Андрей Прусаков - Рождение героев

Заметив красноволосую, хелмар остановился. Он множество раз приплывал на острова, где живут красноволосые люди, грабил и обращал их в рабство. Теперь он сам невольник, что ему до них… Хелмар отвел глаза и хотел пройти мимо, но Далмира выхватила нож.

– Умри, хелмарское отродье! – вскрикнув, она выбросила руку с ножом, и только хорошая реакция спасла разбойника от неминуемой гибели. Следующий удар вспорол его куртку, оставив на теле кровавую полосу. Отшатнувшись, он попятился от разъяренной девушки. Оружия у него не было, но бежать от женщины на глазах собиравшегося вокруг люда хелмар не мог. Иначе он не был бы хелмаром. Он рискнул перехватить руку Далмиры, но получил еще одну рану на предплечье. Нож девушки воткнулся ему в грудь напротив сердца, но далее не пошел. Далмира напрягла все силы, но достать до черного сердца не могла. Бессилие притупило ярость, и она увидела руку Оллока, перехватившую ее запястье. В следующий миг однорукий сделал подсечку, и Далмира рухнула наземь.

Оллок вырвал у нее нож:

– Запомни правило: ты можешь умереть или убить, только если тебе позволит Тормун!

Чудом избежавший смерти хелмар жаждал реванша. Он зарычал и бросился к лежащей девушке, но Оллок и здесь не сплоховал. Он вскинул единственную руку и, натолкнувшись на нее, хелмар рухнул рядом с Далмирой. Оллок наступил ему на грудь:

– Ты тоже запомни это правило! И вот еще одно: вздумаешь поднять руку на прошедшего Круг – изрублю, и пойдешь на корм зверям!

Далмира поднялась. Оллок не препятствовал ей.

– Разойдитесь! – приказал однорукий столпившимся вокруг хартогам.

Те медленно разошлись, бросая на девушку настороженные взгляды. Последней ушла Кинара.

– Я не желаю знать, почему ты хотела убить его… – проговорил он, пряча ее нож за пояс.

– Я и сейчас хочу убить его! – прервала Оллока Далмира. Убийца отца здесь, перед ней, а она…

– Мне это не интересно, – продолжил, как ни в чем не бывало, Оллок. – Но пока я здесь, ты никого не убьешь, и ты это знаешь. Так что не делай глупостей… хартог Далмира.

Оллок вошел в покои Тормуна без стука. Так мог войти лишь он один, и вождь хартогов, возлежавший на мягкой постели, чуть повернул голову:

– Что случилось, Оллок?

– Ничего. Но, если бы я не подоспел вовремя, эта девчонка убила бы хелмара.

– Вот как? – Тормун приподнялся на ложе, толстая бровь изогнулась дугой. – Почему она хотела убить его?

– Я не знаю. И зачем мне знать? – шевельнул единственной рукой хартог. – Я слежу за порядком.

– Ты прав, Оллок. Порядок должен быть. Итак, ты хочешь, чтобы я наказал ее?

– Да.

– И я накажу ее… – задумчиво протянул Тормун. – Как думаешь, Оллок, если я выпущу в Круг их обоих? По-моему, выйдет забавно!

Оллок молчал.

– Ты не находишь это забавным? – удивленно протянул Тормун. – Ты не понял: мы выкрасим хелмара в черный цвет, чтобы походил на моррона… Ха-ха-ха! Я пошутил, Оллок, не делай такое лицо!

Тормун протянул руку к маленькому столику, на котором стоял кувшин с вином и налил немного в бокал.

– Где Торвар? – спросил он.

– Где-то в городе. Развлекается с девицами.

– Найди его. Завтра одан еще раз приедет к нам. Похоже, красноволосая приглянулась ему, так что не станем спешить с наказанием. Пусть порезвится… пока.

– Ее заметил не только одан, – доложил Оллок. – Меня уже дважды спрашивали, когда будет выступать девица с красными волосами?

– Ее хотят видеть… – задумчиво протянул Тормун. – Это хорошо. Следи за ней, Оллок, следи внимательно! Красноволосая – хороший товар, товар, который можно продать не раз… Завтра она снова пойдет в Круг!

– Но… – нерешительно возразил Оллок, – Далмира еще новичок. Она может погибнуть, если будет так часто драться. Надо дать ей время…

Тормун стукнул кулаком по столу:

– Ты будешь меня учить? Да, она может погибнуть! И что с того?! Пусть все знают, что у нас настоящее зрелище! Волю одана надо чтить… Но мы – хартоги, и мое слово – закон для всех вас! Закон, который выше воли одана!

Тормун гордо приподнял заросший волосами подбородок:

– Завтра она выйдет в Круг! А чтобы ты не волновался, подбери ей в пару хорошего бойца. Сообрази, кого лучше поставить.

– Может быть, Немого?

– Нет, Немой подождет. Он бы подошел, но его хорошо знают в Ринерессе. Ставки будут слишком предсказуемы, и мы ничего не заработаем. Возьми Расстига-варвара и скажи, чтобы в Круге охранял девчонку как самого себя, ты понял?

– Я понял, хозяин, – ответил Оллок.

Проснувшись утром, Далмира увидела Кинару. Она сидела на ложе и точила меч. Лицо хартога было спокойно, но в резких движениях точильного камня угадывалось скрытое напряжение, и Далмира мигом все поняла.

– Сегодня твой Круг?

Кинара кивнула, не прерывая своего занятия, затем взглянула на девушку:

– Ты можешь посмотреть на мой бой. Там, внизу, есть комната…

– Я знаю, – перебила она, – Немой показывал мне. Он будет драться вместе с тобой?

Кинара покачала головой:

– Нет.

– Ты будешь одна?

– Со мной будет другой хартог.

– Я обязательно посмотрю на тебя, Кинара! – пообещала девушка. – Я буду молить богов о твоей победе!

Хартог посмотрела на нее и улыбнулась. Сейчас Далмире показалось, что шрам ничуть не уродует ее.

– Просто пожелай мне удачи, – сказала она.

В этот день Далмира тренировалась с самого утра. Оллок не давал ей поблажки и не отходил ни на шаг. Новое оружие – меч – было не таким простым, как она думала. Казалось бы: размахивай и руби! Но Оллок демонстрировал девушке такие приемы, каких она не видела даже у Кинары, а уж она умела обращаться с клинками!

Сегодня у Кинары бой, и Далмира хотела увидеться с ней перед схваткой и пожелать удачи. Девушка волновалась за Кинару так, словно от того, выживет она или нет, зависела и ее жизнь. Но Оллок не отпустил ее.

– Занимайся! – резко ответил он на ее просьбу. – Ты должна о себе думать, а не о других! У хартогов нет друзей. Друг хартога – его оружие, зверь – его враг…

Наконец, он позволил ей идти, и девушка помчалась в свою комнату, но, не добежав, увидела, как открываются ворота Круга, впуская в коридор гвалт возбужденной толпы.

Из ворот вышел окровавленный человек. Его лицо покрывала маска из запекшейся крови. Шатаясь, он уронил меч и обессиленно прислонился к стене. Кто-то подошел и поддержал раненого, помогая идти. Кинара не появлялась. Далмира увидела, как откуда-то выбежал Немой. Его лицо исказило отчаяние, он тихо завывал перекошенным, словно от боли, ртом. Хартог бросился на арену и быстро вернулся, неся Кинару на руках. Руки женщины бессильно свешивались вниз, и сердце Далмиры сжалось от дурного предчувствия. Немой пробежал с ней в комнату и положил на постель.