вот следующий рассматривала долго. На нём был изображён диковатый эльф, тело которого покрывали татуировки в виде бегущих волков с красными глазами, через плечо эльфа был переброшен длинный лук, на бедре — колчан, полный стрел, с другой стороны — короткий деревянный меч без ножен, заткнутый за широкий пояс.

— Это он? — спросила она, указывая на Чека'Исо.

— Нет, — мрачно бросил я, — его брат. Он умер от кори.

— Кори? — удивилась Елена. — А я думала, что корь детская болезнь, говорят, что взрослые ей не болеют.

— Взрослые люди, — пояснил Чека'Исо, — для нас — это смертельная хворь. От неё вымер Эранидарк.

— Нарисуете меня? — чтобы сменить мрачную тему, спросила Елена.

— Конечно. — Я взял у неё планшет и вытащив из кармана свинцовый карандаш принялся за дело.

Завершить начатое мне не удалось, на поляну вылетел Жан-Франсуа на разгорячённом коне, так и исходившим паром.

— Что вы здесь делаете?! — воскликнул он.

— Обедаем, — буркнула Елена, недовольно глядя на него.

— Хватит! — резко бросил Жан-Франсуа. — Эльф и человек с репутацией де Кавиля не самая лучшая компания для юной девицы. Поехали.

— Я присматривал за твоей сестрой, Жан-Франсуа. — Из-за одной из полуразрушенных колонн выступил де Бренвиль, как всегда элегантный, будто он не из лесу вышел, а явился к нам прямиком с королевского бала. — Так что тебе не о чем беспокоиться.

Мне стоило больших усилий не схватиться за рукоять шпаги, Чека'Исо же лишь повернул в его сторону лицо, как бы невзначай уронив ладонь на ножны, где прятался ритуальный меч жрецов-воителей Эранидарка.

— Успокойтесь, господа, — улыбнулся де Бренвиль. — Я здесь именно по просьбе вашей матушки, мадмуазель Елена.

— Она всюду следит за мной, — тихонько шепнула, так что услышал лишь я, да, может быть, ещё Чека'Исо со своим эльфийским слухом, — сама, или глазами Лежара. Меня это уже начинает бесить.

— Хватит сидеть здесь, — оборвал нас Жан-Франсуа, — все уже собрались в лагере, мать послала меня найти вас. Поехали!

Вы вскочил на коней, причём Елена состроила умильную гримаску, и на рысях направились к лагерю. По дороге мы миновали целую гору волков, сваленных сарками, которая постоянно пополнялась, хоть облава и была закончена.

— И вы считаете, что убили Зверя? — поинтересовался у капитана д'Аруа кюре Лежар, оба стояли неподалёку от горы, оба укрывали лица платками, но и отходить не собирались.

— Это облава была самой большой в истории Нима, — ответил фианец, — никакому Зверю не уйти от нас.

— Молитесь, капитан, чтобы Зверь был среди них, — кивнул на трупы волков Лежар и направился к большому тенту, где расположились дворяне, капитан же остался наблюдать за сарками, тащившими волков.

Под тентом уже собралось то же общество, что и на приёме у графа Фионского. Де Сен-Жамон, как всегда был чем-то недоволен, Жан-Франсуа что-то издевался над ним, Жермона де Вьерзон пыталась осадить его, отец же, похоже, давно закрыл глаза на выходки сына, Елена о чём-то беседовала с де Боа, лишь бы оказаться подальше от братца, хотя и компания поэта явно не доставляла ей особого удовольствия. После разговора с Жаном-Франсуа в лесу я не рискнул подходить к ней снова, пускай и, Господь свидетель, мне этого очень хотелось, но я знал, что могу и не выдержать насмешек графского сынка и швырнуть ему перчатку — и моя миссия в Ниме закончиться бесславно.

— Слугам здесь не место, — бросил Чека'Исо де Сен-Жамон.

— Чека'Исо не слуга мне, — возразил я ему, кладя руку эльфу на плечо. Тот был весьма напряжён и погрузился в глубокую депрессию от одного вида мёртвых волков, эльфы Эранидарка считали себя волчьими братьями и убийство их да ещё в таких количествах стало для него огромным испытанием.

— И кто же он вам? — спросил у меня граф.

— Брат, — ответил я.

— Этот дикарь? — удивился де Сен-Жамон. — Он же эльф!

— Он спас мне жизнь, — просто бросил я в ответ, — думаю, этого вполне достаточно для того чтобы считать кого-либо братом, будь он человек, эльф или кто угодно.

— А вы то думаете, отче? — поинтересовался у Лежара граф.

— Он создание Господа, — ответил клирик. — Вы ведь посвятили его?

— Он меня об этом не просил, — пожал я плечами.

— И вам этого достаточно, — возмутилась графиня, переключая свой праведный гнев с сына на меня, — вот они современные нравы.

— У себя в городе он кем-то вроде священника, — усмехнулся я.

— Да? — сощурился Лежар. — И во что же верят эльфы?

— В то, что каждому соответствует дух определённого животного.

— Как-то сложно и не слишком понятно, — пожал плечами граф.

Я повернулся к Чека'Исо и развёл руками, надеясь, что эта небольшая демонстрация его эльфийских умений немного отвлечёт его от мрачных мыслей, навеянных гибелью волков. Он кивнул мне, подошёл к старому де Вьерзону и протянул ему руку ладонью вверх, граф заколебался на мгновение, но рассеял его сомнения и подогрел короткой репликой:

— Не бойтесь, граф, это не больно.

Оскоблённый в лучших чувствах обвинением в пускай и минутной боязни де Вьерзон вложил свою ладонь в эльфову.

— Олень, — произнёс Чека'Исо.

Граф от души рассмеялся и обратился к графине:

— У меня, то же растут рога или я — самец!

— Де Морней, а вы кто будете? — спросил он, отсмеявшись у молодого маркиза.

— Крыса, я думаю, книжная крыса, — попытался свести всё к шутке тот, однако под насмешливо-испытующим взглядом графа, был почти вынужден протянуть руку Чека'Исо, вытерев её предварительно о полу камзола.

— Змея, — разуверил его мой друг, беря его ладонь в свои.

Глядя на вытянувшееся лицо юного маркиза, я усмехнулся:

— У эльфов змея — символ мудрости. Таким духом по их преданиям обладают те, кто постоянно стремятся к знаниям.