Андрей Прусаков - Рождение героев

Соленая вода хлынула в горло, но тут же девушка оказалась на поверхности. Глаза увидели облака и волны, закрывавшие их. Далмира закашлялась, колотя по воде руками. По затылку больно ударило, она повернула голову и увидела обломок мачты, наполовину погруженный в воду. Девушка схватилась за него и заметила хелмара, державшегося за дерево с другой стороны.

Очевидно, он был ранен, потому что держался слабо, и лишь зацепившаяся за мачту одежда не давала ему утонуть. Бородатый разбойник с разукрашенными синей татуировкой щеками молча глядел на Далмиру, но теперь она не боялась. Теперь она ничего не боялась. Три локтя дерева разделяли людей, и волны крутили их хрупкое убежище.

Небо прояснилось. Шторм уходил, и поверхность океана успокаивалась. Морские боги взяли свою дань, и не было им дела до двух спасшихся. Пусть живут.

Теперь она смогла оглядеться. Кроме них, на воде не осталось никого. Корабль исчез, будто его и не было. Не было хелмаров, смерти отца… Уцелевший разбойник что-то произнес. Голос его был слаб, и Далмира поняла, что долго он не протянет. Но она еще могла держаться! Руки болели, но еще могли грести, ноги тоже были целы. Только бы увидеть землю!

И она увидела! Гряда черных скал поднималась из воды совсем близко, и течение несло бревно прямо к ним. Приближаясь к берегу, Далмира увидела островки дубрав и заросшие травой холмы. Ей было все равно, остров это или огромная земля, о которой ей рассказывал отец. Она просто хотела на землю, хотела лежать, чувствуя под спиной надежную твердь. Радость была так велика, что девушка окликнула державшегося за другой конец мачты хелмара, указывая на землю, но он не ответил, бессильно раскинув руки в воде.

Ее несло по волнам еще долго, но вот она почуяла под ногами твердь и, оттолкнув бревно с мертвецом, побрела к берегу. Выйдя на сушу, Далмира обессиленно рухнула на песок, и разметавшее последнее облака солнце коснулось ее кожи.

Она немного согрелась и почувствовала голод. «Как глупо спастись из бездны и умереть от голода», – подумала она, поднимаясь с песка. Но что здесь можно съесть? На Оргнеде люди охотно лакомились морскими червями, любившими погреться в теплой прибрежной воде. Поймать их было нелегко, но во время шторма море иногда выбрасывало их на берег. Правда, у Далмиры не было огня, чтобы зажарить червя, но можно съесть и сырого…

Она пошла вдоль берега, вглядываясь в ленивые волны. Ничего съедобного. И впереди на песке увидела черный бугор. Далмира приблизилась. То был мертвый хелмар, вместе с бревном выброшенный на берег. Девушка смотрела на безвольно раскинувшееся тело и вдруг поняла, что нужно сделать. С трудом она отцепила труп от дерева и оттащила на сухой песок. Превозмогая отвращение и стараясь не смотреть на мертвенно-белое лицо утопленника, Далмира сняла с хелмара пояс с двумя изогнутыми ножами, куртку из мохнатой шкуры, кожаные штаны и сапоги. «Здесь прохладно, а ночью станет еще холодней, – думала она, растягивая снятые с разбойника вещи на песке. – До заката еще есть время, и одежда успеет высохнуть». Потом она подумала, что не сможет надеть вещи, снятые с мертвеца, и едва не заплакала от бессилия, но затем решила, что, если их постирать, то можно и надеть. Далмира поволокла вещи обратно к воде и долго полоскала, скоблила ножами и оттирала песком. Совершенно выбившись из сил, она положила их сушиться и легла рядом.

Очень хотелось пить. Чтобы найти пригодную для питья воду, придется идти вглубь суши, но сейчас она слишком слаба для этого. Далмира ждала, пока солнце не высушит разложенную на песке одежду, а затем примерила ее на себя. Как и ожидала, штаны были велики, куртка тоже. Но это лучше, чем мерзнуть от холода. На землю спускалась ночь. Далмира пошла к видневшимся вдали кустам, нашла неглубокую ложбину и улеглась там, сжимая в ладонях ножи…

Она проснулась внезапно. Ножей в руках не было, и страх перехватил горло, беззвучно надвигаясь из-за черных стволов. Далмира вскочила, прижавшись спиной к дереву. Она определенно слышала крик. Или стон. Она что-то слышала! Время шло томительно медленно. Но вот из-за деревьев показалась знакомая фигура.

Шенн бросил под ноги убитого зверя и что-то сказал. Далмира не поняла.

– Это ты кричал? – спросила она.

Дикарь тоже не понял и развел руками.

– Как ты убил его? – Далмира опустилась на колени рядом со зверьком. Он был упитанным, со смешным голым хвостом, длинным носом и острыми шипами на спине.

Шенн улыбнулся и показал заколку, прочным стеблем травы примотанную к сучковатой палке. Получился дротик.

– Я поняла, – сказала она. – Но как мы станем есть его, у нас ведь нет огня?

Она провела руками от земли вверх-вниз, без остановки шевеля пальцами:

– Огонь! Нужен огонь!

– Огонь! – отчетливо повторил дикарь. Он радостно закивал, показывая, что понял.

– А еще бы найти ручей, – грустно проронила Далмира, проведя рукой по слипшимся от грязи волосам.

– Шенн идти, Далмира идти, – сказал юноша, глядя на нее. Одной рукой Шенн указывал рукой куда-то, другой приглашал за собой. Чего он хочет? Куда идти? – Убить! – сказал он, характерным движением проведя по горлу, и показал себе под ноги. Далмира догадалась. Здесь оставаться опасно. Поэтому надо идти. Она кивнула. Дикарь поднял с земли тушку зверя и двинулся вперед. Далмира пошла следом.

Лес постепенно менялся. Деревья уже не стояли так тесно, и лучи солнца проникали под кроны, сверкающими столбами падая на широкие листья растений и покрытые причудливыми наростами стволы. И ноги не тонули во влажноватом мху – его сменила трава, высокая, густая и мягкая. Но Шенна не радовали перемены. Он шел напряженно, часто останавливался и втягивал носом воздух. Далмира понимала, что ему, как и ей, не по себе в совершенно незнакомых местах. Здесь можно увидеть опасность издали, но точно так же кто-нибудь может легко обнаружить и тебя. В таком редколесье легко бегать, но трудно спрятаться.

Ей очень хотелось есть. Она не раз порывалась сказать об этом Шенну, но юноша двигался так целеустремленно, что девушка не решилась его отвлекать. Быть может, он выведет ее к реке или ручью? Наконец, Шенн остановился. Они оказались в глухой, заросшей кустами лощине, окруженной высокими деревьями с гладкой, будто голой, корой. На дне лощины бил крохотный ключ, и тонкий ручеек исчезал в густых зарослях.

Она благодарно взглянула на Шенна и присела перед ручьем. Ей пришлось лечь, чтобы дотянуться губами до холодной прозрачной струи. Далмира жадно пила, затем умылась и долго чистила волосы от грязи. Ручей был слишком мал, чтобы вымыться полностью, но даже так она почувствовала себя гораздо лучше. Оглянувшись, она увидела, как Шенн что-то делает, сосредоточенно склонившись над кучкой сухого мха. Она подошла ближе.