Mesmer Mariarti - Катриэль

Катя высвободилась из железной хватки кентавра. – Ты на что намекаешь?

– Я уверен, что ты не сможешь справиться с той долей, что выпала тебе. Ты всего лишь девчонка.

Катя спокойно подняла разбросанный хворост.

– Святые угодники, ты вообще, о чем?

Ромул нахально улыбнулся. – Тебе предстоит… – Черный кентавр не успел договорить, его остановил голос тихий, но властный.

– Ромул, – сурово произнес Феарольф. Он стоял в тени густой листвы, и лишь тоненькие лучи солнца освещали его благородное лицо. – Мы вроде договорились.

Огромный кентавр виновато опустил голову.

– А я не думал, что все будет зависть от смазливой девчонки.

– Смазливой? – возмутилась Катя.

Но ее негодование не нашло оппонента. Кентавр быстро скрылся в темноте.

– Что это он, овсяных билинов объелся?

Феарольф подошел к Катерине, и забрал у нее охапку собранных веток.

– Ты не обижайся на него. Ромула с детства растили, как безжалостного и выносливого воина. Его дом поле брани, а друг тяжелый меч. Он не признает ничего кроме храбрости и верности. Дни его сражений давно минули. А Ромул, кроме как воевать ничего больше не умеет. Ему нелегко в наше мирное время.

– В наше время, не одному ему нелегко. А что за родовая клятва такая? Черные кентавры поклялись доставать смазливых девушек?

– Почти, – улыбнулся Феарольф. – Так что привыкай к этому ворчуну. Он может стать верным другом.

Катя сморщилась и потерла, ноющее запястье. – Да–уж, хорош. Друг– костолом, он мне чуть руку не сломал.

– Я сказал, верным, я не сказал нежным. – Феарольф подмигнул девушке.

– А вы всегда всех защищаете?

– Что ты имеешь в виду?

Катя пожала плечами. – Ну, моего деда вы защищали, теперь этого кентавра. Это у вас привычка такая или отрицательная черта характера?

Феарольф остановился и задумался.

– Я просто пытаюсь быть объективным и в меру рассудительным.

– У вас хорошо, получается, – теперь подмигнула Катя. – Я не умею объективно судить, да если честно и не пытаюсь этого делать.

– А мне кажется, ты вполне справедливая молодая девушка. Лучше быть справедливым, чем рассудительным.

– Ну, спасибо, – поблагодарила Катя и нагнулась за очередной веткой. – А что за предназначение имел в виду этот, Ромул?

Феарольф набрал в легкие воздуха. Он не был уверен, стоит ли рассказывать Катерине правду, поэтому стал импровизировать.

– Быть может дело в том, что ты внучка… волшебника.

– Волшебника? – удивилась Катя. – Это вы сейчас моего деда имеете ввиду? Он волшебник?

– Причем, какой, – восхищенно заметил Феарольф. – Один из семи, кому позволено пользоваться волшебством.

– Вот черт! Мой дед волшебник? – воскликнула девушка и посмотрела на серебряные часики, найденные когда–то в коробке. Кажется, из–за них все и началось. – Хм… а я думала он сумасшедший.

– Одно другое не исключает, – рассмеялся Феарольф.

– Вот подстава! Я просто возмущена. Если бы он рассказал это раньше. Ну, или рассказал это сам. Я бы сейчас, не чувствовала себя так… – она попыталась подобрать подходящее ее состоянию слово. – Паршиво.

– Понимаю, – кивнул мужчина. – Он хотел, как лучше.

– А получилось, как всегда, – нехотя согласилась Катерина. – Все гениальные планы моего деда, для меня, обычно заканчиваются плачевно. Он же никогда меня ни о чем не предупреждает. Просто бросает, как щенка в воду. Выплыву или не выплыву. Нет, что бы помочь! До этой дурацкой истории с хранителями, фонарщиками и книгочеями, я всегда справлялась.

Время в лесу на мгновение остановилось. Трава перестала шуршать, а листья падать.

Феарольф изменился в лице. – Что ты сказала?

Катя нервно выдохнула.

– Разве не об этой моей важности, говорил кентавр? Дело ведь не в том, что я внучка волшебника. Вроде как я первый хранитель. Поэтому все со мной так возятся, – высказалась девушка. Но лишь на секунду об этом пожалела. Она до конца не была уверена в честности намерений этих незнакомцев. И навряд ли могла почувствовать себя в полной безопасности.

– Но откуда ты знаешь?

– Мне сказал Нэльс, – решила признаться девушка.

– Фонарщика мы знаем…, но что ты говорила о книгочее?

– Марк? – удивилась Катя. – А причем здесь он?

– Ты знаешь, что книгочеи прислужники магистериума? – перемена настроения Феарольфа была заметна. Голос стал более жестким, а взгляд тяжелым. Кате показалось, что мужчина стал выше, а лес вокруг него темнее. – Их разыскивают и обучают с одной целью. Им нужны книги, которые так тщательно прятали старейшины. Тысячи книгочеев разыскивают три фолианта. А один из них умудрился найти хранителя. В магистериуме уже наверняка устроили праздник.

– Черт возьми, да я понятия не имею, что такое магистериум и какие книги ищут книгочей!

– Глупо с твоей стороны так доверять незнакомцам?

Девушка шагнула назад.

– Я вообще никому не доверяю. И вам в том числе.

– Однако это не мешает тебе постоянно влезать в неприятности.

– Откуда вам знать, что происходит в моей жизни постоянно? – Катя была полна решимости. – Мой дед попросил вас привести меня к нему. Быть может этим и займетесь?

Она в действительности была растеряна, не знала, кому доверять и что из полученной информации является правдой. А выяснить это было возможным лишь одним способом, добраться до того, кого все называют ее дедом. И уж кем он окажется на самом деле, определить на месте. Но Катя старалась приготовиться к любому исходу и делала все возможное, чтобы это было заметно остальным.

Лицо Феарольфа снова стало добродушным. Он улыбнулся.

– Твой дед говорил, что ты ворчунья.

Катя удивленно приоткрыла рот. – Я ворчу разве?

– Да, – тихо ответил мужчина и пошел из леса. – Надеюсь, твой знакомый книгочей, не успел доложить о тебе в магистериум. Идем, колючка.

– Колючка? – Катя топнула ногой.

— Яслышал, как они говорили о хранителях, – прошептал Нэльс, приманивая к себе Марка и Ольгу.

– Как ты умудрился, что–то услышать? – удивился книгочей. – От нас, до них, больше двадцати шагов. Или у фонарщиков хорошо развит слух?

Фонарщик стих. Он пытался подобрать наиболее правдоподобный ответ, на вопрос Марка.

– Нэльс? – протянул книгочей. – Не выдумывай ничего, говори как есть.

Фонарщик залез во внутренний карман и достал потрепанную тетрадку, в кожаном переплете. Она уже однажды появлялось в его руках.

– Вот смотрите. Здесь все написано, – он развернул тетрадь на середине. Несколько листов были исписаны аккуратным почерком и на первый взгляд напоминали какую–то пьесу.

– Ого! – воскликнул Марк. – Это что, тетрадь чужих мыслей?

— Тс–с! – прошипел Нэльс и, опасаясь за сохранность волшебной тетради, спрятал ее обратно.