Алексей Пехов - Ветер полыни

Лезть дальше – самоубийство. Если суешь голову в кипящий котел, готовься ошпариться. Улица Наместника, по крайней мере в этой части, для нас закрыта. Но имелся и другой путь.

Узкий Ниточный переулок соединял две перпендикулярные Наместнику улицы и шел параллельно главной городской. Нам представилась возможность не только срезать дорогу, но и обойти сражение. Я, не мешкая, развернул коня и услышал за спиной возмущенный вопль Га-нора. Ему не терпелось вступить в драку. Обойдется.

Проскакав четверть квартала, свернули направо.

«Пусти вперед», – попросила Лаэн.

Я предоставил ей возможность обогнать себя.

– Надо им помочь! – у рыжего, все-таки, хватило сообразительности не лезть в схватку, а последовать за нами.

– Чем помочь? Погибнуть вместе?! – выплюнул я. – Не глупи, северянин! Там нужны не воины, а маги.

– Но разве Лаэн не… – открыл рот Лук.

– Лаэн я туда не пущу! – отрезал я. – И вам не советую лезть!

– Нэсс, время! – нетерпеливо окликнула мое солнце.

Да. Знаю. Уже иду.

– Я не хочу настаивать, но послушайте меня, ребята! Это не мой бой! И не ваш!

– А какой бой твой, гийян?! – рыжие брови сурово сошлись на переносице. – И есть ли он?!

Я спокойно выдержал его взгляд:

– Ты прекрасно знаешь. Сандон был моей первой и последней войной ради других. С тех пор я воюю только за себя. И за нее, – я кивнул на кусающую от нетерпения губы Лаэн. – Вот это мой бой. А то… – я махнул рукой в сторону улицы, откуда доносились звуки сражения. – То чужое. За него я не готов умирать. Прости, у нас больше нет времени на споры. Выбор за вами.

Сказав это, я показал Ласке, что мы можем продолжать путь.

Удивительно, но они решили отложить смерть за правое дело Империи и последовать за нами.

В этой части Альсгары сражений не было, и улица Наместника оказалась удивительно тихой и мирной.

«Не жалей лошадь»! – сказал я Лаэн, и мы понеслись быстрее ветра. Мой жеребец покрылся пеной. Из его груди то и дело рвались страшные хрипы. Еще немного такой гонки, и он падет. Но я уже видел, что в квартале от места, где мы находимся, над домами возвышается стена, отделяющая Средний город от Птичьего.

Возле врат растерянные стражники, надрываясь, вращали ворот, опускающий решетку. Створок здесь не было издавна, после долгих лет сытой жизни их посчитали ненужным излишеством, а вот решетку оставили.

И нам ее хватит за глаза.

Я выжал из коня все, что смог. Мы успели. Первой проскочила Лаэн. Затем, едва избежав упавших с неба острых зубов, я. За спиной гулко лязгнуло.

Моего жеребца оставили последние силы. Он споткнулся, а затем с жалобным ржанием рухнул на бок. Я вовремя успел высвободить ноги из стремян и спрыгнуть на землю. Приземлиться удалось удачно, на обе ноги, но тут же пришлось откатиться в сторону. Подальше от лошадиных копыт. Вскочив, я огляделся и выругался, вложив в брань всю свою злость. Вырваться удалось только нам с Лаэн. Спутники остались по ту сторону стены.

Я побежал обратно. Лук, надрываясь, орал на сержанта. Тот, багровый от ярости, вопил на него. Га-нор спешился и застыл в шаге от стальных, толщиной в руку, прутьев. Он смотрел на меня и улыбался.

– Они смогут поднять решетку? – зачем-то спросил я, хотя и так уже знал ответ.

– Не думаю. У них приказ.

– Можешь не верить, но мне и вправду жаль, что так вышло.

