Робин Бейли - Врата Черепа

— Ты говоришь, как человек, — заметила Стужа.

Орхос вновь пожал плечами.

— Такие, как ты, могут влиять даже на богов. — Он повернулся к Гелу, стоявшему в темноте. — Выходи, отступник. Для тебя здесь нет любви. — Ничто не шелохнулось во мраке. — Ну же, жалкая тварь, выкажи, по крайней мере, такое же мужество, как и эти люди, которые не побоялись предстать передо мной.

Гел выпрямился и подошел к своему бывшему повелителю. На его темной коже блестели капли пота, но глаза светились высокомерием.

— Ты не можешь приказывать мне, пожиратель мертвецов. Я больше не служу ни тебе, ни людям. Мои силы иссякли, и все договоры потеряли силу.

Бог мертвых плюнул бунтовщику в лицо.

— Ты самый презренный из всех тварей. Если бы ты имел понятие о чести, то не забыл бы, что твой договор закончится, только когда душа Калинды вернется в ее тело. Но у тебя нет чести. Ты отступник, восставший против человека и бога. Ты хочешь быть свободным от ада. — Глаза Орхоса вспыхнули странным огнем. Внезапно языки белого пламени вырвались из его темных зрачков, чтобы коснуться лица Гела. Бывший демон вскрикнул и отступил, схватившись за щеки. — Хорошо, я освобождаю тебя. Но эти клейма будут свидетельствовать о твоем предательстве.

Гел метнул в бога взгляд, полный ненависти и гнева. Он опустил руки, словно презирая боль, но они сжались в кулаки. Стужа заметила на его щеке дымящееся клеймо. Она знала, что на другой щеке Орхос оставил такой же знак.

— Наконец свободен! — воскликнул Гел. — Я свободен! — Он повернулся спиной к Орхосу, выказывая презрение. — Какие-то отметины на лице, и это цена свободы! — сказал он. — Теперь я завоюю ваше царство. — Гел радостно хлопнул в ладоши. — Бунтовщик — неплохое прозвище. Я соберу людей, порочных и алчных, тех, кого вы зовете злодеями. Они станут стекаться ко мне, ведь у меня еще кое-что осталось, чтобы привлечь их. — Гел повернулся к Орхосу. — Скажи им ты, великий палач! Скажи им!

Стужа ждала ответа владыки мертвых. Гел был слишком самоуверен в своем хвастовстве. Чего еще она до сих пор не знала? Она провела рукой по животу, чувствуя жизнь внутри. Может, он имел в виду это?

Орхос встретился с ней глазами.

— Его нельзя убить обычными способами, — сказал он ей. — Несмотря на то что Гел потерял силу, все же этот бывший демон — порождение волшебства, и лишь волшебство может его убить.

— И у меня есть надежда в этой новой жизни, — ревел Гел. — Посмотри, как она трет свой живот. Скоро у меня будет сын, демон, рожденный смертной. — В его глазах горело безумие. Во всяком случае, люди назвали бы это безумием. — В нем будет жить моя сила!

Онократос двинулся к Стуже.

— Это правда? — допытывался волшебник.

— Как? — вскричал коркирец, с трудом поднявшись. — Когда? В лесу? В ту ночь, когда вы оба исчезли?

Девушка отошла от своих друзей и встала перед бывшим демоном. Он возвышался над ней, ухмыляясь.

— А ведь это было совсем неплохо, женщина. Не так ли? — сказал он.

Губы Стужи растянулись в деланой улыбке. Ее голая нога ударила его в пах, он согнулся пополам и получил коленом по подбородку. Ударом кулака она разбила ему нос, так что он не устоял на ногах и упал. Стужа дважды ударила его под ребра с холодной неослабевающей яростью.

Гел несколько мгновений лежал без движения. Затем его веки медленно поднялись. Нос и губы были разбиты, но на его темной коже выступило лишь несколько капель крови. Растерянно озираясь, он поднялся.

— Ты можешь изранить меня, — медленно произнес он, его распухшие губы растянулись в издевательской ухмылке. — Но я никогда не умру. Ступай куда хочешь, женщина, но не забывай о моем существовании. Я буду преследовать тебя повсюду, пока однажды не заберу мое дитя из твоих бессильных рук. И в этот миг для тебя все закончится.

Стужа была глуха к его угрозам, ее переполнял гнев.

— Я не дам ему появиться на свет! — поклялась она. — Не из моего чрева! Следуй за мной, если осмелишься. Но я отрублю тебе ноги, так что ты не уйдешь далеко, а затем руки, чтобы ты не мог даже ползать. Ты не можешь умереть? Тогда живи. Живи и страдай, как страдают смертные. Я могу заставить тебя страдать! — Стужа плюнула Гелу в лицо так же, как раньше это сделал бог смерти. — Ты много еще не знаешь об этом мире! Ты очень наивен!

— У тебя не будет ребенка, отступник, — вмешался Орхос. — Я навеки лишаю тебя потомства. — Вновь белое пламя метнулось из его глаз. Стужа согнулась, в ее горле застрял крик, который умер в ней, так и не вырвавшись. Она не ощутила боли в том месте, где коснулось ее пламя, только пустоту. Выпрямившись, Стужа потрогала свой живот и возрадовалась.

Семя Гела больше не росло.

— Будь ты проклят! — Гел потряс кулаком перед владыкой ада. — Ты убил мое дитя, моего сына! Но не все мои надежды. Я свободен от ада!

Странная улыбка тронула губы бога, выражение его лица заставило Стужу вздрогнуть, ибо за ним скрывалась нечеловеческая жестокость.

— На самом деле? Или ты просто попал в другой, более коварный?

Гел прищурился, задетый этими словами; страх и боль исказили его разбитое лицо.

— Не смей играть со мной в эти игры! — выкрикнул он.

Но Орхос лишь улыбался. Гел долго не сводил глаз с божественного лика, затем издал устрашающий вой и, оттолкнув Траса Суртиана, скрылся во Вратах.

— Счастливое избавление! — Трас Суртиан вновь пытался встать на здоровую ногу и не повредить при этом сломанную руку.

Стужа смотрела в темноту сквозь зияющий рот Йохве. Она спросила Орхоса через плечо:

— Куда он пойдет?

Недалеко, дочь моя. Чаши весов всегда стремятся к равновесию, — услышала девушка свистящий шепот в своей голове.

Тишину прорезал жуткий крик — и внезапно оборвался.

Через несколько мгновений они услышали стук копыт. Все обернулись на этот звук и увидели горящие озера, освещавшие дорогу.

— Какие глаза, — сказал Орхос. — Во всей огромной Вселенной я не видел других таких же.

Единорог возник из ночной тьмы и направился к Стуже. Черный витой рог блестел от крови.

Она погладила его густую гриву.

— Я не заметила, как он ускакал, — сказала Стужа.

Онократос тоже погладил единорога.

— Порождение волшебства убито с помощью волшебства, — пробормотал он.

— Равновесие почти восстановлено, — сказал Орхос, взглянув на звезды. — Гел получил по заслугам, я это предвидел. — Его взгляд упал на Онократоса. — Теперь настало время доказать, что честь не пустой звук для смертных.

Волшебник выступил вперед. Он спокойно смотрел на владыку ада, и в его взгляде была твердость.

— Я готов воссоединиться с дочерью, — сказал он. — Ради Калинды и Аки делай то, что должен.

— Посмотри на небо, велел Орхос старику.

Звезды снова двигались; созвездия заняли свои прежние места на небосводе. Затем все увидели тонкую паутину, сплетенную из шафранового света. А в ней покачивалась Калинда. Улыбаясь, она смотрела на отца.