Светлана Жданова - Невеста Демона

- Ты проводил ее?

- Да. Она вон там, - указал один из них в сторону.

- Уже колдует.

- Пора бы. Будет нехорошо, если девочка все же не успеет.

- Успеет. Она была настроена очень решительно.

- Решительно. Ты сказал ей?

- Нет. У нее было видение. Когда я появился, девочка вся дрожала, глаза на мокром месте. Она сама попросила меня спустить ее.

- Видение? Значит она сильная. Видеть будущее не всем магам под силу.

- Я же говорил. При передаче силы это чувствуется.

- Ты чего задумался?

- Знаете, по-моему, она меня боится.

- Многие боятся.

- Нет. Вас она не боится. А тут, я думал, меня покусают. Честное слово.

- Тебя, покусают? Да, тебя даже любовницы кусать не смеют. Не то, что какая-то девчонка.

- Может, она просто боялась летать?

- Вот уж точно нет. Малышка чуть не визжала от восторга. Вам не кажется… какое-то странное чувство.

- Я думал это только у меня.

- Дьявол, натурально, тебе говорю.

- Баб Мань, а мож причудилось?

- Ничё не чудилось. Как тебя видела. Вот туточки стоял и с этим пацаненком чаво-то лопотал. Во, бесовское отродье.

- Эй, мальчишка, - потеребил меня стражник.

Выскользнув из сладкой грезы транса, я рявкнула:

- Руки убери!

- Чего? Негодник!

Я обернулась и блеснула золотыми искрами из глаз.

- Я сказала, убирайся!

Толпа взревела, и я обернулась на звук.

Опоздала.

Длинные копья скрестились. Одно из них переломилось в нескольких местах, и осколок, пролетев немного, впился в щель доспеха, у горла… моего Филиппа!

Я закричала.

Не помню, как оказалась рядом. Очнулась лишь, когда сняла шлем и взглянула в зеленые глаза брата.

- Прости меня. Прости меня Филипп. Я же обещала спасти тебя.

- Не плачь, - чуть слышно прошептал он. На губах пузырилась кровь. - Ты не виновата. Передай Рогнеде… что я любил…

Сердце мое разорвалось от боли. И я закричала.

Затем меня отстранили от тела брата. Кто-то крепко обнял. Вокруг заголосили, запричитали.

Вырвавшись, я кинулась к магичке.

- Консуэла, спаси его!

- Я ничего не могу сделать, малышка. Спасти можно живого. А Филипп уже мертв.

- Нет. Это не правда. Его можно спасти. Можно! Я хотела, но вы не дали мне. Спасите его, кто нибудь, - бессильно опустилась я на колени.

Филипп! Мой милый братец! Как я могла позволить, как допустила, ведь была так близко?

Слезы жгли глаза. На секунду я их прикрыла и… провалилась…

От тела брата шел легкий дымок. Он поднимался вверх, образуя нечто похожее на облачко. Так вот значит, что за ореол я вижу! Струйки становились все тоньше, а душа поднималась все выше.

Дух вырвался, раздирая грудь, царапая сердце и смертную плоть острыми когтями.

И не дух это вовсе, а птица. Золотисто-серые перья, блестящие глаза, острые когти, пламя-язык.

Она рванула вверх. Описала круг над толпой, и ястребом бросилась на неясное облачко. Закрутилась, завертелась, трясясь, словно в агонии. Раскрыв клюв она втягивало в себя душу, поглощала все до последней крохи. И когда ничего не осталось, победно закричала.

Внизу кричала девушка, прижимающая руки к разорванной груди. У ее ног лежало мертвое тело.

Поглощенная душа рвалась наружу, но было слишком рано. Птица широко взмахнула крыльями и рванула выше, туда, где синели небеса. С каждым взмахом призрачных крыльев становилось все трудней. Воплощенный дух слабел, а его земное вместилище начало оседать.

Надо было выбирать, броситься вниз и рискнуть, возможно, погубив себя, или же вернуться в скорбящее сердце.

Сила, неведанная птице раннее, накатила словно лавина, озарив ее перья тысячью разноцветных огней. Дух воспользовался моментом, и последний раз взмахнув, сложил крылья, камнем падая вниз.

И ударился в неживую грудь.

Чужое тело изогнулось дугой, задрожало, вскрикнуло, его душа запротестовала, но медленно пришла к узнаванию самой себя.

Так-то лучше.

Крылатый дух покинул не родное тело и, опустившись на землю, посмотрел на свое собственное.

Забавно!

Так вот что это за прилив сил.

Тоже ангелы нашлись. С нетопыриными крыльями.

- Возвращайся! - прошептал кто-то.

Дух удивился.

Но совет действительно был дельным, и он обратившись золотистым облачком, втянулся в грудь вместе со вздохом…

На мгновение я открыла глаза.

- Ястребок!

Грудь неимоверно жгло. А в горле пересохло.

Я улыбнулась.

Приходила в себя медленно. Уже два дня. Могла проснуться, застонать или попросить попить, и тут же провалиться в небытиё. А могла и лежать, ничем не выдавая свое сознание.

На третий день я проснулась окончательно.

Встала. Потребовала у растерянной служанки еды и одежду. Подхватившись, незнакомая мне девчонка бросилась с криками в соседнюю комнату. На крик пришла Люська.

- Госпожа, вам нельзя вставать!

- Это кто сказал?

- Врачи. И магиана Консуэла.

- Я лучше знаю, что мне можно, а что нельзя. Вели своим девчонкам принести еда и питья. Да побольше, у меня в животе пусто, как у мачехи в голове. И одежду подай. Только никаких подъюбников, слышишь? Простое платье.

Чувствовала я себя очень голодным драконом. Так хотелось топать ногами и рвать все вокруг. Меня переполняла энергия.

Подойдя к зеркалу, я распахнула ворот рубахи. Все еще саднящая, будто от кашля, грудь на первый взгляд была цела. Вот только три тонкие полосочки блестели золотом. Шрам, не шрам, так, словно краской рисованы. Ястребиные когти.

В комнату вошла магичка. Как ни странно молча. Ее глаза излучали скорей недоумение, чем что-то еще.

- Как ты себя чувствуешь?

- Замечательно, - отозвалась я, все еще любуясь отметиной.

Консуэла молчала.

- Как Филипп?

- Все еще в тяжелом состоянии, но жив. В этом ты, кажется, не сомневаешься.

- Нет. Я слышала сквозь сон, как вы говорили о нем. О мертвеце не говорят, по нему плачут.

- Только не ты. Как… как тебе это удалось? - с трудом спросила наставница.

- Вы видели это? - перебила я, указывая на грудь.

- Да. Они появились в тот день. Мы отерли твою грудь от крови, и обнаружили лишь эти шрамы. Где еще минуту назад зияли раны.

- Не мудрено. Он же не дурак, оставлять после себя следы.

- Кто - он?

У Консуэлы дрожал голос. Я в шоке!

- Ястреб. Это он заставил душу Филиппа вернуться обратно. Помните, я вам рассказывала, как выпускаю дух. Этот был почти такой же, только сильнее. Тот скорей… несознательный, что ли. А птица, все знает, все понимает лучше меня самой. Вы слышали о таком?

- Нет. Никогда.

- Я помню - вы не верили мне. Только это действительно так.

- Я не сомневаюсь.

- Давно ли?

- С того момента, когда ваш брат, принцесса, снова начал дышать. Теперь я полностью уверена. Сравнив ваши слова с другими у меня больше нет сомнений.