– Ты здесь не при чем, Серый. Вам повезло. Нам – нет. На все воля Уга. Раз мы остались здесь, значит, этого захотел мой бог.

В отдалении послышались крики, лязг оружия. Еще немного, и уличные бои докатятся до ворот. Га-нор вытащил клинок из-за спинных ножен.

– Не стоит вам здесь оставаться. Спешите.

Подошла Лаэн, и я обратился к ней:

– Сможешь что-нибудь сделать с решеткой?

Она с сожалением вздохнула:

– Уж проще Проклятую превратить в белую овечку, чем мне разрушить творение Скульптора. С ней и Шестеро, поди, не справятся.

Я помянул Бездну и пнул разделяющую нас преграду.

Пора было принимать решение, и оно оказалось до ужаса сложным. Забери меня Бездна! Никогда не думал, что с людьми окажется так тяжело расставаться. То ли старею, то ли становлюсь сентиментальным. Не будь со мной Лаэн, я бы, пожалуй, остался.

– До встречи, Га-нор. Верю, что если твой Уг будет добр к нам всем, то мы еще встретимся.

Неожиданно он протянул мне руку через прутья, и мы обменялись крепким рукопожатием.

– Обязательно встретимся, – кивнул рыжеволосый воин. – Удачи вам, гийяны.

Мы с Лаской посмотрели, как он идет к Луку и, не сговариваясь, пошли прочь.

На моем коне можно было ехать только на кладбище, да и то, если взвалить его себе на спину. Лошадь Лаэн, хоть и исходила пеной, вроде бы не собиралась отбрасывать копыта.

– Выдержит двоих? – поинтересовалась мое солнце.

– Если не спеша. В любом случае, это куда лучше, чем пешком. Осталось всего ничего.

Нам еще предстояло миновать Птичий город и Гавань.

Всю жизнь Гиса называли везунчиком. Повезло ему и на этот раз.

Во-первых, шел дождь. Вырывающиеся из Бездны сущности терпеть не могут воду, та мешает им удерживать привычную форму, лишает основы, отрезает от силы. А уж если земля пропитана влагой – демонам и вовсе не сладко. Становится слишком мала связь с их миром. Правда, все вышесказанное не касается немногочисленной семьи морских и водных говов, но для тех, кто ходит по земле, слякоть – неприятное явление.

Во-вторых, гадина, на свою беду, неудачно приземлилась. Она рухнула на лавку, где находились товары, с помощью которых заклинатели борются с демоническими сущностями. Личинка Бича Бездны [17]оказалась ослаблена запахом трав, эликсиров, выдержек, экстрактов и порошков, вырвавшимся на свободу из разбитых бутылочек, баночек, колбочек, склянок и ящичков.

В-третьих, Гис многие годы посвятил себя искусству усмирения выходцев из Бездны, и был достаточно опытен для того, чтобы отважиться выйти один на один против истинного порождения тьмы.

Ну и, в-четвертых, ему удалось не только заставить шой-хаша обратить на себя внимание, но и порядком его разозлить. У твари осталось лишь одно желание – убить приставучего, причиняющего боль жгучими словами человечка.

Затем настал момент, когда следовало заманить демона к морю. Там он станет слабее и уязвимее. Заклинатель, выбрав самую короткую дорогу, бросился бежать. Несколько раз ему пришлось останавливаться, чтобы с помощью жезла напоминать твари о себе. После каждой такой встряски гад увеличивал прыть и в какой-то момент едва не сцапал зазевавшегося мага. Несмотря на внушительные размеры, порождение тьмы отличалось большим проворством. Похожее на оживший замшелый камень создание обладало шипастым телом и бугристой головой без всякого намека на глаза. Зато у нее имелось несколько круглых зубастых ртов и тоненькие, словно прутики, ручки с двумя когтистыми пальчиками. Тварь передвигалась на брюхе, словно гигантская улитка, оставляя за собой густой слой дурно пахнущей зеленой слизи.