Наталия Белкина - Наместник

Времени на раздумья не было. Я схватила хрупкий стебелек и ринулась в толпу монстров, нанося им удары рукой, в которой он был зажат. Уроды верещали и отпрыгивали, запахло паленой шерстью и серой.

Но их было слишком много. Один из них набросился на меня сзади, и я грохнулась на колени, продолжая отбиваться. Твари орали, получая ожоги, но не отступали. Один скользкий мерзавец, изловчившись, дернул меня за волосы, и я упала лицом в траву. В тот же миг, победно взревев, сотни гадко воняющих тел придавили меня к земле.

Я приняла самую ужасную и мучительную смерть, которую не сравнить было с теми способами самоубийства, которые я выбирала для себя. Я была заживо раздавлена и разорвана целой оравой кошмарных монстров…

Была БЫ. Если бы в тот же момент, перекрывая чудовищный вопль, в воздухе не раздался бодрый, жизнедарующий крик первого петуха.

Все исчадия ада вдруг испарились, словно их и не было. Я провалилась в темноту.

ГЛАВА 9

Трудно сказать, сколько я пролежала в сыром лугу, только открыла глаза я, когда солнце поднялось уже довольно высоко, хотя и не успело еще высушить росу. Я сразу вспомнила тот кошмар, который мне пришлось пережить ночью. Очнись я сейчас в своей постели, то решила бы, наверное, что все это было лишь жутким сном. Но мое пробуждение в дали от дома на росистой траве не оставляло никаких сомнений: я пережила все наяву.

Я села и, прежде всего, осмотрела себя. Ладони, сжатые в кулаки, невозможно было распрямить: спекшаяся кровь не давала мне сделать это безболезненно. Щиколотка почернела и распухла, а ступня едва умещалась в кроссовке. Из-под грязных, рваных лохмотьев, некогда бывших вполне приличной одеждой, были видны жирные красные царапины, следы самых настоящих когтей.

А где же цветок? Неужели то, из-за чего я чуть было не лишилась жизни, все-таки досталось чертовым выродкам? Я огляделась и прямо на том месте, где лежала, увидела странный предмет, похожий на жезл или скипетр. Внешне он напоминал сорванный мной цветок, только был уже гораздо больших размеров. Я осторожно взяла его двумя кулаками и как следует рассмотрела.

Растение, или то, во что оно превратилось, было уже совершенно твердым и прозрачным. Стебель — словно из какого-то зеленого камня, а сам цветок представлял собой шестигранный и чистый, как слеза, алмаз совершенно гигантских для алмаза размеров. Однако в внутри его горело что-то, словно там жил маленький светлячок.

Но мне пора было возвращаться домой. Я еле-еле поднялась на одну ногу и увидела, во что превратился мирный покос за одну ночь. Если бы я не знала, что тут было, то подумала бы, наверное, что смерч пронесся над этим местом. Повсюду валялись клочья сена, все, что осталось от кип-убийц. Весь луг был изодран, повсюду виднелись проплешины земли, как после бомбежки. Неподалеку стояла напрочь разбитая телега с остатками соломы.

Я взглянула на лес и речку. Там все уже было спокойно. Мост опять стал гнилушкой, а река — мирным ручейком.

Подняв с луга оторванную доску и опершись на нее, как на костыль, я заковыляла к дому.

Еще недавно я думала, что со мной никогда ничего не произойдет. А теперь? Что мне было думать и чего ждать? Что еще более невероятного могло бы случиться в моей жизни? Лучше уж и вовсе не ломать голову над тем, что никак не вписывается в мои привычные представления о мире и принять его таким, каким мне дано его было увидеть прошлой ночью. Несомненно, для меня наступила новая жизнь, в которую на правах реальности вошло чудо.

Мне повезло: по дороге к дому я не встретила никого из людей. Я благополучно миновала усады и подошла к нашему огороду. Теперь моей главной задачей было, не попасться на глаза бабушке в таком виде.

За огородом стояла баня, и я, едва переводя дыханье от усталости, почти вползла в нее. Моя нога и ладони очень болели, саднили ушибы и царапины на теле. Я опустила руки в оставшуюся в котле прохладную воду с налетом сажи и стала осторожно разжимать кулаки. Ладони закололо от боли, но мне ли теперь этого бояться? Чего вообще я могла бы испугаться теперь?

Наконец, мне удалось выпрямить ладони, и я увидела на них кровавую корку. С трудом, но все же у меня получилось снять с себя всю рвань и засунуть ее подальше в печку. Потом я смыла грязь с тела лица и волос, замотала руки порванным на полосы полотенцем и, надев на себя висевший тут же махровый халатик, вышла из бани.

Бабушка была уже в огороде и кормила цыплят. Увидев меня, она даже воскликнула:

— Ты что в такую рань?

— А сколько сейчас, ба?

— Восьмой час еще только.

Ее удивление было понятно: я раньше одиннадцати никогда не просыпалась.

— Понимаешь, бабуля, я, кажется, ногу подвернула.

Бабушка взглянула на мою иссини — черную ступню и всплеснула руками:

— Ах ты, боже мой! И лицо-то поцарапала! Никак все-таки провалилась в старый погреб? Говорила ведь тебе: не ходи через него! Доски-то гнилые!

— Точно так, ба. Я провалилась в погреб. Вот и руки…

— Господи! Побегу к фельдшеру, пусть придет. Может быть, ты и ребра себе переломала.

Высыпав ошалевшим от такой щедрости цыплятам сразу всю миску зерна, баба Саша побежала в медпункт, а я поплелась в свою терраску. Еще вчера я и не чаяла вернуться домой, а сегодня стала новым человеком. И уютная домашняя обстановка позволила мне вспомнить о своих болячках и пожалеть себя. Но первым делом я спрятала цветок: сунула его под матрас и уселась сверху. В терраске был полумрак, шторы я вчера задернула перед уходом. Я прикрыла глаза, прислонившись к стенке, и сразу же задремала.

Проснулась я, вздрогнув от непонятного звука. Дрему сразу будто ветром сдуло. Я вся напряглась и насторожилась, но через пару секунд поняла, что это был лишь звонок в дверь.

Бабуля открыла и, я услышала, как она разговаривает с кем-то, рассказывая историю о том, как я провалилась в погреб. Хорошо, что она сама ее выдумала и избавила меня от необходимости что-то сочинять на ходу. Баба Саша открыла дверь в терраску и произнесла шепотом:

— ИИриша, доктор к тебе. Я ему все рассказала. Проходите.

Бабушка скрылась, а вместо нее в комнату вошел небольшого роста молодой человек, патлатый и небритый. В сумраке я его не сразу разглядела, но когда он подошел поближе, поразилась:

— Доктор Ю-Ю! Вот это да!.. То есть, я хотела сказать Юрий Юрьевич. Извините.

Ну и дела! А мир-то и в самом деле тесен.

— Ладно, можешь звать меня Ю-Ю, если тебе так больше нравится. Мы ведь с тобой старые знакомые? Ну, так что ж с тобой приключилось?

— Да ведь бабуля вам все уже рассказала. Я упала в погреб, ну, и так далее.

— В погреб говоришь? А на самом деле? Я ни разу не видел, чтоб после падения оставались такие вот характерные царапины.