Майк Эшли - Волшебники: антология

Я никогда не забуду того, что произошло дальше.

Он сжимает меня, словно тисками, надавливая сразу со всех сторон и постепенно усиливая нажим. Я чувствую невероятную силу, союз с которой я самонадеянно отверг. Я чувствую, как Он прессует мои кости; изучай я физику внимательнее, мог бы, наверное, рассчитать, как долго протяну, прежде чем сила давления превысит предел прочности моих костей и сухожилий. Я совершенно беспомощен — не могу же я отпихиваться сразу во все стороны. Он, без сомнения, намного сильнее меня, и я не способен увернуться или отбросить его, как борец. Единственное, что я могу, — это зацепиться за тоненькую нить воспоминаний, которая связывает меня с озябшим, голодным, жалким студентом, скрючившимся над свечкой, перечитывающим по многу раз одни и те же строки, в то время как час экзамена неумолимо приближается. Эта нить является линией моей жизни, но она призрачно тонка: если я натяну ее слишком сильно, она порвется, и мне крышка. Нет, держать ее надо нежно, сматывать неторопливо, как будто леску с крупной рыбиной на крючке, так, чтобы…

— А смысл? — спрашивает Он голосом сочувственным, как у ангела, презрительным, как у моего отца, и полным бесконечной мудрости и прощения, как голоса их обоих. — В чем смысл? Ты увидел меня, а я тебя. Пойми, все это закончится только одним. Зачем тебе расшибаться в лепешку? Почему бы не протянуть мне руку? Я возьму ее и перетащу тебя на свою сторону. — Он улыбается. —

Ты не будешь разочарован, здесь все по-другому. Признайся, в твоем мире ты пустое место, неудачник, но в моем…

— Тебе что, меня жаль?

— О да. Мне жаль тебя настолько, что ты и представить не можешь. Я же сказал, мы понимаем друг друга, потому что нас обоих не понимают те, остальные. Мы могли бы…

Он стискивает мне сердце. Представьте себе, что у вас в руке спелая слива и вы сжимаете ее так, что косточка впивается в тонкую кожу между пальцами.

— Подружиться? — заканчиваю я.

— Не совсем. Но мы стали бы уважать друг друга. В твоем мире тебя хоть кто-нибудь уважает?

— Пошел ты… Давай прикончи меня уже.

— Но я не хочу. — В Его голосе сквозит удивление. — Мы не убийцы. Мы являемся с миром. Ты должен был это понять.

Мне приходит в голову, что нужно всего лишь отпустить нить, и боль пройдет. Разумное решение. Мне редко приходилось иметь дело с болью, к счастью, у меня никогда ничего сильно не болело, и поэтому я не умею ее терпеть. А вот опустить руки — да, в этом у меня опыт есть.

— Хорошо, — говорю я и надеваю мою нить петлей на левую руку. — Я понял. Сдаюсь.

— Ты не пожалеешь. — Какой у Него добрый голос! — Иди сюда.

— Что-то не выходит…

— Давай руку.

— Поймал!

Я тяну Его на себя, а нить меня держит. Захлопываю ящик, вскакиваю на него и усаживаюсь на крышке. Чувствую, как Он беснуется в ящике, колотясь о стенки, но я не уступлю, и, пока мой зад прочно сидит на крышке, Ему не выбраться. Все оказывается просто и банально; несмотря на Их силу, существа Они недалекие и постоянно ведутся на одну и ту же уловку. Как только вы признали Их силу в противовес собственной слабости и нашли между собой нечто общее, например, что вы оба отвергнуты враждебным миром, все, что вам останется сделать, как только это общее связало вас с Ним, — это бить его же оружием, и вы не заметите, как он окажется в ящике, а вы на ящике, будете сидеть и надрывать животики от хохота.

(В семинарии у меня ничего такого не выходило — в одно ухо влетало, а в другое вылетало, — хотя экзамен я умудрился сдать. Одолжил у приятеля конспект. Удивительно, как некоторые вещи буквально въедаются в память…)

В конце концов появляются пятеро из управления наместника и берут ситуацию под контроль. Они совершенно не похожи на гордых и могущественных магов, — видать, денек действительно выдался жаркий. Они напряжены, изнурены и обессилены и, как только замечают, что я, ухмыляясь, сижу на ящике, сразу как-то расслабляются.

— Выходит, у вас получилось?

— Нет проблем, — киваю я.

Они входят и запечатывают ящик очень сосредоточенно (обидно будет выпустить Его наружу после всего, что мне пришлось пережить), потом обвязывают ящик веревкой, чтобы удобнее было нести, и на минуту задерживаются.

— Спасибо.

— На здоровье, — отвечаю.

— Сволочной сегодня денек, — говорят. — Пролезло аж девять штук, и все в одно время, как сговорились. Рекорд даже побили. Максимум, что было за день, — это шесть штук, и то пятьсот лет назад,

— Ну дела, — качаю головой.

— Да уж. Но мы все-таки справились.

— Точно, — улыбаюсь в ответ.

Они уходят, а я остаюсь. Я пока не могу уйти, потому что осталось еще тысячи три бочонков с маринованной сельдью, которые надо высмотреть, прежде чем можно будет отправиться домой. Работа есть работа, ведь босс платит мне за то, чтобы не облажаться по пункту 344/7с, а совсем не за то, чтобы я спасал мир.

Заканчиваю, в общем, вовремя. Уходя, встречаю бригадира с командой, они как раз явились, чтобы начать погрузку. Зевая, желаю им доброго утра.

— Я смотрю, ты еле успел, — отзывается бригадир. — Чего так долго-то? Дрых, что ли?

— Да вроде того. — Ему все равно не объяснишь.

— Кстати, чуть не забыл, — ухмыляется он. — Тебя босс звал. Насчет того, что ты ему вроде бы врезал.

— Ах, это… — говорю. — Ага.

— Наверное, мы больше не увидимся. — Его ухмылка становится еще шире, как трещина в дамбе.

— Может, и не увидимся. Ладно, это все теперь твое. Удачной охоты.

Я забираю плащ и направляюсь в контору к боссу, дабы предстать перед злым демоном совсем иной породы, с которым уже не так легко будет справиться. Уж я-то знаю пределы своих возможностей!

(Кстати, если вам все еще интересно, то решением девятого парадокса Эцеля является энтропия. Ответ удивительно прост. А вот доказательство не зря сводит с ума мудрецов.)

Поэт, писатель и критик Тим Пратт (родился в 1976 г.) родом из Окленда, штат Калифорнии. В настоящее время он работает помощником редактора в журнале "Locus", а также является соредактором небольшом журнале "Flytrap". Хотя автор весьма молод, его работы уже заметили. Одноименный рассказ из первого сборника Пратта "Божки" ("Пик Gods", 2003) выдвигался на премию Небьюла, представленный американскими писателями в жанрах научной фантастики и фэнтези, а также прошел предварительный отбор на премию Кэмпбелла в номинации "Лучший молодой писатель".

Название следующего рассказа, который также входит в сборник "Божки", возможно, вызовет в воображении образ бесподобной Маргарет Гамильтон в роли злой феи Запада, которую она играла в фильме "Волшебник страны Оз" в 1939 году. И как бы плохо вы ни думали об этой злой волшебнице, колдунья из нижеследующего рассказа в тысячу раз более скверная.