Веда Талагаева - Забытая башня

Ауриния сдвинула чашки, чайник и вазочки с угощением на край стола и принялась убирать их на большой круглый поднос.

— И еще я хотела спросить, — добавила она, не поднимая головы от своей работы, — Это ваше пророчество: "Когда ляжет нетающий снег" — это значит, когда придет зима. Так? "Когда взойдет Черное Солнце" — это, когда начнется солнечное затмение?

— Да, все верно, — подтвердила царица, — Что тебе не понятно?

— Что тогда будет, — ответила Ауриния, — Я правильно поняла? Солнце больше не взойдет? Снег больше не растает?

Густая тягучая тишина, полная тревожных мыслей и нарождающихся страхов окутала кабинет директора Аструмы. Трое, собравшиеся в кабинете, молчали, думая об одном и том же.

— Что ждет нас после воцарения наследника демонов? — проговорил Ульвейг, наконец, прервав молчание, ставшее невыносимым, — То есть, если он воцарится.

— Полное торжество злых сил, — печально молвила Арла, и в ее тоне промелькнула обреченность, — Гибель волшебства и светлых народов.

Амулеты на шнурках вздрогнули и повисли неподвижно, как паруса без ветра. Ульгит подошла к ним и протянула руку, точно впитывая их живительную защитную силу. Цветные шнуры натянулись, и амулеты повернулись в сторону дочери Западного Колдуна.

— Это еще не все, — сказала Ульгит тихо, безо всякого выражения, — Вечная зима накроет все. И ночь без рассвета. Год за годом, век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Навсегда.

— Он не понимает этого? — спросила царица, — Эверонт не понимает, что если пророчество о новом короле демонов сбудется, то ему никогда не достичь цели? Если зло восторжествует, он никогда не вернет Солнечный лес.

Царица стояла у окна в Тринадцатой башне, там, где хранился шар с мудрой химерой внутри и висело на стене накрытое пологом зеркало Алаоры. Верховный Чародей стоял рядом. Оба кутались в теплые накидки. В верхней комнате башни гулял студеный ветер, продувая ее насквозь. Было уже за полдень. За окном в долине снег искрился под солнцем на городских крышах, пушистые белые облака окружали вершины Сенгурских гор.

— Злоба и отчаяние веками точили его душу, совсем иссушили ее, — проговорил Верховный Чародей, — Он думает, что, получив власть с помощью зла, он отомстит за свои обиды и обретет могущество, которое поможет ему справиться с тем, что он натворил. Увы, Эверонт не отдает себе отчета, что повернуть содеянное вспять будет уже невозможно.

Царица поежилась скорее от слов Агенора, чем от холода, сковавшего Тринадцатую башню.

— Только бы они успели, — шепотом сказала она.

Сборы не отняли много времени. Поручив Восточного Колдуна заботам Ауринии, обещавшей с него глаз не спускать, Элиа и его спутники быстро покидали в дорожные мешки теплые одеяла и съестные припасы. Лошади были оседланы царскими конюхами, и во втором часу по полудни друзья спустились во двор. Когда стали садиться в седла, Вед тронул Вернигора за плечо.

— А кто же исполнит поручение короля Кальдиена? — спросил он, — Ты ведь не едешь в Занбаар.

— Ты, вернее вы оба, — ответил Вернигор, — Потому что вы не едете в Темноборье, — он указал на еще одну лошадь, навьюченную припасами, — Пусть не близкий, вам понадобится еда в дорогу, чтобы нигде не задерживаться.

— Опять я узнаю все в последний момент, — саркастически усмехнулся Вед.

— Как еще можно заставить тебя слушаться? — пожал плечами гроссмейстер и жестом подозвал поближе Евглена, — Слушайте оба. Вы доедете до Диких равнин и там расстанетесь. Евглен поедет в Западные земли к Робуру-младшему. Темные эльфы собираются в наших краях, оттуда они начнут войну за своего повелителя Эверонта. Орден должен собрать силы и дать им бой. От моего имени ты отдашь распоряжения, Евглен. А ты, Ведиен, отвезешь письмо королю Кальдиену. Если у короля достанет сил прочесть его, ты передашь письмо ему в руки. Если нет, прочтешь его ему сам. Но ни в каком другом случае. Обещай.

— Все сделаю, как велишь, — кивнул Вед и добавил со своей обычной издевкой в голосе, — Гляжу, ты стал доверять мне, учитель.

— Ты много для этого потрудился, — невозмутимо отметил Вернигор, взял обоих молодых воинов за плечи и продолжал, — Езжайте как можно быстрее. Возможно, от вашей расторопности зависит дальнейшая судьба Дивного Края.

— Ты думаешь, вы не найдете Гвендаля? — шепотом спросил Евглен, — Или он не сможет помочь?

— Я не знаю, — прямо ответил Вернигор, — Может статься, мы должны надеяться лишь на силу оружия, — он похлопал обоих учеников по плечу, — Я знаю, вы не подведете меня. Спешите.

Евглен и Вед поклонились гроссмейстеру, он ответил тем же.

— Одно, последнее, учитель, — сказал Вед, — Нам нужен знак твоей власти. Особенно мне, ведь я должен подтвердить королю Кальдиену, что я твой представитель.

— Конечно, — кивнул Вернигор и вынул из кожаного мешочка на поясе крылатую золотую львицу, возвращенную Орном, — Гроссмейстер ордена Крылатого Льва может иметь столько вестников, сколько пожелает. Поэтому вы оба получите знак.

Он нажал пальцами на голову львицы и разделил объемную фигурку на две плоские половинки. Одну Вернигор подал Евглену, другую Веду, и каждый получил по золотой крылатой львице на цепочке.

— А теперь в путь, — сказал Вернигор, и все вернулись к своим лошадям.

Остальные путники также сели в седла. Элиа молчал, сгорбившись на спине своей лошади, и кутался в зеленый плащ. Ронф бросил взгляд на окна дворца и с молодецким видом вскочил на коня. Нок, кряхтя, вскарабкался на белого эльфийского пони, выпряженного из повозки Восточного Колдуна. Орн давно уже оседлал Сметанку и поджидал остальных. Кадо в последний раз проверил, хорошо ли закреплена поклажа на вьючных лошадях, и отряд тронулся в путь. Огромные створки дворцовых ворот распахнулись перед всадниками, и на другом берегу за мостом перед ними возник Ильрагард. Он казался шумным и веселым и в то же время уютным и безмятежным среди заснеженных полей и лесов. Солнце на голубом зимнем небе уже склонялось к городским крышам и цеплялось за шпили на башенках городских стен. Элиа бросил взгляд в ту сторону, где в долине за городом стоял его дом. Видя это, Кадо тронул его за плечо.

— Жалеешь, что не повидал Урдальфа? — спросил он, — Не грусти, мы его еще увидим. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Элиа кивнул, продолжая смотреть на город и долину Ильрадана. Остальные странники уже проехали через мост, чтобы спуститься по тропинке, ведущей в поля к началу Главной дороги. Друзья опять остались одни.

— Пока небо ясно, пока солнце светит ярко, мы должны думать о хорошем, — сказал он, посмотрел на Кадо и улыбнулся, — Знаешь, что я вижу в этом мире хорошего?