Андрей Прусаков - Рождение героев

Шенн вытащил один из мечей. Впервые взяв в руки оружие, созданное не для охоты, а для убийства, Шенн поразился, ощущая вливавшуюся в него неведомую силу. Отполированное до блеска металлическое лезвие приятно оттягивало руку. Казалось, за какое-то мгновение Шенн стал сильнее, и новое, неизведанное чувство будоражило и пьянило его.

– Нам пора идти, – сказал Ольф.

Обратно шли быстро, почти бегом, и Шенн удивлялся, как почти мгновенно мастер находит нужные коридоры. Наверно, бывал здесь множество раз… Затем юноша заметил на пыльном полу цепочки оставленных ими следов и улыбнулся. Возможно, все гораздо проще.

Наверху заметно стемнело, хотя времени прошло не так уж много. Видно, виной тому – мрачное, затянутое серыми тучами небо и цепляющийся за кочки туман. На холм туман не вползал и клубился у подножия. Сквозь него просвечивали бродящие сутулые фигуры. Гулхи ждали и, заметив людей, зашевелились, подбираясь поближе. Ольф достал запасные факела и зажег от старых, уже порядком прогоревших. Шенн не мог вспомнить, с какой стороны они пришли – разросшийся туман укрыл и реку, и горы. Он легко ориентировался в лесу, но здесь, в этом тумане… Юноше оставалось полагаться на чутье наставника.

– Готов? – спросил Ольф.

Шенн поправил висевший на спине мешок и крепче сжал в ладони древко дротика:

– Готов!

– Идем!

Они молча устремились вниз. Толпившиеся внизу гулхи взвыли, протягивая длинные иссохшие руки, но Шенн, по примеру мастера, отгонял их факелом. При виде огня твари визжали и отскакивали, а юноша пытался бежать за Ольфом след в след.

Прорвав кольцо, беглецы понеслись по болоту. Шенн то и дело оглядывался, но гулхи были медлительны и не поспевали за ними, зато впереди их было не меньше. Жители болот поднимались из трясины там и тут, иногда едва ли не под ногами, но пока Шенн успевал уворачиваться от длинных когтистых пальцев. Бежать стало тяжелее, видимо, из-за мешка за плечами, да и усталость давала о себе знать. Нескольких подобравшихся слишком близко гулхов Шенн убил дротиками, и туго набитый колчан опустел наполовину.

Нога предательски скользнула и, потеряв равновесие, Шенн повалился в мутно-зеленую жижу. Тяжелый мешок тянул вниз, но юноша нащупал какую-то твердь и, распластавшись, быстро вылез из ямы. Бегущий впереди Ольф почти скрылся в тумане и, чтобы не потерять наставника, Шенн громко крикнул:

– Мастер!

Ольф остановился и побежал назад, и неожиданно сам оказался в трясине. Совсем близко раздалось хриплое бормотанье гулха. Шенн схватился за факел и увидел, что огонь погас. Рванувшись изо всех сил, юноша выполз на тропу и обернулся. Тварь совсем близко, болотная грязь стекает с протянутых к юноше длинных костлявых пальцев. Шенн выхватил дротик и метнул, но снаряд плохо лег в мокрую грязную руку и, вместо туловища, вонзился гулху в ногу. Спотыкаясь, Шенн побежал прочь, на помощь наставнику.

Мастер тонул. На поверхности болота виднелась лишь его голова и кисти рук, отчаянно цеплявшихся за ломкие кусты. Юноша бросился напрямик, понимая, что, не зная тропы, может так же попасть в одну из бездонных ям. Но в тот миг тело действовало быстрее рассудка. В несколько захватывающих дыхание прыжков Шенн преодолел разделявшую их пустошь и, бросившись животом в грязь, протянул Ольфу руку:

– Держитесь, мастер!

