Гарри Тертлдав - Владыка Севера

— Если я что-то и делаю, то вовсе не ради того, чтобы тебя обрадовать, — ответил Джерин. — И не для того, чтобы обрадовать Адиатануса. Я в первую очередь всегда защищаю себя. Если я оставлю Лисью крепость без охраны, а гради снова поднимутся по Ниффет, — он махнул рукой в сторону речки, — крепость падет. А я не хочу, чтобы это произошло.

— А если твоих людей и воинов Адиатануса окажется недостаточно, чтобы разбить гради, тогда ты не будешь чувствовать себя дураком? — возразил Дивисьякус.

— Я взвесил все и готов рискнуть, — ответил Джерин. — Если бы я мог сплавить все свое войско и войско Адиатануса вниз по Ниффет, чтобы выступить против гради, я бы это сделал. Но я не могу. Гради контролируют реку, потому что у них есть суда, по сравнению с которыми наши лодки кажутся игрушечными. И пока дела обстоят именно так, я должен остерегаться того, что они захотят воспользоваться своим преимуществом. Если вам на это наплевать, что ж, вам же хуже.

— Пф, не хотел бы я оказаться внутри твоей головы, и, слава богу, не окажусь, — сказал Дивисьякус. — У тебя глаза, как у рака — на ножках, и ты вращаешь ими во все стороны, чтобы видеть все сразу. А ум у тебя словно весы — взвешивает все «за» и «против» и тут и там, пока ты точно не будешь знать, что произойдет или может произойти.

Джерин покачал головой.

— Лишь прозорливый Байтон обладает таким даром. Я бы тоже очень хотел это уметь, но я знаю, что мне это не под силу. Предвидеть будущее непросто… даже для бога.

— Откуда тебе это известно? — спросил Дивисьякус.

— Оттуда. Я наблюдал за тем, как Байтон пытался найти ниточку, которая привела бы его к истинному будущему среди всех вероятных хитросплетений, — пояснил Джерин, чем моментально заткнул рот трокмэ.

Дивисьякус знал, что именно Джерин смел чудовищ с лица земли, но ему не было известно, как он это проделал, так же как он не знал, что случилось после этого чуда.

Вскоре они съехали с дороги на Элабон и покатили на юго-запад по более мелким проселкам. Крепостные на полях, раскинувшихся вдоль грязных обочин, отрывались от своего бесконечного труда, чтобы посмотреть на проезжавшее мимо войско. То и дело некоторые из них принимались приветственно махать руками. Каждый раз Джерин махал им в ответ.

Дивисьякус во все глаза смотрел на крепостных.

— Они что, сумасшедшие?! — воскликнул он, наконец. — Или тупые? Почему они не убегают в лес, забрав с собой скот?

— Потому что они знают, что мои люди не станут их грабить, — ответил Лис. — Они знают, что твердо могут на это рассчитывать.

— Безумие, — повторил Дивисьякус. — Я не стану рассказывать об этом Адиатанусу, потому что он мне не поверит. Он решит, что я пьян или околдован, именно так.

— Мне тоже было сложно это понять, когда я впервые сюда приехал, — сочувственно произнес Вэн. — Такое положение вещей до сих пор меня удивляет, но через какое-то время просто начинаешь к нему привыкать.

— Спасибо за поддержку, — сказал Джерин сухим тоном. Очень сухим, словно пыль, которую поднимали с дороги копыта лошадей и колеса повозок.

— Не подумай ничего такого, — сказал Вэн и втянул голову в плечи.

— Только то, что и должен подумать, ничего более, — ответил Джерин.

Старые друзья рассмеялись. Дивисьякус смотрел на них так, будто не мог поверить ни своим глазам, ни ушам.

— Если бы кто-то из трокмуа позволил себе говорить так с Адиатанусом, — сказал он, — этот дуралей получил бы возможность питаться не только через рот, но и через дыру в горле, которая образовалась бы тут же, как только слова слетели бы с его уст.

— Убивать людей, которые говорят тебе, что ты глуп, не всегда разумно, — заметил Джерин. — Время от времени они оказываются правы.

Дивисьякус закатил глаза. Его вождь считал совсем не так, поэтому сам Дивисьякус считал, в свою очередь, что Джерин не прав.

На следующий день, ближе к вечеру, они подъехали к крепости Вайдена, сына Симрина. Вайден и Дивисьякус приветствовали друг друга, словно старые соседи, каковыми они и являлись, и словно старые друзья, что не соответствовало действительности.

— Уж лучше дружить с вами, южанами, чем с гради, — сказал, впрочем, ему Дивисьякус, и этого, кажется, оказалось достаточно.

В крепости Вайдена располагался довольно внушительный гарнизон. Если бы Адиатанус начал войну против Джерина, а не был вынужден вступить с ним в союз, эти ребята уж постарались бы замедлить продвижение трокмуа и выиграть для своего сюзерена время, чтобы тот смог подоспеть к ним на помощь и наказать лесных дикарей.

— Так мы действительно будем теперь на одной стороне с трокмуа? — спросил Вайден у Джерина. — Кто бы мог в это поверить в начале года?

— Я уж точно нет, но теперь все обстоит именно так, — ответил Джерин. — Трокмуа предпочитают ладить с нами, чем с гради, а судя по тому, какое впечатление произвели на меня последние, я тоже предпочту столковаться с трокмуа, чем с ними.

— Я ничего о них не знаю, потому что их не видел, лорд принц, — сказал Вайден. — Но если эти гради настолько сильны, что трокмуа с перепугу бросились к нам, полагаю, они не слишком-то славные парни. — Он криво усмехнулся. — Скажу вот что: я даже рад, что на носу у нас война. Когда долго кормишь целый отряд воинов, то невольно начинаешь задумываться, останется ли у тебя на зиму хоть что-то съестное.

— Не надо жалобить меня, Вайден, — сказал ему Джерин. — Я и сам могу поплакаться тебе в плечо.

Вассал усмехнулся и кивнул, признавая правоту своего господина. Лис кормил и поил гораздо большее число воинов, чем Вайден, и в течение гораздо большего времени. Кроме того, Лис предпринимал много больше усилий, чтобы кормить их и поить, по сравнению с остальными баронами северных территорий. За исключением, быть может, Араджиса Лучника, хотя сам он в данном случае на Араджиса бы не поставил.

Вайден горестно произнес:

— А теперь, конечно, мне придется еще и принимать у себя целое войско, пусть даже только на одну ночь.

— Я не вижу, чтобы ты голодал, — мягко заметил Джерин.

— О, сейчас нет, — отозвался Вайден. — Яблоки собраны, груши и сливы тоже. Домашний скот тучнеет на хороших пастбищах. Но когда грядущая зима перевалит за половину, нам очень будет не хватать того, что твои обжоры поглотят сегодня.

— Что ж, я это прекрасно понимаю, — сказал Джерин. — Конец зимы — трудное время для всех. И отец Даяус знает, как я счастлив видеть, что ты печешься о будущем, а не живешь только сегодняшним днем, как это делает большинство. Но если мы не победим гради, то никого, кроме них, уже не будет волновать, сколько запасов в твоих закромах.

— О, я все это понимаю, лорд принц, — заверил его Вайден. — Но поскольку вам самому так нравится прибедняться… даже по мелочам, думаю, вы не будете против, если я возьму с вас пример.