Иар Эльтеррус - Черный путь

Мартин отступил на шаг и склонился в низком поклоне, черные перья волос соскользнули, обнажая шею – вампир демонстрировал покорность и верность, предоставляя собеседнику возможность убить его, если тот сочтет это необходимым.

– Я всего лишь ученый, мой повелитель, – негромко проговорил он через несколько секунд, когда стало ясно, что сейчас карающего удара все же не последует. – И я привык размышлять логически. Все мои слова – просто выводы, которые я могу сделать из имеющихся фактов.

– Вам более трехсот лет, Мартин, но вы поразительно глупы в некоторых вопросах, – высокомерно процедил герцог, выпуская рукоять кинжала и принимая прежний невозмутимый вид. – Как вы можете не понимать таких очевидных вещей, которые ясны даже самым молодым из обращенных?

Советник склонился еще ниже, пряча взгляд. А повелитель Некрополя тем временем продолжал:

– Мы, вампиры, – высшая разумная раса в этом мире. Люди – это скот, Мартин. Их предназначение – обеспечивать наше существование. Люди – это пища, рабочая сила и материал для размножения, не больше и не меньше. Они слабы, глупы и беспомощны, они нужны только для того, чтобы могли быть мы! Единственное, что они могут противопоставить нам – это свое количество, ведь благодаря своей фантастической способности плодиться они заполонили собой весь мир. Наши предки, при всем моем уважении, были слишком слабы и мягкотелы, позволив им это, и теперь наш долг – исправить ошибку, вернув власть себе. Свободные города – оскорбление нашей расе, ибо жители этих городов позволяют себе думать, что они стоят выше нас, хотя их истинное место – загон для скота, каковым они и являются. Больше того, существование охотников является оскорблением для нас еще и потому, что они называют себя охотниками! Вслушайтесь, как это звучит – охотник на вампиров! Словно бы мы – их добыча, хотя на самом деле все обстоит с точностью наоборот! Понимаете, о чем я?

– Да, мой повелитель, – покорно согласился Мартин. Вот только в его голосе не звучало ни малейшей уверенности.

– Все ваши доводы – они, безусловно, логичны. Но не более того! Логика не имеет права на существование, если логика идет вразрез с законом нашей расы. А закон гласит: вампиры и только вампиры – высшие существа. Все остальное – пища и рабы.

– Конечно, мой повелитель.

– Я рад, что вы все же можете это понять, Мартин. А теперь – давайте все же пойдем. Возможно, мы как-нибудь продолжим этот разговор, но в более располагающей ситуации. – Герцог распахнул дверь и первым же вошел.

Похоже, либо этот конкретный вампир, либо же раса в целом питали необъяснимое отвращение к углам – коридоры, по которым шли сюда герцог, советник и Сергаал, извивались змеями, ни разу не поворачивая резко, зала, в которой проходило обращение, имела круглую форму, эта же комната была овальной. Стены, затянутые небесно-синим шелком, полное отсутствие мебели и бурые пятна на высланном сосновыми досками полу.

А у стены, прикованная цепями, скорчилась хрупкая фигурка. Девушка была полностью обнажена, по спине рассыпались перепутанные светлые волосы, а в светло-зеленых, почти прозрачных глазах стояла лютая ненависть – и ни капли страха, хотя и стены, и пол, и потолок здесь были буквально пропитаны им – тягучим и липким, будто хорошо сваренный джем.

Волчонок отшатнулся, глядя в глаза охотнице.

– Что ж, Райтир, прошу – твой первый настоящий ужин, – насмешливо бросил герцог, отступая в сторону.

Сергаал медленно сделал несколько шагов по направлению к жертве, выпуская сдерживаемую все это время бешеную ярость на свободу.

Словно бы дремавший сотни лет вулкан внезапно проснулся и сразу же начал извергаться. В черных глазах Хранителя плеснулось безумие, он зарычал и вскинул руки, просто расплескивая вокруг себя уничтожающую все живое волну чистой энергии.

Аланир устало зевнул, плеснул в стакан еще немного вина. Молодой вампир ненавидел, когда ему выпадали эти дежурства – скучные, однообразные и, на его взгляд, совершенно бессмысленные. Ну зачем, скажите на милость, надо сидеть весь день в этой потайной комнатушке в стволе векового дерева, где и пошевелиться-то почти невозможно, и сквозь особым образом защищенное от проникновения солнечных лучей стекло осматривать окрестности – не появятся ли охотники? Полный бред и бессмысленная трата времени! Как будто этим животным хватит глупости, смелости и наглости явиться в город вампиров! Нет, они способны только ползать по кустам и нападать толпой на тех, кто и вампиром-то стал по недоразумению, на слабаков и бездарных тупиц!

На эти дежурства стремились только старшие вампиры, в чьи обязанности это не входило, но и они не слишком часто приходили «посмотреть на потерянное солнце»– во-первых, одного раза в год вполне хватало, чтобы вспомнить и понять, что не так уж и много потеряно, а во-вторых, слишком часто проявляемое желание вновь ощутить свое человеческое прошлое не поощрялось, более того – могли и в нелояльности герцогу, объявившему солнце не просто злом, а воплощением враждебного божества, заподозрить.

Но Аланир не был старшим вампиром и по солнцу соскучиться не успел – больше того, искренне посмеивался над глупой и даже опасной сентиментальностью некоторых сородичей, кому перевалило за сотню. Он эти дежурства терпеть не мог, да и отсыпаться потом приходилось не меньше суток – хотя стекла и были затянуты защитной пленкой, но она спасала не полностью, лучи солнца не обжигали, но энергии уходила масса. И спасибо, что каждому дежурному хотя бы полагалась лишняя порция крови – а то совсем печально было бы…

Увы, сам Аланир был слишком молод, чтобы иметь возможность возражать, и когда учитель отправлял его на дежурство – приходилось подчиняться. И вот сейчас вампир допивал уже вторую бутылку вина, тоскливо считая часы и минуты, оставшиеся до захода солнца и, следовательно, до окончания его мучений в тесной сторожке.

Стакан опустел. Аланир встал, потянулся, убрав с лица длинные пряди челки, и бросил очередной скучающий взгляд в окно. Дежурить оставалось еще порядочно… а точнее, от рассвета прошло всего два часа, и впереди была еще немалая часть утра и весь день. Грустно вздохнув, вампир хотел было уже сесть обратно на неудобный стул и налить еще немного вина, но что-то, отмеченное краем сознания и выбивающееся из обычной картины города, привлекло его внимание, и Аланир вгляделся чуть пристальнее.

Город дрожал. Дрожали дома и деревья, дрожали загоны для пищи и помещения мастерских, дрожали стены Арены и выложенные каменной плиткой дороги, дрожала сама земля! И эпицентром этой дрожи был почти ничем не примечательный дом возле центральной площади.