Ксения Баштовая - Странная компания

Увидев это, я едва сдержала вздох и почти что всерьез задумалась, о том, не стоит ли мне переквалифицироваться в вампира и, заодно, поменять гражданство.

Наконец, когда мне надоело многозначительное молчание этих – чтобы не сказать хуже – королей, я задала первый наводящий вопрос:

– Луис, колись. Что ты еще умеешь?

– Ну… Перемещаться между мирами… Превращаться в дым…

– Это я уже видела. Дальше.

– В летучую мышь… И немного колдовать.

– Это как? – поинтересовался Франсуа.

– А вот так, – Луис щелкнул пальцами и лист бумаги, до этого момента спокойно лежащий на столе, внезапно оказался у него в руках.

– Ну, ты, блин, даешь, – выдохнула я, а потом добавила. – Учти, Луис, я с тобою в карты играть не сяду.

– Учту.

– Значит, здесь все хорошо, просто отлично, и теперь, когда все закончилось, мне осталось только, по этому же самому предсказанию неизвестно кого спасти вампирское …, нет, вампирунье, хотя нет, все–таки вампирье… Луис, да подскажи же ты, как правильно?!

– Вампирячье, – в его голосе звучал смех.

– Юморист, – хмыкнула я. – Ладно, так, что, мне теперь надо спасать вампи… короче, твое царство?

– Королевство, – строгим голосом поправили меня. – Тем более, что никого спасать и не надо.

– А по–моему, в начале ты говорил нечто, совсем противоположное.

– Мало ли, что я говорил!

– Мало. Да ты рассказывай, рассказывай.

Луис некоторое время помолчал и начал:

– Это – долгая история, но…

– Ничего, время у нас есть, – перебила я его.

– Эжени, ты не даешь мне вставить ни слова!

– Во–первых, Евгения…

– А во–вторых?

– Во–вторых, даю. Ты же сейчас говоришь.

Луис молчал. Кажется, он медленно считал до десяти и обратно.

– Итак, это – долгая история, – он с опаской взглянул на меня и, увидев, что я не произношу ни слова, удивленно спросил. – Эжени, ты меня слушаешь?

– Разумеется, а что, незаметно?

– Нет, ты ведь молчишь.

– Вот так всегда: комментируешь – не нравится, не комментируешь – тоже.

Тяжкий вздох был мне ответом.

* * *

– Пожалуй, начать надо с того, что лет двести назад действительно жил великий маг и предсказатель. Именно он предсказал многое из того, что произошло, происходит и, возможно, произойдет. Так уж повелось, что каждому вампиру при рождении предсказывают его судьбу…

– А это не показывает некоторую фаталистичность ваших взглядов на мир? – не смогла удержаться я.

– Не показывает. В этих пророчествах обычно дается несколько жизненных дорог, по которым ты можешь пойти.

– Тогда, – я попыталась найти хоть какую–нибудь неувязочку, – в каком возрасте ты выбираешь, что тебе делать? В далеком розовом младенчестве, что ли?

– Нет, когда становишься совершеннолетним, – усмехнулся Луис.

– А это во сколько?

– В двадцать.

– А тебе сейчас…

– Двадцать четыре.

И тут, как всегда, в самое неподходящее время, в наш разговор встрял Франсуа:

– Значит, ты самый старший среди нас троих, Луис, – и добавил, предугадывая мой вопрос. – Мне двадцать два.

Это было сказано такимтоном, что я просто не могла не поспорить с ним:

– С чего ты это взял? Быть может, я вам обоим в бабушки гожусь!

– А тебе не кажется, что в таком случае ты слишком хорошо сохранилась для такого древнего возраста?

– Ну… Так… Диета хорошая. Да и пластические операции, знаешь, какие чудеса делают. Вон, Алла Пугачева выглядит на все сто.

Так и хотелось добавить «лет»…

– Тогда, сколько же тебе лет, бабуся?

Франсуа спросил это так насмешливо, что я чуть не ляпнула: «Семьсот сорок два годика на прошлой неделе исполнилось!», но я сдержалась и честно ответила:

– Девятнадцать.

– Вот это точно, древняя старуха, – расхохотались они, а передо мною возникла дилемма: кого из этих «прынцев» придушить первым? Так и не решив, я сказала:

– Хорошо, вернемся к нашим баранам… К вам, то есть… Луис, так что ты говорил насчет разных путей? Это что, направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – сам помрешь, так, что ли?

– Не совсем, – улыбнулся вампир, – предсказания, как таковые, записываются в специальные свитки, и когда их читаешь, то выбираешь, какое окончание нравится тебе больше всего. Моя судьба, по этим предсказаниям, была связана с судьбой короля Торенты, который будет как бы свергнут. Вся странность была именно в словах « как бы»… Но я мог бы не обращать на этого монарха внимания, просто жить, как жил. Тогда, если верить тем же самым предсказаниям, лет через пятьсот потомки узурпатора начали бы уничтожать всех «чудовищ»: вампиров, оборотней, драконов… За «чудовищами» последовали бы «волшебные народцы»: пикси, брауни, эльфы, гномы… Я мог бы пойти с вами и, сделав, что–то не так, погибнуть. Тогда «чудовищ» начали бы уничтожать через сто лет. А мог бы пойти с вами и, как и получилось, – победить. Что произойдет в этом случае – увы, – не известно.

Н–нда. Когда Франсуа рассказал о своей жизни, я решила, что большей ахинеи просто вообразить невозможно. Теперь же, после истории Луиса, я поняла, что его рассказ еще ахинеистей.

Некоторое время я подумывала о том, не стоит ли мне проверить, лжет ли Луис, но, посмотрев в его, такие честные, глаза, передумала.

– Ладно, – задумчиво протянул Франсуа. – А почему ты тогда просто не рассказал об этом?

– А ты бы мне поверил?

– Глупый вопрос, – слегка раздраженно ответил король Торенты. – Конечно, нет.

Наступившая тишина показалась мне настолько тягостной, что я попыталась перевести разговор в другое русло.

– Слушай, Луис, в тот день, когда Франсуа чуть не съел дракон, ты с кем–нибудь, кроме меня, разговаривал?

– Разговаривал.

– И с кем же?

Луис не успел ответить: в комнате вдруг появился небольшой черный дымок, который крутился все быстрее и быстрее, а затем – бум! – и на его месте появилась высокая стройная девушка. На все это представление ушло две, от силы три секунды:

– Со мною.

Она была одета в длинное облегающее черное платье, а на плечи был небрежно накинут черный плащ. Её черные, как смоль, волосы опускались до пояса, а «слегка» бледный цвет лица оттеняли черные же глаза и ярко–алые губы. И ещё: чем–то неуловимым она напоминала мне Мортишу из «Семейки Адамс».

Луис вскочил на ноги, уступая своё место этой «Мортише», а сам встал за её спиной:

– Позвольте вам представить мою невесту – Лилиан.

– Луис, а ты не говорил, что у тебя есть невеста.

– А ты и не спрашивала, Эжени.

– А если бы я вдруг предложила бы тебе руку и сердце? – рассмеявшись, спросила я.

– Мне бы пришлось отказаться.

– Хорошо, все–таки, что я этого не сделала.

– Очень.

* * *

– Будет лучше, если ты снимешь свой браслет, – тихо сказала Лилиан, слегка наклонившись ко мне.