На счастье, рядом торчало полусгнившее дерево и, упираясь в него ногами, Шенн потащил наставника из трясины. Измазанный грязью и тиной, старик сам стал похож на гулха, но юноше было не до смеха. Пока они боролись с топью, гулхи медленно окружили их. Факел мастера погас, огниво вымокло. Теперь огонь не мог помочь им. Покрытые слизью лица гулхов жадно клацали зубами. Отталкивая друг друга, они подбирались к жертвам. Существа с теплой кровью не часто забредали в их владения, и гулхи любили лакомиться их нежным мясом…

Прижавшись спина к спине, Ольф и Шенн приготовились к схватке.

К удивлению Далмиры, они двинулись из Эшнара иным путем. Через горный перевал, усыпанный огромными, покрытыми трещинами камнями, вела поначалу довольно неплохая дорога. Места были пустынными и безрадостными: ни людей, ни зверей путешественники не видели, лишь стаи крупных белых птиц парили над острыми, как лезвия, вершинами.

Далмира вспоминала удивительный Эшнар, и сердце взволнованно билось, готовясь встретиться с новыми впечатлениями и новыми людьми. Несмотря на рабское положение и страх перед предстоящим Кругом, Далмира находила силы радоваться каждому дню и открывать для себя новый огромный мир. Кинара была права: нужно учиться жить этим днем, чтобы с рассвета и до заката чувствовать движение и жизнь вокруг себя…

Далмира решила: она выживет, она научится всему, чтобы выжить! В конце концов, убить хищное животное – не слишком большая цена даже за мнимую свободу. А дальше – кто знает, возможно, она сможет вырваться из этого страшного круга… И она старалась, изо всех сил отрабатывая удары мечом и копьем, и даже невозмутимый Оллок отметил ее старание легким кивком головы. Тело болело все меньше, мышцы привыкали к постоянным нагрузкам, крепли, и – вот удивительно! – даже полученные от наставника синяки и ссадины заживали быстрее.

Через три декады – а в Арнире дни складывались в декады, совсем как на Оргнеде – Далмира могла выполнять такие трюки, что удивлялась самой себе. «Неужели это я? – думала девушка, с наслаждением растягиваясь на мягких шкурах после долгих тренировок. – Я, которая никогда не держала в руках оружия, теперь сражаюсь с Оллоком почти на равных…» Впрочем, она догадывалась, что Оллок никогда не бился с ней в полную силу, и к тому же он действовал только одной рукой. Однажды Далмира стала свидетельницей того, как в шутливой схватке однорукий наставник успешно противостоял четверке нападавших на него бойцов, валя их наземь одного за другим…

Когда они приступили к парному оружию, Оллок был приятно удивлен. Его новая ученица продемонстрировала невероятный прогресс и отлично скоординированные движения.

– Я вижу, кто-то учил тебя, – сказал он, перехватив руку с кинжалом у самого горла. Захват был мертвым, и Далмире ничего не оставалось, как остановиться и ответить:

– Я училась у отца.

– На каком оружии?

– На ножах. Другого оружия у нас в селении не было.

Оллок кивнул. Ее приемы были небезупречны, но неожиданны и новы. Он не знал этой техники и не без труда парировал ее последний удар. Разумеется, лицо его оставалось бесстрастным, как и всегда.

– Покажи, что ты еще умеешь! – велел он. – Нападай!

Далмира атаковала, нанося удары из высоких и низких стоек, меняя уровни. «Хорошо, очень хорошо, – оценил Оллок, – многие про это забывают, и напрасно! Вот только глаза тебя выдают. Хороший боец никогда не станет смотреть, куда будет наносить удар… А в остальном – неплохо. Возможно, скоро она будет готова выйти в Круг. Надо бы сходить, порадовать Тормуна. И как он сумел разглядеть в этой красноволосой бойца?» Оллок подумал и наморщил нос, не соглашаясь с самим собой. Он видывал немало отличных бойцов, которые, попав в Круг, терялись и забывали все, чему их учили. Можно быть воином, можно уметь убивать подобных себе морронов, но, встречаясь со зверем, никогда не знаешь, что произойдет в следующий миг. Каждое мгновенье в Круге таит опасность, и часто случалось, когда смертельно раненный зверь в последнем прыжке разрывал потерявшего бдительность хартога! Так и он однажды потерял руку…