Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

— Фу! — сморщился Медда. — Женщины всегда держатся друг за друга!

— Раньше никто так не говорил! — горячо возразила Майя. — До оккупации мужчины и женщины были равноправными!

— Времена уже не те, — заявил Медда. — Мы должны смотреть в будущее, а не в прошлое.

— Хватит тупо повторять заповеди Кэры! — В глазах Майи зажглись злые искорки. — Думай сам и поймешь, где правда!

— Ты так и не приняла культ и веришь в Миину, как и в стародавние времена, когда мы были столь слабыми, что не смогли дать отпор в’орннам! Кэра дает нам силу порвать с прошлым и взглянуть в будущее.

— Ты не прав, Медда, — заявила Маретэн. — Культ Кэры создали гэргоны. Это уловка, чтобы разобщить кундалиан, — сделать вас слабыми, безвольными и оторванными от прошлого.

— Замолчи, тускугггун! — зло прищурился Медда. — Еще раз предупреждаю, держи язык за зубами. — Он дернул головой. — А теперь давайте узнаем, что хочет нам сказать Джерва.

Новости у Джервы были весьма неприятные. Рядом с ним в палатке находился Касстна, лидер отряда Сопротивления, в который Майя и Бассе привели Маретэн. Джерва сидел за складным столом, разложив перед собой грубо начерченную карту окрестностей. Касстна стоял рядом, слегка расставив ноги и сложив руки на груди. Грубое лицо перекосилось от злобы, свежие раны на щеках уродовали его еще больше.

— Ты свободен, Медда, — проговорил Джерва, не отрывая глаз от карты.

— Я бы хотел остаться, — неожиданно заявил Медда.

— Это не просьба, а приказ, — свирепо уточнил лидер отряда.

— Пусть остается, если очень хочет, — бросил Касстна. — Скоро сам пожалеет о своей глупости.

Джерва скользнул по нему колючим взглядом, и Маретэн поняла, насколько он уязвлен тем, что Касстна пытается командовать.

— Маретэн Стогггул, лидер вашего отряда желает, чтобы ты ответила на некоторые вопросы, — объявил Джерва.

По раздраженному выражению лица Касстны Маретэн поняла, что он недоволен последними словами командира.

— Вопрос номер один, — заявил он, поворачиваясь к Маретэн. — Откуда кхагггуны знали, где и когда мы будем ждать их конвой?

— Не знаю, — ответила Маретэн.

— Не знаешь? — Касстна зашагал вокруг нее. — Напав исподтишка, кхагггуны перебили весь мой отряд.

— Нас бы всех перебили, если бы я не…

— Молчать! — Кундалианин заорал так громко, что жилы на шее напряглись. — Ты будешь говорить, только когда я разрешу, ясно?

Маретэн молча смотрела вперед.

— Вопрос номер два. — Касстна приблизился. — Неужели я должен верить, что ты, в’орнн и сестра регента, проникла в наш отряд не для того, чтобы спровоцировать эту резню?

— Ты можешь думать что хочешь, но я этого не делала.

Касстна заглянул в глаза художнице:

— Ты в’орнн, как же я могу тебе верить?

— Мои действия убедительнее слов. Бассе, Майя и я угнали конвой с оружием и доставили его сюда.

— Чтобы втереться в доверие и запудрить нам мозги, — Касстна так и впился взглядом в лицо Маретэн, — чтобы развалить отряд изнутри!

— Кажется, мои ответы ничего не меняют, ты и сам все прекрасно знаешь.

Касстна ударил ее так сильно, что Маретэн потеряла равновесие. Не успела она прийти в себя, как он кольнул ее кинжалом в бок.

— Я бы прибил тебя на месте, однако Джерва считает, что ты нужна нам живой.

— Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы брать меня в заложники. — Маретэн не обращала внимания на то, что из раны у правого уха сочится кровь. — Брат только обрадуется моей смерти.

