Анастасия Вихарева - Черная книга колдуна

Кирилл остался в одиночестве, почувствовав себя лишним.

— Кир, а ты чего молчишь, — добродушно поинтересовался брат, заметив, что Кирилл уткнулся в атлас.

— Ничего, ничего, продолжайте, — махнул Кирилл. — Я смотрю, у вас много общего, — съязвил он. — Как прошел вечер?

— Замечательно! Жаль, что тебя не было, — выдохнула Мирослава, не сумев скрыть радость, что его-то как раз с ними не было. — Мы танцевали… Саша меня пригласил.

— Ну да, танцевали, — тяжело вздохнул Александр. — Так тебя же не было!

— Я рад за вас, — как можно добродушнее кивнул Кирилл.

— Ну а ты? — одобрительно поддержал его брат. — Мирка рассказала мне про ваши подвиги.

— Не буду утомлять. Подумаешь, один минерал горит синим пламенем, другой желтым… Светоч не задержится в вашей голове, — мягко ушел Кирилл от ответа. — А как твоя Ирина? Не звонит, не пишет?

И сразу пожалел о своем вопросе. Нет, демон не ушел. В глазах брата промелькнула тревога, он как-то сразу переменился. Заметила перемену и Мирослава, засобиравшись.

— Я провожу, — кивнул Кирилл, открывая дверь и дожидаясь, когда выйдет Александр.

— От кого и что прячем? — усмехнулся он.

— Моя комната, что хочу, то и делаю, — отрезал Кирилл, пряча ключи в карман. — У тебя тоже замки вставлены.

Шли молча. Ночь закончилась, на востоке разгоралось алое пламя. Разговаривать Кириллу не хотелось, а Мирка понимала его. И, наверное, чувствовала себя виноватой.

— Кир, — наконец, не выдержала она. — Я с ним поцеловалась, но он по-настоящему мне нравится. Вернее, нравился… Ничего такого не было.

— А сейчас? — заинтересовался Кирилл.

— И сейчас. Но теперь я знаю, мы не можем быть вместе, он мне все рассказал. Но друзьями мы могли бы…

— Если ты думаешь, что я обиделся, то зря, — признался Кирилл. — Ты одна имеешь право быть с ним. Но я боюсь за тебя. Заметила, как он испугался, когда я спросила его про Ирину? Если прикажут, он бросит тебя к ее ногам, даже не задумываясь.

— Почему ты так решил? — остановилась Мирослава, наваливаясь на забор.

— Потому что он зомби, — зло бросил Кирилл сквозь зубы. — Они украли у нас все. Да, нам повезло больше, чем тебе. Но на нашем месте мог оказаться кто угодно. Я должен защитить себя, мать, тетю Веру, тебя… Послушай… тебе опасно оставаться с ним наедине. За любовь надо драться, но так, чтобы никто не понял, что мы деремся.

— Ты не можешь посвятить мне свою жизнь.

— А почему бы нет? Я сказал, — Кирилл пожал плечами. — Я готов… На данный момент нет ничего более важного. Папа всегда говорил: «Наш дом — наша крепость. Берегите маму!» — именно это я и собираюсь сделать. Мы все в опасности, пока Штерны не оставят нас в покое. А они не оставят, если Саня будет мозолить им глаза и канючить кащееву тварь, чтобы она погладила его по головке.

— Штерн. У них фамилия не склоняется. Похоже, и спина тоже, — вздохнула Мирослава.

— В общем, так, ты продолжаешь оставаться моей девушкой, — твердо заявил Кирилл. — Сашке не отказываем… В смысле, даем понять, что ты не против, но у тебя как бы есть я, и у него там тоже кто-то есть. Он должен сделать выбор. Твердый. Объективный.

— А если он больше не подойдет? — испугалась Мирослава.

— Мы подойдем, моя комната напротив, — усмехнулся Кирилл. — Мы добьем эту мразь!

— А голову они не пробьют нам, как Славке? — расстроилась Мирослава.

