Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

— Как мне это надоело! — сказала Лейти резче, чем хотелось.

— Не стоит себя мучить!

— Я не о том, — покачала головой женщина. — Наверное, просто я не умею любить.

Сорннн рассмеялся, да так невесело, что Лейти удивленно посмотрела на него.

— В амурных вопросах я никудышный советчик! — воскликнул прим-агент. — Любовь для меня таинственнее, чем гэргоны.

Услышав эти слова, Лейти взглянула на Сорннна новыми глазами и внезапно поняла, что он так же одинок, как и она. Он, наследник СаТррэнов! Ей стало ясно — с ним случилось что-то ужасное. Лейти отчетливо видела на сердцах прим-агента кровоточащие раны, еще не успевшие затянуться.

— Все равно прости меня, — проговорил Сорннн.

У Лейти словно язык к небу прилип, она понятия не имела, что ответить.

— Нам нужно многое обсудить и подписать несколько документов, — объявил Сорннн. — Не хочешь со мной пообедать?

Что могла ответить Лейти? Что больше всего на свете ей хочется убраться с этой мрачной виллы, что она больше не может выносить обвиняющий взгляд Хадиннна СаТррэна, что она боится отца и поэтому ни за что не уйдет и ничем не покажет Сорннну, что ей известно про…

Почему же Лейти молчала? Потому что скажи она хоть слово, кто бы поручился за ее жизнь? Даже отец не смог бы ее спасти. Поэтому женщина решила молчать и притворяться. Да только она ни о чем не забыла, и оттого на вилле СаТррэнов ей так страшно. Лейти казалось, что она просыпается после долгого, сна. Все это произошло с ней, а не с какой-то другой тускугггун! Она не произнесла ни звука.

— Лейти, ты в порядке? — с беспокойством спросил Сорннн. — Ты вся горишь. Тебе плохо?

— Нет, просто… — Лейти поднесла дрожащую руку ко лбу. В Н’Луууру, кажется, он прав! Кожа была горячей и липкой.

— Вот, присядь! — сказал прим-агент, показывая на скамейку.

— Я не нуждаюсь в отдыхе, — резко сказала Лейти. — Я не инвалид и не неженка!

Сорннн быстро кивнул:

— Конечно, нет! Я не хотел тебя обидеть!

Он был так вежлив, что у нее зубы сводило, особенно потому что сомневаться в его искренности оснований не было. Лейти не походила на других тускугггун. Ее мастерством восторгались кхагггуны и даже некоторые баскиры, но ни один из них ее не уважал. Сколько посетителей говорили о своей похоти, ничуть не стесняясь, будто она была обычной лооорм! Кажется, ее мастерство только подстегивало их желание, словно мощный афродизиак. Лейти уже привыкла, что ее мысленно раздевает каждый входящий в мастерскую мужчина. И она привыкла, что ею бессовестно пользуется единственный кхагггун, которого она любит.

Нет, Лейти не думала так о Сорннне. Во время обеда она вообще долго не могла понять, как прим-агент к ней относится. То, что СаТррэн стремится ее поразить, было очевидно. Он хотел пообедать на втором этаже, прямо напротив бюста Хадиннна СаТррэна. Однако огромная скульптура действовала на Лейти так удручающе, что она попросила Сорннна пересесть на балкон, за небольшой столик, украшенный мозаикой из десяти пород дерева. Однако треклятый бюст был отлично виден и с балкона. Обвиняющий взгляд Хадиннна СаТррэна казался страшнее выстрела ионного ружья. У Лейти пропал аппетит, и, тем не менее, она продолжала есть. Вид у нее был такой мрачный, что Сорннн снова спросил, все ли у нее в порядке. И, конечно, это было не так. Сидя напротив сына Хадиннна, Лейти сгорала от чувства вины и не знала, что поделать.

С другой стороны, у нее не было времени на самобичевание, потому что Сорннн щедро потчевал ее историями о коррушах, и оружейница всерьез ими заинтересовалась. Только сейчас до нее дошло, что всю жизнь она прожила за воротами Аксис Тэра и даже не думала о путешествиях. Услышав рассказы Сорннна, женщина поняла, как много потеряла.

— Знаешь, мне нужно увидеть этих Расан Сул, прежде чем я приступлю к работе, — сказала Лейти прим-агенту. — Хочу воочию увидеть их силу и воинскую подготовку.

Сорннн кивнул:

— Это легко устроить. Поедешь со мной.

Светлые глаза пристально ее изучали, и Лейти в который раз спросила себя: что ему действительно нужно?

Наконец тарелки опустели, а Сорннн так и не отвел глаз.

— Можешь сказать мне кое-что, только честно?

— Да, конечно!

— Настоящий кхагггунский ответ, — слабо улыбнулся Сорннн.

В словах звучало явное одобрение, и Лейти густо покраснела. Давно ей не делали комплиментов так искренне.

— Что ты хотел узнать? — настойчиво спросила Лейти.

— Тебе не претит мысль, что придется использовать его?

Лейти поняла, что Сорннн имеет в виду Тью Дассе.

— Не знаю, — ответила она, а после короткой паузы добавила: — Ты же просил ответить честно.

Сорннн поджал губы.

— Наверное, тебе было непросто решиться.

Лейти снова разозлилась.

— А если бы я была кхагггуном, ты бы стал спрашивать?

— Обязательно!

Молодая женщина положила локти на стол.

— Теперь твоя очередь говорить честно.

На секунду Сорннн отвернулся и стал рассматривать бюст отца, будто пытаясь найти в нем поддержку. Затем он снова взглянул на Лейти.

— Ты права, — вздохнул он, — вряд ли бы я задал такой вопрос кхагггуну.

Лейти смотрела на прим-агента во все глаза — такого ответа она не ожидала.

— Не понимаю.

— На самом деле все просто. В том, что касается любви и секса, кхагггуны и большинство мужчин-в’орннов впадают в крайности. Они не знают ни оттенков, ни тонкостей. Серый цвет им не знаком, только черное и белое. Честно говоря, если бы ты была мужчиной, то не смогла бы сделать того, о чем я прошу.

Лейти онемела от изумления. Если Сорннн имел в виду Дассе, то попал в самую цель. Какой он проницательный! Несмотря на настороженность, Лейти почувствовала, что проникается огромной симпатией к баскиру. Однако в тот же момент из-за легкого облачка вышло солнце, ярко осветило бюст Хадиннна СаТррэна, и ей снова стало не по себе.

— А ты, значит, совсем другой?

Слишком поздно оружейница поняла, насколько бестактен этот вопрос.

— Лейти, ради твоего отца, давай не будем ссориться! Ну, чем я тебя обидел?

— Нет, ничем, просто я… — Теперь настала ее очередь отводить глаза. «В Н’Луууру, Лейти, скажи ему!» Но она лишь горестно покачала головой. — Прости меня, если можешь! Ты так добр к нам с флот-адмиралом…

— К вам с флот-адмиралом? — скривился Сорннн. — Это так ты называешь отца?

— Он сам так захотел, — просто ответила Лейти, хотя это заявление далось ей совсем не просто. Голос так и звенел от переживаний.

Сорннн будто почувствовал ее напряжение.

— Отношения с родителями бывают непростыми, — сказал он. — Я сам много лет считал мать чужой.

— А почему так вышло?

— Мы не умели общаться друг с другом.

— А сейчас что, научились? — скептически спросила Лейти.