Гарри Тертлдав - Ночь оборотней

— Если эти чертовы птицы попадут на поля, — объяснил один из них, — нам придется отлавливать их там дня три. Хозяин с нас головы снимет.

— Давай просто проедем напролом, — предложил Вэн, — Вот перья-то полетят!

При мысли о такой массовой экзекуции губы Джерина тронула улыбка, но вслух он сказал:

— Нет, этим беднягам нужно выполнить свою работу.

Итак, они стали раздраженно и мучительно ждать, пока гуси не проковыляют мимо.

Время шло, и предложение Вэна представлялось все более заманчивым. Джерин крутил в руке хлыст. Но тут он заметил, что впереди развилка. Гуси устремились по восточной дороге.

— Мы доберемся до столицы по западному ответвлению? — крикнул Джерин.

— Доберетесь, — ответил один из пастухов, и Лис направил повозку к новой дороге.

Новой? Едва ли. Джерин отметил, что никто из остальных проезжающих, тоже застрявших в пути из-за стада гусей, не свернул вслед за ними. Вскоре он понял почему. По-настоящему новым было восточное ответвление тракта. Когда его достроили, старым перестали пользоваться вообще. Повозка тряслась и дребезжала на выбоинах и ухабах. Вскоре булыжник, каким застилали имперские магистрали, и вовсе исчез. Вместо него тут некогда были уложены каменные глыбы, но не в бетон, а в расплавленный свинец. Местные жители растащили глыбы, а заодно и ценную известь, как только имперские инспекторы перестали следить за их сохранностью. И барону Джерину Лису теперь оставалось только проклинать того болвана, что направил его сюда, да думать о том, как бы добраться до места, не повредив ни одного колеса.

Возможно, когда-то эта местность и процветала, но после того, как дорога сделалась непроезжей, все остальное тоже пришло в запустение. Чем дальше они продвигались, тем гуще становился лес, пока наконец ветви деревьев вверху не сомкнулись совсем и над головами у путешественников не заскакали белки, помахивая пушистыми серыми хвостами.

Вскоре об этой дороге не останется даже воспоминаний.

То, что посреди всеобщего разорения им все же попалась деревня, казалось божьим промыслом. Деревенские жители встретили Джерина и его друзей, как давних знакомых: накормили их досыта, напоили крепким терпким местным вином и с нетерпением ловили каждое слово о том, что творится в мире. Более того, они отказались от какого-либо вознаграждения за свое гостеприимство. Барон благословил этих добрых людей, в особенности когда услышал, что дорога действительно в конце концов приведет их в столицу, а не упрется в какое-нибудь болото.

— Видишь, капитан? Ты зря беспокоишься, — сказал Вэн. — Все уладится.

Джерин не ответил. Он не имеет права полагаться на провидение, он должен все улаживать сам. Если бы им пришлась вернуться, они потеряли бы целый день, а этого он себе позволить не мог.

Деревенские жители настояли на том, чтобы гости остались у них на ночлег. Хозяином Джерина оказался стройный фермер по имени Бадок, сын Тевиса (у Лиса даже мурашки забегали спине). Другие селяне, которым тоже не терпелось узнать побольше новостей, приютили у себя Вэна и Элис. Скамьи вокруг стола в избе были заполнены до предела. На них помещались сам фермер, его пухлая приветливая супруга Льюнадра, непосредственно Лис и куча детей всех возрастов, от малыша, который едва научился ходить, до дочерей-двойняшек Бадока, Каллис и Элминды, которым было лет по семнадцать. Вьющиеся волосы, искрящиеся карие глаза и румяные загорелые щеки. Тонкие льняные туники обтягивали тугие груди. Пустив в ход всю свою изобретательность, гость повернул разговор так, чтобы общаться лишь с ними. Девушки ловили каждое его слово… касавшееся Вэна. К собственным статям заезжего барона они остались надменно-равнодушными.

— Жаль, что ваш друг ночует не у нас, — печально сказала одна из двойняшек.

Джерин уже забыл, кто из них кто. Обе только и твердили, что о мощном телосложении великана, о его чудных доспехах, крупных чертах лица, горделивой улыбке… и т. д. и т. п., пока Джерин не возненавидел само имя своего чужеземного друга. Обветренное лицо Бадока тайком улыбалось при виде явного неудовольствия гостя.

Наконец трапеза кончилась. Лис, в полном одиночестве и вполне тем осчастливленный, отправился спать. Ноги его свисали с кровати, поскольку Бадок, чтобы получше устроить барона, согнал с нее одного из младших своих сыновей. Но Джерин так устал, что его это ничуть не обеспокоило.

Около полуночи его разбудил женский крик. За ним последовал еще один, затем еще, очень длинный: «Эвои! Эвоиии!» Тут он успокоился. Это всего лишь последователи и последовательницы Маврикса, ситонийского бога вина, устроили для себя полуночное веселье. Конечно, несколько удивительно, что культ Маврикса добрался даже до этого всеми забытого места, ну да какая разница? И он снова заснул.

Наутро обнаружилось, что заботливые крестьяне не только вычистили до блеска лошадей своих гостей, но также оставили им дары — свежий хлеб, вино, сыр, лук, кучу сушеных фруктов и мяса, свалив все это в задней части повозки. Целый отряд мальчишек отправился их провожать, пока наконец родители не окликнули сорванцов и не велели им вернуться обратно.

— Даже не хочется уезжать, — сказал Вэн.

Джерин присмотрелся к нему: нет на его физиономии следов довольной ухмылки? «А если есть, что тогда? — спросил он себя, — Ты не завидуешь ли его счастью?» «Да, немного», — ответил внутренний голос.

К югу от деревни дорога малость улучшилась, во всяком случае она перестала пропадать, как раньше. Воздух под деревьями был прохладным и влажным, и солнце палило не так нещадно. Джерин чувствовал себя здесь, словно дома, впервые с тех пор, как покинул замок Рикольфа. И не только он. Элис тихонько напевала какую-то песенку северных мест. Увидев, что он наблюдает за ней, она улыбнулась.

Они выехали на поляну, такую широкую, что ее можно было назвать даже лугом, затерявшимся глубоко в лесу. Лис сощурился от неожиданно яркого света. Олениха, щипавшая мягкую траву на краю леса, подняла голову, услышав лязг повозки, и метнулась в чащу.

— Давай съезжай с дороги, — сказал Вэн и потянулся за луком и колчаном Джерина.

Хотя в бою великан и презирал это оружие, охотиться он любил и был отличным стрелком. Он на цыпочках пересек поляну и растворился среди деревьев так бесшумно и грациозно, что ему позавидовала бы любая кошка.

Вздохнув, Джерин отпустил поводья и растянулся на ароматной траве. Напряжение в мышцах начало понемногу отпускать. Элис вылезла из повозки и присоединилась к нему. Лошади радовались остановке не меньше людей. Они принялись щипать траву с таким же рвением, с каким это делала самка оленя несколько минут назад.

Время шло, а Вэн и не думал возвращаться.