Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

Джийан насчитала восемь разных голосов, хотя голосами их можно было считать чисто условно. Ни один соромиант, ни сараккон, ни другое живое существо не могло так говорить.

Леденящий страх закрался в сердце Первой Матери, потому что телескоп обнаружил источник этих голосов. Их издавали восемь взаимосвязанных яд-камней. Яд-камни найдены, но где? В глуши коррушских степей, куда не отваживаются забредать даже сами корруши. Значит, соромианты пустились в путь не случайно. Миннум ошибся, это было не опрометчивое решение. Отнюдь, архонты все тщательно спланировали. Они умудрились извлечь пользу даже из многолетней ссылки. Соромианты овладели некромантией и словно пауки терпеливо ждали, когда знаний будет достаточно для того, чтобы начать поиск яд-камней. Некромантия оказалась очень полезной. Недавно умершие чувствуют зов яд-камней, и, завладев их душами, соромианты узнали, где спрятаны сами камни. Первый камень архонты передавали из рук в руки. Касаясь кожи, яд-камень навсегда изменял их сознание. Так соромианты отыскали один артефакт за другим, домогаясь их, словно мужчина женщину, вгрызаясь в их сущность заклинаниями, пока не нашлись все восемь. А что они сделали с яд-камнями? Джийан изменила настройку телескопа, чтобы увидеть, где скрывается страшная тайна соромиантов. Но ответ снова был частичным. Телескоп показал, как используются камни, а не сам тайник.

Первая Матерь вздохнула. Произошло невероятное — из яд-камней сложили клетку. Только с какой целью? Не зная этого, разрушить ее будет невозможно. Именно целью определяется форма клетки, от которой, в свою очередь, зависит то, какие заклинания будут использоваться. С помощью клетки можно усмирить дракона, открыть порталы Бездны или, что страшнее всего, разбудить За Хара-ат. Сколько знаний получили соромианты в этой библиотеке? Ответ на этот вопрос знают лишь они сами.

Телескоп издал предупреждающий сигнал, и Джийан снова сосредоточилась на Варде. Архонт сел, и колдунья увидела, как его голова поворачивается к ней. Неужели он чувствует, что за ним следят?

С сильным хлопком Джийан отключила телескоп, дрожь прекратилась, а пол библиотеки вернулся в нормальное положение. Янтарный свет погас.

— Что ты видела? — взволнованно спросила Кристрен. — Что показал тебе телескоп?

— Варду, — ответила Джийан, спускаясь со стремянки. — Не знаю откуда, и все же он знает, что я его видела.

— Он знает, где ты?

— Не уверена. Кажется, нет. Я успела отключить телескоп.

На секунду Кристрен задумалась.

— Что случится, если ты снова включишь телескоп? Варда сможет нас найти?

— Точно сказать не могу, но он постарается!

— Именно так я и думала. — На губах Кристрен заиграла улыбка, а пальцы коснулись кинжала, который она украла у Варды. — Пусть приходит.

Прежде чем они успели опомниться, Нит Нассам выпустил змею ослепительно яркого света. Гуль Алуф успела перерезать змею пополам, и все-таки половинки повредили ее сложенные крылья, пригвоздив к месту. Вокруг ног, рук и груди Производительницы обвился фотонный кокон, и чем интенсивнее она пыталась вырваться, тем крепче он ее связывал.

— Ты в своем уме? — возмутилась Гуль Алуф. — Производительниц трогать запрещено.

— Кого это волнует? — Нит Нассам пошевелил рукой, и фотонный кокон быстро обвился вокруг рта Производительницы. — Так, а это кто у нас? — Еще одна фотонная змея зашевелилась вокруг руки гэргона, готовая в любой момент броситься на жертву. — Кто же это? — Он вопросительно наклонил голову. — Ты, конечно, похож на кундалианина, хотя ведешь себя совсем по-другому.

