Олег Авраменко - Хозяйка источника

"Голышом?"

"О нет, это было бы слишком банально и совсем неинтересно. А там есть на что посмотреть. Вот когда свидимся, я покажу тебе самые сногсшибательные образчики — ты упадешь!"

Я мысленно послал ей улыбку.

"Спасибо, что предупредила. Перед просмотром я заблаговременно сяду. Не люблю, когда меня сшибают с ног".

Мы обменялись еще несколькими плоскими шуточками, затем попрощались и прервали связь.

Я поднялся, сел на краю кровати и, чтобы дальше не напрягать зрение, вызвал Образ Источника и зажег в канделябрах свечи. Потом достал сигарету, закурил и крепко задумался.

Что же со мной произошло? Я заснул в Безвременье и рассчитывал проспать, сколько душе угодно, не потеряв ни секунды в материальном мире. Но проснулся я в спальне Дэйры лишь на исходе суток, причем спал так крепко, что не реагировал на вызовы Моргана, который, ясное дело, неоднократно пытался связаться со мной.

Что это, штучки Бронвен? Может быть — но какой в этом смысл? Впрочем, поступки женщин зачастую не поддаются никакому логическому объяснению. Вполне возможно, что Бронвен вернулась, увидела меня спящего и в сердцах сказала: "Ты отвергаешь мою любовь, потому что верен Дэйре? Так отправляйся же спать к ней!" И я отправился…

Дверь спальни тихо заскрипела, отворяясь, но за секунду до этого я, почувствовав приближение человека, спрятался за пологом кровати. В комнату, со свечей в руке, вошла прелестная рыжеволосая девушка, одетая в вечернее платье из голубого бархата с глубоким декольте, обнажавшим ее чудные плечи и верхнюю часть упругой груди. Прикрыв за собой дверь, она удивленно огляделась вокруг, видимо, озадаченная тем, что спальня освещена, потом потянула носом воздух, в котором витал запах сигаретного дыма, и в ее изумрудных глазах застыл немой вопрос.

От восторга и умиления у меня перехватило дыхание. Я вынырнул из-за полога, бросился к ней, схватил ее в объятия и прижался губами к ее сладким губам. В некотором смятении, и тем не менее нежно и страстно, она ответила на мой поцелуй.

В следующий момент я отпрянул и смущенно пробормотал:

— Извини, Дана, я обознался. Я принял тебя за Дэйру.

Это была ложь, и мы оба понимали это. Я сразу узнал ее, как только она вошла, однако не смог сдержать свой порыв. Я потерял над собой контроль, когда увидел ее. Я совершенно потерял голову!

Будь прокляты все Врата, Ключи и Источник с Безвременьем вкупе! Что я наделал?.. Пребывая в Экваторе, я то и дело ловил себя на том, что думаю о Дане все с большей нежностью, но я никак не ожидал, что встреча с ней вызовет во мне такой шквал эмоций. Да, я избавился от первого наваждения, я больше не испытывал влечения к Бронвен. Зато я попал в сети другой девушки, куда более привлекательной и желанной, более женственной, более… более…

Целую вечность мы стояли, растерянно глядя друг на друга. К действительности меня вернул запах гари. Я оглянулся и увидел, что вокруг сигареты, которую я уронил, когда кинулся к Дане, начал тлеть ковер. Я быстро затоптал тлеющий участок, а окурок переправил по микро-Тоннелю в ближайшую помойную яму. Тем временем Дана поднял с пола погасшую свечу и положила ее на тумбу.

— Прости, я не знала, что ты уже вернулся, — сказала она. Как-то само собой получилось, что мы перешли на ты, хотя раньше для наших отношений была характерна излишняя официальность. — Иначе я не пришла бы сюда.

— Ты ищешь Дэйру? Ее здесь нет.

— Я знаю, — кивнула Дана. — Сейчас Дэйра дает пир в честь иностранных послов, явившихся засвидетельствовать почтение будущей королеве Логриса. — Она грустно улыбнулась. — Совсем недавно я давала такой же пир.

— Мне жаль, что так получилось, — виновато сказал я. — Извини.

Дана энергично мотнула головой:

— Я на тебя не в обиде, Кевин… Или Артур? Как теперь тебя называть?

Я пожал плечами:

— Как хочешь. Мне это безразлично.

— И все-таки ты Артур. Король Артур. — Дана села в кресло рядом с кроватью и расправила на коленях платье. — Знаешь, это звучит так необычно.

— Понимаю, — сказал я. — Когда я родился и отец решил назвать меня Артуром, многие родственники были против. У них это имя ассоциировалось только с одним человеком — с великим королем, основателем нашего Дома.

— А в нашем роду этого имени боялись. Как огня, как дурной приметы, как сглаза. Когда кто-нибудь из валлийских лордов называл своего сына Артуром, мы, Лейнстеры, воспринимали это как вызов, как демонстративное неповиновение королевской власти, чуть ли не посягательство на престол.

Мы замолчали. Дана блуждала взглядом по комнате, а я смотрел на нее, любуясь ее правильными чертами лица, ее роскошными вьющимися волосами, ее стройной изящной фигурой. Нам обоим было неловко, но странное дело — даже эта неловкость доставляла мне удовольствие.

— Дэйра очень обрадуется, когда узнает, что ты вернулся, — наконец отозвалась Дана.

— Она уже знает.

Дана почему-то покраснела.

— Так ты виделся с ней?

— Еще нет. Но, думаю, что Морган сообщил ей.

— А я думаю, что нет. Похоже, он просто позабыл об этом в сегодняшней суматохе. Иначе Дэйра предупредила бы меня.

Я хотел спросить почему, но потом, сопоставив факты, сам догадался, в чем дело.

— Вы спите вместе?

— Да, уже две недели.

— А с какой стати?

— Ну, видишь ли, злые языки начали утверждать, что Дэйра снова взялась за старое и в твое отсутствие завела роман с Морганом Фергюсоном. Вот она и попросила меня ночевать с ней.

— Но почему тебя? Ведь вас не назовешь сердечными подругами. Или вы в последнее время сдружились?

— Скорее наоборот, — ответила Дана. — И именно по этой причине Дэйра обратилась ко мне. Теперь сплетники прикусили свои языки, потому как всем ясно, что я бы не стала покрывать ее похождения.

— Понятно, — сказал я и присел на край кровати. — Но другого я понять не могу. Почему вы с Дэйрой, прости за выражение, как кошка с собакой? Ведь у вас так много общего.

— О да, — с горечью подтвердила Дана. — У нас много общего. Слишком много. Сначала был Колин, который души в Дэйре не чаял, а я бегала за ним, как дурочка. Потом появился ты…

Мое бедное исстрадавшееся сердце снова заныло, истекая кровью. Когда-то, в отрочестве, я мечтал стать сердцеедом-обольстителем, грезил о том, как женщины наперебой будут вешаться мне на шею. Впоследствии я действительно хорошо погулял, правда, недолго, ибо в один прекрасный день с удивлением обнаружил, что Диана, моя маленькая тетушка, как я ее называл, вдруг стала взрослой женщиной, и я влюбился в нее без памяти. А потом… Потом все пошло кувырком. Я потерял память и потерял Диану, а мои детские мечты, как гротеск, воплотились в образе трех девушек, готовых из-за меня выцарапать друг дружке глаза.