Сергей Садов - Князь Вольдемар Старинов

— Я милорд? Но я никогда…

— Не думаю, что это сложнее, чем управление собственным делом, — соврал Володя. — Просто объемы больше. Только… если на этот раз попадешься на воровстве или соврешь мне, будешь просить милостыню уже до конца жизни в самой глухой дыре мира.

— Милорд… Вы… Я же еще даже не согласился.

— А у тебя есть выбор? Ты же ведь хочешь отработать свой долг? Я даю тебе эту возможность.

— Если я откажусь?

Володя на миг задумался.

— Долг прощу. Можешь идти куда хочешь. Но куда ты пойдешь? В столицу тебе дорога закрыта после произошедшего. Уедешь в другую страну? Думаешь там будет проще? Высоко не поднимешься, а если начнешь преуспевать, о тебе ведь постараются навести справки и вся история тут же выплывет наружу. Только менять имя. А оно того стоит? Я же предлагаю хоть и трудную, но работу. К тому же скучать точно не придется. Доход твой тоже будет велик, плюс премии, — хмыкнул Володя, — если будешь справляться с работой. В обмен мне нужны твои навыки и… честность. Так как?

— Похоже, у меня действительно нет выхода…

— Выход есть всегда. Весь вопрос какой предпочесть. Я ведь не требую ничего невозможного.

— Я согласен, милорд, — сдался купец.

— Вот и отлично. Тогда сегодня отдыхай, а завтра приступишь к своим обязанностям. Приказ о твоем назначении заберешь у моего секретаря, бери за грудки прежнего казначея, он где-то в темнице замка околачивается, и тряси с него все отчеты и ведомости расходов и доходов. Можешь, кстати, его себе в помощники забрать, если посчитаешь, что ему можно верить и что он нужен. Если согласиться — это уменьшит наши хлопоты и облегчит работы.

— Да, милорд… я понял…

— В таком случае, до завтра. — Володя поднялся. Эродахон поспешно вскочил и поклонился, после чего с той поспешностью, которую позволяли приличия, покинул кабинет.

Володя снова опустился на стул и уставился куда-то вдаль.

— А сейчас, — пробормотал он, — самое неприятное — разговор с бывшим герцогом.

Понимая в каком положении находится сейчас плененный герцог, Володя не стал приказывать привести его в кабинет, а отправился к нему сам, застав всю семью сидящую на диване, дожидающуюся его прихода.

Князь на мгновение замер у двери, оглядев всю семью.

— Ульмар, я не думаю, что остальным полезно будет слышать наш разговор.

Герцог кривовато усмехнулся, услышав обращение, но согласно кивнул.

— Прошу вас, подождите в соседней комнате.

— Но отец! — вскинулась Аника.

— Идите! — Приказ четкий и конкретный. Спорить не решился никто и вскоре они остались одни.

Володя, прислонившись к косяку двери, внимательно наблюдал за герцогом, словно пытаясь выяснить о нем что-то сокровенное.

— Хотите позлорадствовать? — несколько воинственно поинтересовался Ульмар.

— Хочу понять. Зачем вы все это затеяли? Вам так хотелось больше власти?

— Причем тут власть? Все равно ты не поймешь…

— Если бы Артон не оскорбил меня…

— Если бы вы его не спровоцировали! Артон — мальчишка, который только-только получил власть и еще не наигрался. Но вы-то взрослый человек!!! Неужели не ясно было к чему может привести ваше поведение? Вот стою сейчас и думаю, то ли вы такой лицемер, что готовы пожертвовать всем, ради власти, то ли просто глупец, который ради своей обиды пожертвовал всем.

— Тебе этого не понять…

— Наверное, тут вы правы. Мне вас действительно не понять. Я не готов ради той гордости, как понимаете ее вы, ставить на кон всех близких мне людей, лить море крови, ставя на грань краха страну. Сколько крови этот мятеж уже стоил и сколько будет стоить?

— Тогда зачем ты пришел?

— Да чтобы спасти тех, кого еще можно, идиот ты!!! — Володя не выдержал и добавил еще несколько слов по-русски. — У тебя было все! Все, а ты!!! Ненавижу таких, как ты!! Ты как мой отец!! Тоже лез везде, а отвечать за это пришлось моей сестре и моей матери!!! Заканчивай это все, пока не поздно!!! Спаси тех, кого еще можно!

Ульмар нахмурился, в глазах разгорелось пламя ярости… теперь понятно, почему все так получилось с королем…

— И кого ты мне советуешь спасти? Артона?! Королевство?

— Сына, черт тебя раздери!!! — уже не выдержав, заорал Володя, добавив последнее на русском.

Ярость мгновенно потухла.

— Спасти сына?

— Ты же понимаешь, что его ждет, если все так продолжиться?

— А что его ждет в ином случае?

— А что ждет всю твою семью, герцог? Раньше тебя это не заботило. Неужели ты и в самом деле надеялся усидеть на троне в случае успеха? Ты же знаешь, сколько бы нашлось противников твоего восшествия на престол. Гражданская война в момент внешнего вторжения… какие шансы у тебя были удержать ситуацию? Какая участь ждала бы твою семью, когда тебя скинули? И что ожидаешь для них сейчас?

Герцог как-то сразу потух, ярость куда-то исчезла и он почти рухнул на кровать. Володя передвинул один из стульев поближе и уселся на него верхом, положив руки на спинку.

— Они тут не причем… Я буду просить короля…

— Тяжело будет просить за старшего, если все продолжится так, как сейчас… Ладно, наверное, скрывать дальше будет слишком жестоко… Когда я соглашался на эту работенку, — Володя скривился.

— Только не говори, что тебе не хотелось занять мое место…

— Мне и сейчас не хочется его занимать — слишком хлопотно. К сожалению в жизни часто происходит не так, как нам хочется. Иначе меня бы тут не было, а вы не поднимали бы мятеж. Выяснять ваши настоящие мотивы я не буду — не интересно. Да и Танзани, наверное, разберется с этим и без меня. Так вот, когда я соглашался на это дело, я поставил Артону ряд условий. Одно из них заключалось в том, что семьи всех мятежников отдаются не на королевский, а на мой суд. Тебя я спасти не смогу, да, честно говоря, и не хочу. Даже решай я твою судьбу вряд ли она была бы легче, чем то, что ждет тебя в столице — плаху ты заслужил целиком и полностью. И поверь, моя рука не дрогнула бы, подписывая приговор. Однако здесь решаю не я и вскоре тебе предстоит отправиться к королю.

— Я понимаю… — Ульмар опустил голову. — Что ты сделаешь с моей семьей?

— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Но сначала надо спасти еще тех, кого можно. — Володя покопался в карманах и достал лист бумаги. — Вот, пиши.

— Что? — герцог недоуменно взял бумагу.

— Письмо сыну! Пока он не наделал глупостей, пусть немедленно сдается. Со своей стороны я обещаю, что не буду выдвигать против него обвинений в мятеже. Ульмар, чем раньше все закончится, тем лучше для всех. И тем больше людей будет спасено, в том числе и твой сын. Но если он попытается поднять знамя мятежа вместо тебя, то я уже ничего для него не смогу сделать. Сейчас он пока только один из мятежников, который подпадает под общую амнистию, приказ о которой я как раз готовлю. Но стоит ему поднять выпавшее из твоих рук знамя, как он становится уже главой мятежа. Понимаешь к чему я клоню?