Галина Бахмайер - Око Пейфези

Лейла растерянно заморгала. Рашамаль поправила очки.

— Кажется, вы еще в конце прошлого года должны были начать на Защите курс невербальной магии. Определенно, ханым, вы делаете успехи, — она обратилась к классу. — По окончании школы вы все должны будете освоить домашнее колдовство без слов. Вы видели, как колдуют ваши матери? Ну, во всяком случае, большинство из них. Молча. И вам предстоит повторять весь курс бытового колдовства и чар по невербальной методике.

Ученицы принялись переглядываться.

— Произносимые слова не имеют решающего значения, если вы четко представляете себе, чего хотите. Лейла-ханым только что это продемонстрировала, заодно подтвердив и свой преобразовательский талант — превратив одно заклинание в другое. Разумеется, ей помогло то, что заклинания были сходными, из одной группы.

Скажи она, например, заклинание левитации, эффект был бы совсем другим.

Затверженные формулы важны в начале обучения, для того, чтобы помочь волшебнику настроиться на определенное действие. Но по большому счету вы колдуете не словами, а усилием воли. Разумеется, я не имею в виду высшую магию, она и опытным сильным колдунам, как правило, неподвластна в невербальной форме, и тем не менее… Для взрослого волшебника произносить вслух самые наипростейшие заклинания — дурной тон, изобличающий слабые умения или нежелание сосредотачиваться. Это все равно, что в тридцать лет читать вслух по слогам, высунув язык и водя пальцем по строчкам.

Девушки в классе захихикали.

— Шестой и седьмой курс — время окончательного становления магии. Тем, кто ушел из школы после С.О.В., конечно же, никогда не достичь полного развития своего потенциала. Хотя для повседневного быта этого вполне достаточно.

Одна из девушек подняла руку.

— Ханым-эфенди, но мы еще не изучали невербальную методику.

Класс загудел растревоженным ульем. Рашамаль выглядела озадаченной.

— Не начинали? Странно. Я поговорю с Сулейманом-эфенди. Он слишком занижает требования. Если бы С.О.В. по Защите у вас принимал не он сам, а сотрудник Министерства, как у юношей, ваши оценки тоже были бы гораздо хуже.

Халифа закивала, вскакивая.

— Да, правда. В Хогвартсе выяснилось, что у меня отвратительная подготовка по Защите, совершенно не соответствующая оценке С.О.В.

Наставница нахмурилась.

— Я разберусь с этим. Продолжим урок. Возьмите палочки. Лейла-ханым, раздайте всем по куску ткани и садитесь на место.

За обедом Лейла весело нацелила на Халифу куриную ножку, на манер палочки.

— Ты видела? Как я ее пришила, а?! Причем совсем другим заклинанием!

Халифа рассеянно жевала, думая совсем о другом. Лейла привычно отобрала у нее перечницу.

— Хватит, язву заработаешь. Так вот, что я хочу сказать? Твоя неудача в анимагии связана не с тем, что ты делаешь что-то неправильно. Ты просто не хочешь. Дело вовсе не в способностях, а в сосредоточении магической силы… Ты меня слушаешь?!

Халифа взглянула на нее так, будто только что увидела.

— Сестрица, тебе все это не кажется странным?

— Еще как кажется! Ты где?

— Я думала о профессоре Карзаноте.

Лейла хмыкнула.

— Когда ты уходишь в себя, то начинаешь называть наставников на хогвартский манер.

— Я снова сравнивала его с профессором Люпином.

— Это который оборотень?

— Да. Он вел уроки совсем по-другому. А во время полнолуний его замещал наш декан или директор Дамблдор. Но и они преподавали гораздо жестче, чем это делает Сулейман-эфенди. Почти на каждом уроке были практические занятия, причем в дуэльной форме.

Лейла испуганно вытаращилась.

— Дуэли на уроке между учениками?!

— Да, или даже с самим наставником.

— Но это же опасно! Можно получить травму!

— Ну да. Мы и получали. Я сама пару раз в лазарете валялась.

Лейла тихонько застонала. Халифа невозмутимо продолжала:

— Зато нас в Хогвартсе готовили к реальной угрозе, учили терпеть боль и справляться со страхом причинить ее другому. Когда меня впервые похитили, я едва смогла применить сногсшибатель к одному из мерзавцев. Я попросту боялась, понимаешь, боялась навредить врагу! — девушка бросила вилку, аппетит пропал. — Люпин всегда был очень тактичен и терпелив. А вот когда Защиту вел Снейп, он сразу, напрямик, высказал мне, что я в ней — полный ноль!

Подруга удивленно подняла брови. Халифа разошлась не на шутку:

— Сулейман-эфенди только заставляет нас учить теорию, да иногда упражняться на манекенах в виде животных. Да-да, я знаю, изображать человека — харам, но мы тоже могли бы вести тренировочные дуэли. А он только ахает: "Ах, как можно, вы же поранитесь! Вы же пораните кого-нибудь! Девушкам не пристало…" и бла-бла-бла…

Лейла захихикала. Халифа фыркнула.

— Что смешного?! А мальчикам тоже не пристало, да?! Из нас растят недоучек!

Знаешь, что тогда сказал мне Снейп? — она непроизвольно скопировала интонации Мастера зелий: — "Мисс Дасэби, точно так же отражать заклинания сможет, наверное, даже Филч — шваброй". Каково, а? Я чуть со стыда не сгорела!

Лейла фыркнула.

— Да уж… Неужели у нас тут и правда все так плохо?

— Еще как! Я за четыре месяца в Хогвартсе научилась большему, чем здесь за все предыдущие пять лет. У нас сейчас Защита — один часовой урок в неделю. А в Хогвартсе у седьмого курса — три раза в неделю по два часа. А у нас одно домоводство! Вышивание, выпечка, косметические чары…

— Может, мальчикам преподают больше?

— Нет, Селим тоже как-то жаловался на сложность хогвартских уроков по Защите. С равенкловцами наш декан вообще не церемонился. Они в лазарет ходили по очереди, как на дежурство.

Лейла смотрела на нее, распахнув глаза и подперев щеку рукой.

— За что ты его так уважаешь? Я, конечно, понимаю — он очень помог тебе, но…

Судя по твоим рассказам, он ужасно грубый и придирчивый.

Халифа только ухмыльнулась. "Судя по рассказам… Знала бы ты его лично. И желательно, как гриффиндорка…" — Зато если бы он преподавал у нас Защиту, мы бы потом смело могли идти в бой. А что мы можем сейчас? Точнее, что вы все можете?

Взгляд подруги стал настороженным.

— В бой? Ты хочешь сказать… — она понизила голос. — Ну, все эти слухи о воскрешении… Сама-Знаешь-Кого…

— Это не слухи, — прошептала Халифа. — У меня нет причин сомневаться в словах Артура-эфенди. И я не верю газетам.

Лейла поджала губы.

— Раньше Защиту вообще не преподавали. Все желающие после школы учились дополнительно. И вообще — женщины не должны воевать.

Халифа скривилась.

— Ты сейчас говоришь, как Сулейман-эфенди. Он то ли не умеет ничего сам, то ли не хочет учить нас.

— По-твоему, он делает это специально?

Взгляд Халифы снова стал отстраненным. Лейла пощелкала пальцами у нее перед носом.