Александр Мазин - Паника-upgrade. Кровь древних

Над головой раздался шорох. По толстенному стволу сбегал вниз небольшой зверек. Горностай. В двух метрах от земли горностай оттолкнулся от коры, растопырился, спланировал на голову Тенгиза и остался там, уцепившись коготками за всклокоченную гриву.

У Тенгиза никогда не было таких густых и длинных волос. А теперь вот появились.

«Это сон», – подумал Тенгиз, опустил глаза и посмотрел на свое тело. Тело было голое. И несомненно – его собственное. Но какое-то не то чтобы накачанное… Скорее, спортивное.

«Я пришел купаться», – внезапно, как бывает именно во сне, понял Тенгиз.

И бросился вниз.

Бежать было невероятно легко. Он толкался от земли, словно от батута, и через считаные секунды оказался у воды.

Горностай спрыгнул с его головы и нырнул в кусты.

А Тенгиз нырнул в воду.

Вода была теплая!

Тенгиз нырнул и поплыл под водой, распугивая рыбешек и погружаясь все глубже, пока не увидел на дне, меж камней, толстую усатую морду размером с два кулака.

Обладатель морды тоже его увидел. Дернулся, пытаясь забиться поглубже, но тут же передумал и рванулся наружу… Прямо в руки Тенгиза.

Тенгиз успел подумать, что такая большая и сильная рыба наверняка выскользнет…

Но его руки, не менее быстрые, чем «усатая морда», вцепились в толстое тело, сжались, сминая чешую, пальцы проникли под жабры, погрузились в плоть. Ноги Тенгиза оттолкнулись от дна, и он, с шипением разрезая воду, взмыл к поверхности вместе со своей отчаянно вырывающейся добычей. Выбросившись из воды почти по пояс, Тенгиз с силой метнул добычу на берег. Этот бросок сделал бы честь мастеру водного поло. Трепыхающаяся рыба, пролетев не меньше полусотни метров, ухнула в заросли.

Тенгиз поспешил к берегу.

Но первым успел горностай. Он вцепился в бок рыбины, раза в три большей, чем он сам, и с яростным хрипением терзал бьющееся рыбье тело.

Тенгиз выволок рыбину с повисшим на ней зверьком на лужайку, разбил ей голову подвернувшимся камнем… И понял, что очень, очень голоден.

Но голоден был не только он. Шорох за спиной заставил его оглянуться. Тенгиз увидел девушку. Очень красивую девушку. И – совсем голую. Тенгизу она очень понравилась. Но Тенгизу-спящему – нет. Он начал подниматься с угрожающим ворчанием… И страшный удар обрушился ему на затылок.

«Их – двое», – успел подумать Тенгиз, падая в темноту и понимая, что с ним случилось что-то очень плохое…

Тенгиз с трудом разлепил глаза. У него было ощущение, что череп его плотно набили ватой через щель, проделанную от затылка до темени. В ушах стоял пульсирующий гул, перед глазами в желтом тумане плавали серые тени. Еще был какой-то рокочущий звук. Словно вода стекала по большой трубе.

Тенгиз шевельнулся – и ощутил короткую боль в предплечье.

«Что со мной?» – попытался спросить он. Но губы онемели, и вместо голоса получилось что-то вроде звука сминаемой бумаги…

И вдруг туман рассеялся. Зато накатила тошнота, желудок судорожно сжался… Но тошнота тоже прошла, и молодой человек увидел над собой знакомое лицо. Дочерна загорелое, изрезанное сетью морщин и озаренное добродушной улыбкой. «Дед Мороз!»

– Райноу… – прохрипел Тенгиз. И это была уже членораздельная речь. – Что… Где…

– Тише, сынок, тише. Сынок, тебе вредно напрягаться.

Райноу повернул голову и спросил у кого-то, оставшегося вне поля зрения Тенгиза:

– Ему можно говорить, доктор?

