Алексей Пехов - Искатели ветра

– Ты нам сказки тут будешь рассказывать? – возмутился я. – Переходи к делу.

– Да! Буду! – рыкнул он. – А ты заткнись и слушай!

Я не стал упрямиться, махнув рукой: мол, валяй дальше, и плеснул себе вина.

– Скульптор прорубил в скале, на которой стоял Высокий город, канал, по которому и провел воду. На этом он не остановился и во Втором устроил целое кротовье королевство. А возле Птичьего вода выводилась наружу. Трубный квартал, смекаешь?

– Не припомню там ни реки, ни трубы, – буркнул я.

– Еще бы ты вспомнил! – фыркнул Пень. – Их давно уже нет. Лет за шестьдесят до Войны Некромантов источник взял и пересох. Озеро, конечно, до сегодняшнего дня в саду Башни сохранилось, но как Ходящие его наполняют – ума не приложу. Видать, ведрами воду из Орсы таскают. – Он рассмеялся кривой шутке, а затем продолжил: – Какое-то время пустые каналы стояли сами по себе. Там даже некоторые умники склады устраивали, вместо погребов, и нищие жили. Но после того как Проклятые пришлепнули Сориту и началась война, в Башне посчитали, что по созданному Скульптором пути очень удобно пройти под стеной Высокого города. Враг, если только он возьмет Альсгару и доберется до Второго города, получает неплохой и уже готовый подземный ход. Так что, недолго думая, его завалили. Только сделали работу слишком небрежно. Своды обвалили, да не все. Их в первую очередь заботил проход в Высокий город, все остальное ломали спустя рукава. И коридор под площадью Воли – тому подтверждение.

– Ну давай. Расскажи, что остался еще один ход, прямо в берлогу Йоха.

– Может, их осталось и больше. Кто знает? Но мыслишь ты правильно. До берлоги Йоха вполне можно добраться под землей.

– Ты, должно быть, издеваешься! – воскликнул я.

– Я похож на шутника? – мрачно спросил он. – Ход есть. Просто мало кто о нем знает. Мы-то сами нашли его случайно и не думали, что он когда-нибудь пригодится. Просто так совпало. Ход начинается из винного погребка в Свином пятачке. Потом идет под улицей, через двести ярдов поворачивает на юг, под казармами гвардии, и – прямо под домик Трехпалого. Есть несколько ответвлений, но они заканчиваются тупиками. Там достаточно просторно и по большей части сухо и чисто. Так что никаких особых неудобств не будет.

– А Йох о крысином лазе знает? – Лаэн задала очень своевременный вопрос.

– Знает, – спокойно ответил ей помощник Молса. – Но вряд ли ожидает неприятностей с этой стороны.

– Ты так думаешь или знаешь?

– Я надеюсь. Он обнаружил, что эта штука находится под одним из его амбаров, но позаботился о том, чтобы крысы не лезли. Заложил проход камнем.

– Предусмотрительная скотина. – Мое солнце доела виноград и взяла новую кисть.

– Не слишком предусмотрительная. Не знаю, он ли, или кто из его людей оставили каменщика в живых. А тот, когда появился подходящий момент, продал нам эту историю и показал лаз.

– Чудесно. Осталось только научиться проходить сквозь стены.

– Это ни к чему. Молс еще тогда позаботилась о том, чтобы дорога была свободна. – Пень, в отличие от нас, не гнушался в приватных разговорах упоминать, что его начальник – женщина. – Тот же каменщик сделал так, что пять нижних блоков свободно вынимаются. Человек вполне пролезет.

– Парень еще жив? – полюбопытствовал я.

– Увы, – печально вздохнул Пень. – Он умер по совершенно нелепой случайности.

Так я и думал. Молс, в отличие от Йоха, редко допускает ошибки.

– Значит, дорога открыта?

– Не совсем. Трехпалый не стал надеяться только на камень. Там решетка. Хорошая и крепкая. На собственную безопасность наш лучший друг никогда не скупится. И замок там… скажем так – трудный. Намек понимаешь?

– Понимаю. Без хорошего взломщика не обойтись.

– Во-во. Лаэн, ты ведь умеешь работать с замками.

Понятно о каком «умении» говорит Пень. Он считает, что с помощью «искры» мое солнце сможет выламывать двери.

– Нет.

– Тогда вам нужен опытный человек.

– У тебя кто-то есть на примете?

– Хм… – Пень задумался. – На самом деле я надеялся на Ласку. А тут видишь как… Опытных ребят не так уж и много. Даже в Альсгаре. Работенка-то не из легких, сам понимаешь. Я знаю четверых, уверен в двух, да и то с оговорками. Но ни один не рискнет связываться с Йохом. Трехпалый очень больно кусается, а это никому не надо. Никто не согласился даже за очень хорошие деньги.

– Какие тогда предложения?

Пень пожевал толстыми губами, неохотно вздохнул:

– Есть на примете один человечек… Странный он тип. В городе недавно, но, по слухам, провернул пару делишек. Хорошо так провернул. Качественно… Изящно, я бы даже сказал. Не самые простые работы, но глава городского совета лишился любимой и нежно лелеемой безделушки, а жена капитана гвардии недосчиталась надежно охраняемого колье.

– На кого он работает?

– Не знаю. Вероятно, на себя. Говорю же, он странный. Кое-кто из чистильщиков хотел его прижать, но ничего не вышло. Их нашли на какой-то свалке… Парень умеет за себя постоять, и от него отстали. Молс пыталась навести мосты, но тоже как-то… скажем так, ее вежливо послали.

– И он стерпел?

– Говорю же – вежливо. К тому же этот вор мог нам пригодиться. Как видишь, она оказалась права.

– Пока он нам не пригодился. Этот человек вообще может не согласиться.

– Может. Но я что-нибудь придумаю и поговорю с вами. Где пересечемся?

Я немного подумал и назначил время и место.

– Не затягивай, – сказала Лаэн, когда мы уже собирались уходить. – Мы не хотим сидеть в Альсгаре вечно.

Он понимающе кивнул, махнул нам рукой: мол, проваливайте. Мы с радостью последовали этому совету.

Ночь выдалась теплой и звездной. Луна прибавила в размерах и стала гораздо ярче, чем несколько дней назад. Еще одно напоминание о том, что время не стоит на месте и нам следует пошевеливаться. Оставалось не так много дней (точнее – один и две ночи), чтобы завершить дела.

Со стороны моря дул свежий ветер, и волны с тихим плеском ударялись о пирс. Кроме этого звука да едва слышного скрипа оснастки пузатой торговой посудины, стоящей на якоре, в пятидесяти ярдах от берега, царила полная тишина. В Портовой сторонке, где нынче находились пустые склады и рыбацкие лодочки, никого, кроме меня, не было. За тот нар, что я провел во мраке между амбаром с провалившейся крышей и опрокинутой набок телегой без левого заднего колеса, здесь не прошел ни один человек. Даже стража не почтила своим бдительным присутствием это место. Впрочем, кого ей здесь ловить? По ночам сюда редко заходят люди, хотя бы потому, что та грязь и вонь, которые властвуют в старой части пирсов, отпугивают даже тех, кто привык к ним с самого рождения. Крыс и то не было слышно. Да и что делать в таком месте приличным крысам? Жрать старые просоленные рыбацкие сети? Все склады еще лет десять назад перевели в другую часть порта, так что здесь редко есть чем поживиться.