Диана Удовиченко - Изгнанники

Не знаю уж, что он понял из моего рассказа. Да мне это и не было интересно. Главное, дурацкий дом с его дурацкими обычаями остался позади.

Буч, хмурый и помятый после вчерашнего, по-прежнему ехал немного впереди и в разговоры с нами не вступал.

К обеду мы прибыли в Хадар – маленький тихий городок, расположенный в чашеобразной долине. Даже я, со своим небольшим опытом жизни среди людей, поняла, что Хадар очень богат и красив. Все дома в нем были сложены из белоснежного камня, а между ними журчали и переливались фонтаны, каждый из которых имел неповторимую форму. Одни взметали струи высоко в небо, другие были украшены удивительными статуями, из третьих доносилась музыка. Имелись даже фонтаны, из которых била вода, окрашенная во все цвета радуги.

– Город ста фонтанов, – нехотя буркнул Буч, – так его и называют. Здесь стоят резиденции арвалийских богачей. А вон и дом графа Чиприано. Тот, с золоченой крышей.

У ворот огромного особняка нас встретил разодетый слуга (я никак не могла привыкнуть к тому, что на одежде мужчин, открывающих двери в богатых домах, висело огромное количество блестящих украшений).

– Пройдите в приемную секретаря, – важно произнес он.

Оставив лошадей на конюшне, мы вошли в дом и попали в большую комнату, где за столом восседал совсем молодой человек в аккуратном сером костюме. Черные волосы юноши были так тщательно прилизаны, что, казалось, прилипли к черепу.

– О, здравствуй, Буч! Ты как обычно?

Важно кивнув, наш спутник опустился на мягкий диван.

– Ну давай сюда! – нетерпеливо проговорил секретарь.

– У нее, – лениво ответил Буч, указывая на меня.

– Очень хорошо! – неизвестно чему обрадовался юнец.

Он немного помолчал, с интересом рассматривая мое лицо, затем, догадавшись, что я не понимаю, чего от меня ждут, проговорил:

– Письмо для графа Чиприано у вас, леди?

– Да.

– Так давайте, давайте его сюда, милая! Время не ждет!

Это немного удивило меня. Атиус ясно сказал: передать послание графу. О секретаре речи не было.

– У меня распоряжение вручить бумаги графу, – возразила я.

Молодой человек закатил нахальные глазки к потолку, словно призывая богов в свидетели моей тупости, потом чуть ли не по слогам произнес:

– Я – помощник графа, леди. Поэтому вы должны отдать корреспонденцию мне. Понимаете?

– Слушай, помощничек, будь повежливее, – вмешался Ал. – Нам приказано доставить бумаги графу Чиприано. Ему и отдадим. В руки.

Карие, маслено поблескивающие глаза секретаря забегали.

– Граф занят, будет нескоро. Вы можете мне доверять, господа.

– А мы никуда не торопимся! – заявил Ал, вольготно развалившись на диване. – Подождем.

Буч, с любопытством наблюдавший за перепалкой, счел необходимым вмешаться:

– Все в порядке, ребята. Давайте письмо. Я всегда так делаю.

Что-то в его голосе показалось мне подозрительным. Пожив среди людей и немного узнав их обычаи, я уяснила себе, что нельзя безоглядно верить их словам и обещаниям. Да и вчерашнее поведение Буча не располагало к доверию. Я молча сложила руки на груди, показывая, что разговор закончен и письмо останется на своем месте до прихода хозяина дома.

– Хм… ушлые у тебя ребятишки, – усмехнулся секретарь, – придется делиться, а, дружище?

– Да уж… – неохотно протянул Буч. – Погоди, Микки, мы скоро вернемся, – и, обращаясь к нам, добавил: – Выйдем на минуту. Слушайте, – сказал он, когда за нами захлопнулась дверь приемной, – заработать хотите?

– Смотря как, – недобро прищурился Ал.

– Отдайте Микки письмо. Он аккуратно вскроет конверт, прочтет бумаги и снова запечатает. Никто ничего не заметит, а вы получите пять золотых.

– Зачем? – продолжал допытываться Ал.

– Откуда я знаю? – досадливо воскликнул Буч. – Видимо, работает на другого торговца. Шпионит, понимаете? Мне-то какая разница? Главное, он хорошо платит и держит язык за зу…

Договорить он не успел. Кулак Ала впечатался в его живот. Воин, по случаю похмелья с утра не надевший кольчугу, перегнулся пополам, хватая ртом воздух. Из всего сказанного я сделала только один вывод: Буч – предатель. Остальное мне было неинтересно. Я заломила ему руки, Ал отобрал меч и дагу, ловко обхлопал одежду и сапоги, вытащил из-за голенища небольшой нож, осмотрел и деловито спросил:

– Что делать будем?

– Отпустите, идиоты! – прокашлял Буч.

– Молчать! – Ал снова ударил парня под дых.

– Что здесь происходит? – раздался сердитый крик.

К нам спешил маленький толстый господин в сером костюме. Он словно шарик катился по длинному коридору, подпрыгивая от нетерпения, и еще издали кричал:

– Кто вы? И что здесь делаете?

– Пикнешь – убью, – предупредила я Буча, на всякий случай еще сильнее заламывая ему руки.

Не знаю уж, как принято у людей, а мы, орки, грязь из племени не выносим. Раз парень работает на графа Стоцци, значит, и разбираться с ним должен только граф. А другим знать, что в его охране завелся предатель, совсем не обязательно. Своего секретаря хозяин пускай сам разоблачает. Если граф Стоцци сочтет нужным – сообщит ему. В мои обязанности это не входит. Поэтому я вежливо поинтересовалась у толстяка:

– Граф Чиприано?

Человек внимательно оглядел нашу живописную группу, и его круглое лицо просветлело:

– Письмо от моего друга Беньямино, надо полагать?

– Да, – ответила я и снова переспросила: – Вы – граф Чиприано?

– Он это, дура! – с трудом прохрипел Буч.

Я достала из кармана конверт и отдала его толстяку.

– Благодарю, милая леди! – расцвел тот и, больше ничего не спрашивая, прошел в кабинет секретаря.

Вскоре он выкатился обратно, держа в руках аккуратный, мелодично позвякивающий мешочек.

– Вот, возьмите, здесь сто леонов.

Я приняла кошель.

– Сейчас позову дворецкого, он выделит вам комнаты, – сказал граф.

– Да нет уж, благодарим за гостеприимство, мы уезжаем прямо сейчас, – ответил Ал.

– Как вам будет угодно. – Потеряв к нам всякий интерес, толстяк удалился.

– Слушайте, вы все не так поняли… – проговорил Буч.

– Еще что-нибудь скажешь – зубы выбью, – ласково ответил Ал.

Дворецкий, все же вызванный хозяином, отвел нас на кухню, где мы взяли еды в дорогу. После, не отдохнув, отправились в обратный путь. Буч, угрюмый и насупленный, ехал рядом, никак не отвечая на угрозы и проклятия, которыми сыпал в его сторону Ал.

– Он может сбежать, – тихо сказала я.

– Нет, – прищурился друг, – никуда он не денется.

В голосе парня звучала такая убежденность, что я ему почти поверила. Но за Бучем все же присматривала. Ближе к вечеру Ал принялся внимательно приглядываться к постоялым дворам, которые часто попадались на пути.

– Вот этот вроде подходящий, – сказал он, указывая на высокое здание с яркой вывеской.