Борис Сапожников - Книга Зверя

Его приказам не подчинился лишь Жан-Франсуа, шагавший ко мне, переступая через трупы сарков и пинками очищая нам место для поединка. Я ждал его, не отрывая взгляда от его глаз. Это будет дуэль, что понимали все — и я, и он, и капитан д'Аруа, никак не отреагировавший на поведение Жана-Франсуа.

Он атаковал быстро, но не молниеносно, обрушив на меня меч. Я отскочил, не блокируя, так как это могло бы пагубно отразиться на моих руках. Крутанувшись попытался контратаковать, Жан-Франсуа отбил удар и тут же врезал мне ногой в живот, заставляя согнуться пополам и скрипеть зубами от боли. Тут же последовал рубящий удар мне по спине. К счастью, клинок не был заточен — в противном случае он бы разделал меня как тушу на бойне. Я рухнул на землю под треск собственных рёбер. Жан-Франсуа засмеялся.

— Будь ты живой или мёртвый, я разрублю тебя на части и скормлю моему Зверю.

Я перекатился, отмахнувшись от врага ногами, и вскочил на ноги. Мы на мгновение замерли друг против друга.

— Ты дрессируешь Зверя, а Лежар дрессирует тебя.

— Я - не животное, чтобы меня дрессировать!

— Славная лапка, — усмехнулся я, стараясь раздразнить и так не слишком-то устойчивого психически противника. — Где взял? Де Бренвиль подарил?

Это спровоцировало новую атаку. Я принял меч Жана-Франсуа на скрещённые клинки, сила удара отозвалась волной боли в плечах, но не обращая внимания на неё, я увёл руки в сторону и продолжением движения врезал Жану-Франсуа ногой по рёбрам. По большей части удар на себя принял жилет, однако Жан-Франсуа покачнулся, теряя равновесие. Я развернулся снова до того, как он сумел обрести его, снова ударил его по рёбрам. Жан-Франсуа припал на колено, однако это оказался ловкий крюк, он тут же рубанул меня внизу вверх. Я едва успел отпрыгнуть назад, пропуская рифлёный клинок, и попытался ударить его прямой ногой в лицо. Жан-Франсуа перекатился через спину и продолжая движение просто взвился на ноги, а меч его вдруг с щелчком разлетелся на отдельные сегменты, соединённые тонким, но прочным тросиком, превратившись в подобие плети. Драконий хвост — слыхал я о таком оружии, но своими глазами вижу впервые.

Сегменты хлестнули меня по телу, оставляя неглубокие, но болезненные порезы. Жан-Франсуа продолжил хлестать вокруг драконьим хвостом, я уворачивался, что удавалось далеко не всегда и тогда в разные стороны летели брызги крови и ошмётки моей плоти. Моё спасение было в том, чтобы подобраться как можно ближе к противнику, не давая ему воспользоваться преимуществом драконьего хвоста, для чего пришлось стерпеть ещё несколько ударов да к тому же без малейшей возможности ответить. Лишь раз меня повезло. Жан-Франсуа слишком далеко выбросил руку, стараясь опутать мне ноги. Я скакнул на месте, цела носком в кисть противника. Он сделал ловкий финт и дёрнул за Знак Господен, цепочка которого была обмотана вокруг его большого пальца. Плеть схлопнулась в меч — и сегменты едва не зажали меня пальцы. Я неловко плюхнулся на землю, закрываясь от последовавшей мгновенно атаки мечами и руками. Ещё до того, как спина моя коснулась земли, сверху на меня обрушился меч Жана-Франсуа. Основание рифлёного клинка пришлось как раз на локти и предплечья, разбивая их в кровь. Удар вышиб из меня дух, а Жан-Франсуа, вновь превратив меч в плеть, поймал мои мечи в захват и принялся вращать руками, заставляя меня кататься по земле, то и дело натыкаясь на трупы сарков. Силой сына графа Фионского Господь не обделил, так что мне пришлось очень туго — трещали и без того пострадавшие рёбра, раны и порезы отчаянно саднили — в них попала пыль и грязь. Окончил он тем, что швырнул меня на полуразваленную колонну, от чего она разлетелась каменной крошкой и осколками, больно впившимися в меня.

— Ну что?! — захохотал Жан-Франсуа, торжествуя. — Отправишься за своим эльфийским дружком?

— Эти мечи напьются твоей крови и он будет отмщён, — отрезал я, не без труда поднимаясь на ноги.

— Откуда ты знаешь, что его убил я? — спросил он.

— Твои убийства подписаны серебром. — Я извлёк из поясного кармана сплющенный кусочек серебра, раньше бывший пулей, который я извлёк из тела Чека'Исо, на нём не смотря на это можно было прочесть буквы «J» и «F», и швырнул его в Жана-Франсуа.

— Моё тщеславие меня погубит, — усмехнулся он.

— Он тебя уже погубило!

Я заскочил на остатки колонны и прыгнул на врага, целя ногами в лицо. Жан-Франсуа крутанул мечом, описывая клинком восьмёрку. Но моей настоящей целью было не его лицо. Извернувшись всем телом, как учил меня когда-то Чека'Исо, нарушая все писаные и неписаные законы вымершего Эранидарка, совершил невероятный кульбит и прошёлся клинком по горлу Жана-Франсуа, вскрывая обе артерии. Он рефлекторно выронил меч и вцепился правой рукой в горло. Я приземлился на прямые ноги. Жан-Франсуа грохнулся на колени, надсадно кашлянув кровью.

— Добьёшь меня? — прохрипел он и смысл его слов я понял больше по интонации, расслышать то, что он сказал было практически невозможно.

— И так подохнешь, — бросил я ему, пиная грудь.

Жан-Франсуа плюхнулся навзничь, засипев и забулькав, как закипевший чайник, на губах его выступали и лопались кровавые пузыри. Я стоял и смотрел как он умирает, в муках и корчах расставаясь с земным существованием, и зрелище это доставляло мне истинное удовольствие. Наверное, так и становятся маньяками.

Затянувшиеся страдания Жана-Франсуа оборвала Лучия. Она склонилась над ним и всадила в грудь длинный стилет, когда она вытирала его клинок в свете зарождающегося дня блеснуло серебро.

— Милосердие, — поинтересовался я без особого интереса, — или необходимость?

— Предосторожность, — ответила она, пряча стилет в потайной кармашек пышного чёрного платья, совершенно неуместно смотрящегося в утреннем лесу на развалинах древнего замка. — Я возвращаюсь в Феррару, — сказала она, — для тебя бы тоже нашлось место у Пресвятого Престола.

— Мне больше по душе Модинагар, — покачал я головой, — там воздух чище.

— Возможно, — пожала плечами Лучия. — Но ты очень нравишься мне, напоминаешь одного человека.

— И поэтому ты убила меня?

— Чтобы ты мог воскреснуть и покарать Лежара сотоварищи.

— А где он сам? — поинтересовался я.

— Мёртв или скоро будет.

Лежар нёсся по весенней лесной грязи, путаясь в собственном одеянии, но сбрасывать его времени не было — его гнали. Нет, не солдаты д'Аруа, кто-то куда более страшный и могучий словно сам лес вокруг стремился к одному — покарать нечестивца, замаравшего его чёрной магией. И вот он не удержался на нога и рухнул лицом в грязь, едва не захлебнувшись. Подняв голову, он упёрся взглядом в носок блистающего чистотой туфля.