— Мне не посмеют, мама их сразу в тюрьму засадит. А тебе могут. Поэтому не хочу, чтобы ты оставалась с посторонними наедине. Сашку можно смело отнести в эту категорию. На сегодняшний день ближе меня, тети Веры и мамы у тебя никого нет.

— Ах да, я забыла, — Мирка просияла. — Мы сегодня тянули жребий! Мама твоя хотела, чтобы все было по справедливости. Нас четверо было… Три квартиры и комната в общежитии.

— И-и? — нетерпеливо прищурился Кирилл.

— Мы переезжаем в квартиру Зелениных. Смотри! — Мирка ткнула рукой на улицу под горой. — Половина дома, а им тот коттедж! — она кивнула на отстроенную за лето улицу из кирпичных домов. — А наш снесут. Под пристань. Славка так вообще не верит… Он про маму сегодня вспомнил, на могилу сходил.

— Ну, ничего так, получше, я мимо проходил, — не разделил ее оптимизма Кирилл. — И недалеко.

Дома на улице, куда показала Мирка, были сплошь из двух и трехквартирных домов. Квартиру в тех домах квартирой можно было назвать лишь условно. Тонкие дощатые перегородки, комнатушки, куда могла влезть одна кровать, половину квартиры занимала печь, как те, что были в доме. Там жили шестеро его одноклассники и он часто бывал у них в гостях. Правда, многие тоже убирали или переделывали печь, после того, как по улицам провели газ. Половина черемуховцев жили в таких условиях, а четверть считала квартиры в таком доме вершиной благополучия. Коттеджи и многоквартирные дома по типу городских стали строить недавно, последние десять лет, когда во главе Черемухинского акционерного общества встал Артур Генрихович, налаживая жизнь и быт своих работников, поначалу приглашая специалистов из Германии. А те три улицы, на которые указала Мирослава, были построены при его правлении в должности председателя сельсовета.

— Ой, да ты что! Там три комнаты, газ, водопровод! И сад… — Мирка прижала ладони к щекам. — Боже, я такая счастливая!

— Погоди радоваться, барак он и есть барак. Газ — это когда отопление и горячая вода, как у нас. А вторую половину кто занимает?

— Он еще лет тридцать простоит, ту улицу недавно строили, — обиделась Мирка. — Но раз Зеленин управляющий, ему положен коттедж. Кстати, они переезжают скоро, а мы на следующий месяц. И соседи нормальные. Не пьют, не скандалят. Я хотела маме твоей подарок сделать, как ты думаешь, что ей подарить?

— Это не маме, это нам с тетей Верой! — скептически напомнил Кирилл. — Я рад за тебя. Завтра отправляемся в горы, будь готова. И не забудь лекарства для Славки.

— Не забуду, — шмыгнула Мирка носом. — Я еще три дня назад все собрала. Думаешь, медитации ему помогут?

— Не знаю. Но тетя Вера по этому делу мастер. Проверим. Хуже не будет, — успокоил Кирилл. — В конце концов, что ему тут одному делать? Тяжести таскать с места на место он и там может.

Со вторым испытанием возникла непредвиденная проблема. Он не мог разорвать связь между Славкой и Ириной, а на той стороне творилось что-то непонятное. Даже тетя Вера, которая верила в йогу и медитации свято, а в последнее время и в травки, начала сомневаться, что Славку можно вылечить. Он тупо сидел часами, погруженный в самого себя, окутанный такой тьмой, что иногда становилось страшно и бросало в дрожь — и ничего не видел ни он, ни Кирилл. Стоило ему подумать о себе, как о человеке — тут же начинался приступ эпилепсии.

Удивляя тетю Веру своей просвещенностью, иногда Кириллу все же удавалось вытащить тьму на свет, следуя советам кота. А на следующий день Славке становилось еще хуже — он просыпался избитый, едва выползая из палатки, и медленно отходил, падая до своего обычного состояния. Ночью ему снились кошмары, которые он описывал, как настоящее, с той лишь разницей, что та сила, которая приходила и избивала его, не издавала ни звука.