Гарри Тертлдав - Лис и империя

И он рассказал о предсказании, полученном от Сивиллы, и о своем истолковании этого предсказания.

— Бронза и дерево, — повторил Араджис. — Я бы подумал, что подразумеваются мечи с колесницами или наконечники копий с их древками. Но что «дерево» означает «лес»… сомневаюсь, что мне бы пришло это в голову.

— Я тоже с трудом догадался, — сказал Джерин. — И даже когда об этом подумал, то далеко не был уверен в своей правоте. Но я находился в таком отчаянном положении, что ничего не терял, пытаясь выяснить, верна ли моя догадка.

Араджис всей пятерней ткнул в его сторону:

— Разве я не говорил, что, когда придет время, ты найдешь способ справиться с неприятелем?

— Говорил, — подтвердил Джерин. — Но это не значит, что все так и было. Райвин призвал Маврикса, хотя тот не хотел, чтобы его призывали. Байтон изрек свое предсказание, а я его просто выслушал. И когда Дагреф с Фердулфом пошли к Свериласу, я ничего об этом не знал. А если бы знал, то, несомненно, пресек бы эту затею. Мне не известно, что именно произошло в зловещем лесу, и вряд ли когда-нибудь станет известно. Клянусь богами, у меня нет никакого желания о том знать. Единственное, что я сделал, это спросил совета у Байтона. Но и спрашивая, не знал, какое услышу пророчество.

— Все, что ты говоришь, верно, если рассматривать каждый случай в отдельности. — Араджис длинно и сердито выдохнул. — Но только в отдельности. Если же сложить все события вместе, то ты находился в их центре, подобно пауку, сидящему в центре своей паутины. Скажи мне, когда Райвин призвал Маврикса, ты разве не понимал, что затея провалится? Давай, скажи! Я хочу посмотреть, хорошо ли ты врешь!

— Средненько, — сказал Джерин. — Если ты заранее знаешь ответ, зачем спрашиваешь?

— Потому что хочу понять, действительно ли верна моя мысль, что ты всегда стремишься быть в центре событий, извлекая выгоду из всего происходящего вокруг тебя. — Он бросил на Лиса злобный волчий взгляд. — А так ведь оно и есть, будь ты проклят!

Джерин спокойно скрестил на груди руки.

— Я еще не извлек выгоду из всего, что вокруг происходит, однако теперь, глядя на тебя, постараюсь извлечь. И чтобы этому поспособствовать, почему бы нам не обсудить вопрос о поместье Бэлсера, сына Дебо?

Араджис огляделся по сторонам. Нет сомнений, если бы поблизости находилось больше его бойцов, он приказал бы им напасть на соперника-короля, однако обоих властителей окружали в основном люди Джерина, и они были начеку. Прежний злобный взгляд Лучника не шел ни в какое сравнение с тем ненавидящим взором, которым он одарил Лиса сейчас.

Ты же видишь, что сотворили южане с моими землями, — выдавил из себя Лучник.

— Йо, вижу, — ответил Джерин.

— Ты знаешь, что они гораздо сильнее потрепали мое войско, чем твое, — продолжал гнуть свое Араджис.

— Да, и это я знаю, — кивнул Джерин.

— Поэтому, видя, что я ослаблен, ты хочешь нажиться за мой счет?

— Конечно хочу, — сказал Джерин. — Однако я претендую только на то, что по праву считал своим раньше. Скажи, разве ты на моем месте этим бы ограничился? Ты не хуже меня знаешь ответ на этот вопрос. Ты бы постарался заполучить столько, сколько возможно! Я уже говорил это раньше, Араджис: я не стану с тобой враждовать, если ты сам этого не захочешь. Ты целых двадцать лет мне не верил. Поверь хотя бы теперь.

— Поскольку я пострадал, ты занес топор над моей головой, — заявил Араджис со столь мрачным видом, будто Лис ничего ему не сказал.

— Ты повторяешься, — медленно проговорил Лис. — Слова другие, но смысл тот же. Лучше попробуй вслушаться в то, о чем тебе толкуют. А если ты не захочешь меня выслушать, то, клянусь богами, я опущу этот топор на твою голову, чтобы заставить тебя быть повнимательнее… хотя бы единожды в жизни.

Лицо Араджиса обрело цвет расплавленной меди.

— Никто много лет не осмеливался говорить со мной в таком тоне! — прорычал он.

— О, я в этом не сомневаюсь, — отозвался Джерин. — Ты ведь сразу уничтожаешь всякого, кто осмелится сказать тебе что-то в глаза. Должен признать, это заставляет твоих вассалов держать язык за зубами. Но с другой стороны, ты пропускаешь многое из того, что полезно бы принять к сведению. И раз уж сейчас у тебя нет возможности уничтожить меня, то будь добр, черт подери, вникни в смысл моих слов!

Он вдруг задумался, а не прекратить ли бесполезные пререкания и не ударить ли по своему титулованному соратнику так, чтобы тот уже не оправился и не решился на месть даже тогда, когда представится удобный случай? Но добиться такого замечательного результата можно было лишь одним способом, а именно — взять и убить Араджиса прямо сейчас. А ему не хотелось этого делать. Убийство, конечно, действенная и распространенная в политике вещь, но не в политике Лиса.

Рука Лучника между тем потянулась к рукояти меча. Но он спохватился раньше, чем его пальцы ее коснулись. И, словно медведь, осаждаемый пчелами, помотал головой.

— Можно было бы решить проблему, зарубив тебя, но ты не сделал ничего… заслуживающего смерти, — проговорил с запинкой Лучник.

— Благодарю тебя за столь вежливую формулировку, — сказал Джерин. — Я тоже подумывал, а не оросить ли твоей кровью землю. — Он скривился. — Иногда ужасно неприятно быть королем.

— Так же как и бароном. Кем угодно, кто выше крестьянина, — сказал Араджис. — А быть крестьянином неприятно уже по другим причинам. Все вообще ужасающе неприятно, и спасения от этого нет. Но если уж выбирать, исполнять приказы или отдавать их, я знаю, что я бы выбрал.

— Будь у меня выбор, я бы с удовольствием отказался и от того и от другого, — ответил Лис.

Араджис уставился на него в полном недоумении. Лис иной реакции от него и не ждал. Лучник, никого не попирающий, перестал бы быть Лучником.

— Но поскольку у меня нет этого выбора, я предпочитаю быть наверху, а не внизу. Иначе я не скажу.

— Лучше и не скажешь, — сказал Араджис. — Я назову тебе еще одну причину, по которой я не выпустил из тебя воздух.

— Тебе пришлось бы держать ответ перед Дагрефом? — предположил Джерин.

Он сказал это в шутку… ну, по большей части. Однако Араджис взглянул на него очень странно, почти в смятении. Такого Араджиса Лис никогда прежде не видел.

— Как ты догадался? — прошептал Лучник. — Откуда ты это взял? Для тебя он всего лишь юнец.

— О, Дагреф юнец, без сомнения, — ответил Джерин, — но я давно перестал думать о нем лишь в этом плане. Если я только не задушу его в ближайшие два-три года, он далеко пойдет, это точно.

Он почесал в затылке. Означало ли сказанное, что определился наследник его королевства? Похоже на то. Дарен прекрасно справляется с ролью барона в поместье, ранее принадлежавшем его деду, но смотрит ли он за его пределы? У Дагрефа более широкие взгляды. Правда, Дагреф гораздо моложе Дарена и никогда не управлял ни баронством, ни чем-либо другим. Кто может сказать, каким он будет в семнадцать? Так что если вопрос с наследником и решен, то не окончательно. Не совсем.