– В принципе – да, – ответил невидимый. – Не перегружайте его. Травма серьезная. Возможна амнезия…

– Увидим. Мне бы хотелось, доктор, поговорить с ним наедине. По-родственному, так сказать…

– Да, разумеется.

Дверь хлопнула раньше, чем Тенгиз успел запротестовать.

– Что это значит? – проговорил он и сделал попытку приподняться.

– Нет уж, лежи! – довольно резко произнес Райноу.

Произнес по-русски.

– Меня зовут Данила Жилов, – сказал он. – Я сказал им, что ты мой племянник. Запомни это и не вздумай оспаривать.

По-русски он говорил свободно, но в речи чувствовался легкий акцент. Как у человека, долго жившего за границей.

– Кто вы такой? – уже более твердо произнес Тенгиз. – И что вам от меня надо?

– Я кое-что задолжал твоему деду, сынок, когда он был здесь, в Африке. А я всегда возвращаю долги.

– Мой дед никогда не был в Африке… – пробормотал Тенгиз, пытаясь сообразить, что можно предпринять, чтобы избавиться от этого опасного и, скорее всего, ненормального человека. Закричать? Опрокинуть что-нибудь?

– Не ври мне, сынок. Хотя… Возможно, это был брат твоего деда. Мне всё равно.

«Дед Мороз» сделал движение рукой – и в этой руке словно по волшебству появился широкий короткий нож из вороненой стали.

Тенгиз завороженно смотрел на черный клинок.

«Сейчас он меня добьет», – мелькнула мысль, не вызвавшая, впрочем, никаких сильных эмоций. Так, вероятно, чувствует себя кролик, оказавшийся в дециметре от раскрытой пасти удава.

– Посмотри на этот нож, – сказал Жилов-Райноу. – Этим ножом твой дед перерезал горло одному здешнему парню, которого наши ребята звали Папа Карло Наоборот. А знаешь, почему его так звали?

Тенгиз промолчал. Но Жилову-Райноу ответ был не нужен.

– Папа Карло, если ты помнишь, сделал из березового поленца человечка, – сказал он. – А тот парень, наоборот, очень любил делать поленца из человечков. И непременно выстругал бы из меня березовую чурочку, если бы не твой дед.

– Прадед… – с трудом выдавил Тенгиз. – Не дед, а прадед. – Его понемногу отпускало.

– Пусть будет прадед, – согласился Данила Жилов. – Он подарил мне этот нож и сказал: «Ты сегодня снова родился, старший лейтенант Жилов. Держи на память. Пусть это будет твой талисман». И с тех самых пор мы с этим ножиком всегда месте. А теперь, сынок, скажи мне: ты помнишь, что с тобой произошло?

– Я… Нет… Что со мной случилось? Что у меня с головой?

– Тебя ударили по затылку. Крепко ударили. Может – водопроводной трубой. А может, чем-нибудь посолиднее. В полиции сказали: тебя заманили на этот пляж и ограбили. Скажи, сынок, за каким дьяволом тебе понадобился этот закрытый пляж?

– Какой пляж? – спросил удивленный Тенгиз. – Какой…

И тут внезапно память вернулась к нему. И внутри стало холодно.

Жилов увидел, как задрожали бледные губы Тенгиза, и, положив руку на грудь молодого человека, слегка надавил, во второй раз не позволив ему подняться:

– Не надо напрягаться, сынок. Просто скажи мне, в чем проблема.

– Лора! Где она?

– Лора – это та самая девушка, которая была с тобой в заповеднике?

– Да!

– Лора, – повторил Жилов. – Славная девушка. Мне она сразу понравилась.

– Вы знаете, где она?

– Жаль огорчать тебя, сынок, – ласково произнес Жилов, – но я не знаю, где твоя девушка. Лежи, лежи! – повелительно сказал он, пресекая очередную попытку Тенгиза встать.