— Ложь! — Касстна снова ее ударил.

— Кстати, это правда, — сказал Медда. — Майя и Бассе подтверждают, что Стогггулы не особо ее жалуют. Им не нравится то, что она борется за равноправие тускугггун, а регенту особенно. Последняя ссора произошла во время церемонии Перевоплощения их отца.

Касстна покачал головой.

— Майя и Бассе попали под влияние тускугггун.

— Ты обвиняешь бойцов собственного отряда? — изумился Медда. — Они провели в Аксис Тэре больше времени, чем все мы трое, вместе взятые.

— Вот именно! — заорал Касстна. — Их там растлили!

— Мы вместе ходили в разведку, — вмешался Медда. — Они смелые и бесстрашные.

Касстна угрожающе поднял кинжал.

— Джерва, у тебя в отряде вообще существует дисциплина?

— Вообще-то Медда прав, — поднялся Джерва. — Я наблюдал за ними с самого начала. В их сердцах нет ничего, кроме ненависти к врагу. Утверждать обратное…

Кинжал Касстны уже тянулся к горлу Маретэн.

— Видишь эти раны? — Командир отряда захлебывался от эмоций. — Трусиха! Предательница! Ты бросила меня умирать!

— Я думала, что тебя убили. Мы улетали под шквальным огнем кхагггунов, а ты был окружен и не отстреливался.

Касстна дотронулся до своих щек.

— Вот это сделали такие, как ты.

— Такие, как я, относятся ко мне так же, как ты, — проговорила Маретэн. — Ты ничем не отличаешься от Кургана.

Касстна взревел, а затем Джерва и Медда лишь вдвоем смогли оттащить его от Маретэн. Медда ловко вырвал у лидера отряда кинжал, а Джерва толкнул к стене палатки.

— Довольно, — спокойно проговорил он. — Ты опозорил и себя, и меня.

— Руки прочь! — заорал Касстна. — Ты хоть понимаешь, что делаешь?

— Пытаюсь образумить тебя, Касстна.

— Образумить? Не смеши меня! — Касстна стряхнул с себя руку Медды. — Вы отдадите ее мне, а я прослежу, чтобы она предстала перед трибуналом, и ее накажут за все преступления.

— Довольно, не желаю слушать твои обвинения, — заявил Джерва. — Ты просто не в состоянии везти ее куда-либо. Давай лучше…

— Ты слышал приказ?

— Это мой отряд, я здесь командую.

— Но она до сих пор боец моего отряда. Равно как Бассе и Майя. Если не выдашь их, то сам предстанешь перед трибуналом.

Повисла тишина, и Касстна злорадно улыбнулся.

— Сегодня ты ничего не выиграл, Джерва, зато нажил себе врага. — Даже не взглянув на Джерву, он протянул руку. — Кинжал!

Медда вопросительно взглянул на Джерву, и тот коротко кивнул. Боец передал Касстне кинжал рукоятью вперед.

— Я забираю пленницу сейчас же, — объявил лидер. — Что касается Бассе и Майи, то можете оставить их себе. Таким, как они, место только в вашем отряде.

— Я помню, каким ты был раньше. — Склонившись над кроватью Терреттта в «Недужном духе», Гуль Алуф погладила его по щеке. — Помню и обещание, которое ты сдержал. — Рука Производительницы была влажной. Во сне Терреттт всегда обильно потел. — Что же случилось?

Последние лучи полуденного солнца, медленно опускающегося на запад, золотили землю. В этот час шум Променада стихал до едва уловимого шепота — лодки мерно покачивались у причала, а рыбаки наслаждались ранним ужином. На больших саракконских кораблях начиналась загрузка или выгрузка, а сами саракконы, собравшись на палубе, курили лаагу и пили дешевое вино из крошечных небьющихся чашечек. День догорал с едва слышным вздохом, уступая дорогу буйству ночи.