Сергей Садов - Князь Вольдемар Старинов

— В чем-то вы и правы. А о том, что было до встречи со мной, вам лучше Аливия расскажет. Лично я разгромленного каравана не видел. Потом, когда через несколько дней Аливия пошла на поправку, я вернулся на то место, чтобы похоронить вашу жену, но я спешил вернуться к Аливии. Мы пришли туда уже вдвоем, когда направлялись искать вас, я хотел, чтобы девочка побывала на могиле матери.

Разговор продолжался до самого вечера. Осторн постепенно становился смелее, разговор сделался живее, да и Аливия оттаяла, стала принимать более активное участие в беседе, вспоминая различные смешные моменты их жизни на острове посреди лесного озера. Впрочем, купцу не все эти моменты казались смешными. Хмурился он и когда девочка рассказала, как Володя учил ее писать, считать и даже своему родному языку.

— Я же говорил, что она тянется к знаниям. Не стоит ее ограничивать в этом.

— Я подумаю, милорд, — немного суховато заметил купец.

Ближе к вечеру Володя сделался задумчивым и все чаще посматривал на купца с непонятным выражением. Когда тот перехватывал взгляд князя, хмурился, пытаясь разобраться, что все это значит. Наконец он поднялся и вышел на улицу, немного проветриться, как он сказал. Володя вышел следом чуть погодя, стараясь не привлекать внимания.

— Я так и думал, милорд, что вы хотите поговорить со мной наедине. У вас есть ко мне вопросы?

— Скажем так, у меня есть некоторые сомнения. Как вы уже поняли, я иностранец и ваши законы и обычаи знаю плохо, потому порой не придаю значения некоторым важным вещам или просто оцениваю их с другой позиции. В частности, о ваших законах, касающихся брака, я узнал только сегодня, после случая в вашем доме.

— У вас на родине по-другому, милорд?

— По-другому. Хотя на многоженца тоже посмотрят искоса, но с учетом обстоятельств, просто признают второй брак недействительным. Однако у нас положено после смерти одного из супругов выждать определенное время прежде, чем можно жениться повторно. Это не закон, но, как вы понимаете, некоторые обычаи могут быть сильнее законов.

— У нас не осуждают за такое.

— Верно. Но у вас сурово наказывают за многоженство, а вы трупа жены не видели и, тем не менее, рискуете жизнью, беря в жены другую женщину.

— Другими словами, вы подозреваете меня в чем-то?

— Другими словами, я пытаюсь разобраться в ситуации прежде, чем Аливия вернется к вам.

— Думаете, я заказал нападение на караван? — Осторн вздохнул. — Странные у вас взгляды, милорд. Свадьба с Илирией была классическим браком по расчету, который не потерял актуальности и сейчас. Так что для меня с точки зрения моих деловых интересов её гибель настоящая трагедия. К тому же, как это ни странно, но наш брак был действительно счастливым и я даже любил её.

— И потому сразу после её смерти берете в жены другую?

— Розалия — кузина моей бывшей жены. И её я взял в жены по той же причине, по которой раньше женился на Илирии. Тот брак был скреплением партнерского договора. После известия о гибели жены партнеры потребовали подтверждения договора. Поверьте, милорд, мои люди очень тщательно искали Илирию, они даже захватили некоторых разбойников, совершивших нападение, и те показали, что девочке и женщине удалось бежать, хотя их преследовали. Я знал, что Илирия и Аливия не попали в руки разбойников, но из леса они не вышли и к весне.

— Однако Аливия жива. И если бы я оказался более расторопным, сумел бы спасти и её мать.

— Да, милорд. Но о таком варианте я не думал. В том лесу никто не живет.

— Вам не кажется, что это немного рискованный вариант? Много допущений.

Володя видел, что купец очень хочет послать его в очень далекое путешествие с его расспросами, но, во-первых, не решается по причине разности в социальном положении, а во-вторых, ради дочери согласен терпеть и этого нахального субъекта, сующего нос не в свои дела.

— Милорд… это дела купеческой гильдии. Я не понимаю, почему они вам интересны.

— Дела вашей купеческой гильдии мне совсем не интересны, но мне интересна Аливия. Потому прежде, чем она вернется домой, я хочу быть твердо уверен, что там к ней будут относиться с любовью и что не будет никаких сюрпризов.

Купец покраснел от ярости, но опять сдержался, Мальчик твердо встретил его разъяренный взгляд.

— Вы все-таки подозреваете меня в убийстве жены?

— Нет. Я хочу разобраться и понять.

— Хорошо. Выбор у меня был прост: либо новая женитьба, либо разрыв партнерства, что для меня равносильно разорению. Риск был, потому я и начал привлекать старшего сына к делам, хотя он еще не совсем готов. Ради детей я пошел на этот риск.

— Похвально. — Осторн вздернулся, словно его ударили, но тут же сообразил, что милорд вовсе не издевается, а действительно его хвалит. — Только я все равно не понимаю необходимость этого брака. Ведь у вас же остались дети. Руперт, Аливия…

— Руперт и Гонс от первого брака. Только Аливия дочь Илирии.

— Кхм… Аливия ничего не говорила про это.

— А она не знает. Там сразу все не сложилось, выскочил по молодости наперекор воле родителей, решил, что всех умнее, ну а потом началась реальная жизнь, а не сказания менестрелей. Руперт — первый ребенок, второй умер сразу после рождения… дочь… третий сын прожил полгода, а еще через два года родился Гонс, ему сейчас одиннадцать, после чего Донна сочла, что с нее хватит прозябать вместе с таким неудачником, как я, и сбежала с одним моим конкурентом.

— Сбежала?

— Думает, что сбежала. Вроде как обманом завлекла меня в храм и произнесла формулу развода при трех свидетелях. Я не люблю о ней вспоминать. А Аливия считает, что Руперт и Гонс ее родные братья.

— Гм… — Володя удивился, но тут же вспомнил, что до встречи с ним девочка не умела ни считать, ни писать. И даже знай она, что её мать живет вместе с отцом всего десять лет, ничего бы ей это не сказало. Да и вряд ли она даже задумалась бы над этим.

— Так что с гибелью Илирии и Аливии мои партнерские отношения с… одним человеком оказались под угрозой. Дело такое, что без полного доверия никак, а доверять можно только своим.

— Контрабанда, значит. Да не бледнейте вы так, честно говоря, мне совершенно все равно, чем вы там торгуете… не людьми, нет? Ну и слава богу. К этому виду бизнеса у меня стойкое отвращение по моральным причинам. Ну и по личным воспоминаниям кое-каким.

Осторн счел за лучшее не уточнять по поводу этих воспоминаний.

— Я прекрасно оценивал риск. И это был мой сознательный выбор.

— Осталось только уговорить Аливию принять вашу жену как свою новую маму.

— Розалия души не чаяла в Илирии. Они с детства дружили. Помню, когда уже договорились о моей женитьбе на Илирии и я приехал в дом, Розалия… ей тогда лет десять было, подкараулила меня и предлагала свои сбережения, только бы я оставил любимую сестренку с ней.