Сахор не шелохнулся. Нит Нассам оказался очень умным и находчивым. Находчивым, потому что выбрал очень удачное время для атаки, а умным — потому что догадался использовать фотонные стрелы. Если бы он использовал, например, ионное оружие, Гуль Алуф отбилась бы без всякого труда, а вот против фотонных частиц Производительницы бессильны.

— Как же ты можешь быть кундалианином? — Нит Нассам начал ходить вокруг Сахора. — Ты знаешь Храм Мнемоники настолько хорошо, что смог попасть в лабораторию. Ты хорошо знаком с Гуль Алуф и Нитами. — Наконец Нассам остановился. — Загадка несложная, даже если бы я не слышал, как Производительница называла тебя по имени.

Фотонное копье душным воротником обвилось вокруг шеи Сахора.

— Если бы я не увидел своими глазами, то ни за что бы не поверил, что Нит Сахор жив. — Фотонное копье не касалось Сахора, оно повисло в нескольких сантиметрах от него. — Значит, вопрос не в том, кто ты, а что ты? Фотонная оболочка, модель или что-то иное?

Сахор смотрел на Гуль Алуф, точнее — на ее глаза. У Производительницы всегда были выразительные глаза, в какой бы ипостаси она ни находилась.

— Почему ты смотришь на Гуль Алуф? — спросил Нит Нассам. — Думаешь, она тебе поможет? — Он снова шевельнул рукой, фотонный кокон затянулся, а Производительница застонала.

Гэргон повернулся к Сахору.

— Насколько я понимаю, убедить тебя мне не удалось. — Он затянул фотонный ошейник. — Думаешь, у тебя хватит силы сопротивляться? Ах, Нит Сахор, у тебя завышенное представление о своих возможностях. Я все равно тебя сломаю. — Ошейник сжался, и Сахору показалось, что по коже поползли кровожадные муравьи. — Через секунду вокруг фотонного ошейника появятся крошечные лезвия. Они станут медленно впиваться в твою шею, разрывая кожу, хрящи и кости. Капля по капле из тебя вытечет вся кровь, а я буду наслаждаться каждой минутой твоих страданий.

Сахору стало трудно дышать, горло судорожно сжималось, и все же он старался не слушать то, что говорит гэргон. Он прекрасно понимал, что без помощи Производительницы не сможет противодействовать Ниту Нассаму.

— А вот и лезвия, — радостно объявил Нассам, его глаза стали обсидиановыми. — Ты их чувствуешь? Десять тысяч крошечных лезвий.

Сахор напрягся, пронизанный адской болью.

Риана стояла в обшарпанной прихожей «Стрекозы», недоумевая, что делает в кашиггене Курган Стогггул. Отвратительно пахло кислятиной. Риана чувствовала ужасную апатию и усталость. С тех пор как она узнала, что Жемчужина всего лишь подделка, что Миина лгала своим самым верным последователям, девушка с трудом боролась с отчаянием. Как богиня могла быть такой жестокой, пожертвовав тысячами невинных жизней, чтобы подавить бунт, который подняли несколько десятков рамахан? Разве такой богине можно верить? Кто уверует в Миину после этого?

— Любимая, — нерешительно проговорила Элеана, касаясь руки Рианы, — может, лучше пойдем дальше?

Тигпен кивнула. Казалось, что кашигген — живое существо с сознанием, что за ними наблюдают висящие на стене портреты, жуткие скульптуры и их собственные отражения в немытых зеркалах. Тщательно осмотрев комнаты, Риана, Элеана и Тигпен обошли лестницу и перешли в крыло, где располагались хозяйственные помещения. Пыль и плесень давно и безоговорочно завладели служебными комнатами, поэтому вся мебель казалась пепельно-серой. Наконец Риана и ее спутницы попали на довольно просторную кухню с низкими потолками и окнами по разные стороны от двери в кладовку. Под окнами находились каменные мойки, где мыли и разделывали мясо и птицу.