Оксана Панкеева - Путь, выбирающий нас

– Кира, разве ты сама не знаешь, что получается, когда начинаешь войну, не посоветовавшись с разведкой? Зачем ты вообще это затеяла?

– Сил моих больше не было так жить! Долго бы ты выдержал, если бы тебя заперли во дворце, запретили работать, на каждом шагу повторяли, чего тебе нельзя? Да еще вышвырнули из супружеской постели…

– Мне тоже очень тебя не хватает, – честно признался король. – И я ужасно скучаю. Но терплю же. Что поделаешь, если нельзя?

– Шеллар, это полнейшая глупость! Я не лондрийская принцесса, я здоровая, сильная женщина. И ничего не сделается ни со мной, ни с моей беременностью, если я буду тренироваться в меру и спать в одной кровати с мужем. Наш придворный маг – старый перестраховщик! Если бы все, что он говорит, было правдой, крестьянство вымерло бы как сословие еще на заре времен! Ты никогда не видел, как живут и трудятся женщины в деревне? Крестьянки всю беременность таскают ведра и подойники, управляются по хозяйству, порой даже рожают прямо в поле. И детей у них получается достаточно.

– Все это звучит вполне логично, но твоего катания на пьяном драконе все же не оправдывает.

– А оно и не входило в мои планы. Ты ведь даже не выслушал нас…

– Любимая, – вздохнул король, – честное слово, я очень хотел вас выслушать, но некоторые несознательные личности возомнили себя вправе судить о моем здоровье и укладывать меня спать вопреки моему желанию. Если ты не возражаешь, я выслушаю вас сегодня вечером. Я пригласил Ольгу на ужин, и вы вместе в спокойной обстановке расскажете мне о своих приключениях.

– Хорошо. – Кира отстранилась и заглянула ему в глаза: – А ты как себя чувствуешь?

Шеллар пожал плечами:

– Да что со мной может случиться?

– Я помню твое лицо в тот день, когда я поехала покататься на колеснице… Вчера с тобой было то же самое?

– Не знаю, Кира, мне было не до изучения себя в зеркале. Давай остановимся на том, что мы оба как-то пережили вчерашний день, он, хвала богам, закончился и больше не повторится. Пообещай мне. Дай слово. И потрудись его сдержать. На этот раз я отделался легким испугом, а также потерей репутации, уважения и доверия. В следующий раз после очередной такой прогулки на тебя может свалиться корона и психически больной муж в придачу.

Король чуть не опрокинулся на спину, когда любимая жена в порыве раскаяния бросилась ему на шею, покрывая лицо поцелуями.

– Честное слово, Шеллар, любимый, никогда больше не буду сбегать тайком! Только не переживай так! И не сердись на меня!

– Не сержусь, – заверил ее король, прижимая к сердцу и втихомолку радуясь, что объяснение прошло тихо, мирно и почти при полном взаимопонимании.

– Точно не сердишься?

– Точно.

– И любишь меня по-прежнему?

– И никогда не переставал.

– Правда?

– Клянусь… Кира… Полегче… еще один такой поцелуй, и я за себя не ручаюсь…

– А и не надо, – тихонько шепнула королева и все-таки опрокинула его на спину.

– Что ты делаешь?! Нельзя же!.. А вдруг…

– А мы осторожно…

– А если мэтр узнает?

– Ты здесь король или хрен собачий?

– А если…

– Шеллар, ты меня точно любишь?

На это возразить было нечего, и король с прискорбием признал, что попал в древнейшую в истории человечества логическую ловушку.

Да и не особенно-то хотелось возражать…

Питейное заведение Мамы Хаи размещалось в более скромном районе, чем пострадавший от нашествия мамонтов «Золотой источник». И публика здесь собиралась попроще. Но возможностей для сбора информации было даже, пожалуй, больше, чем в чопорных дорогих ресторанах. В кабачке царила особая, уютная и в то же время непринужденная атмосфера, располагающая к задушевным беседам, обмену новостями и приобретению самых неожиданных знакомств. Мама Хая, она же полевой агент Натанзон, жизнерадостная толстуха предпенсионного возраста, стояла за стойкой кабачка уж тридцать шестой год, и все достоинства этого замечательного заведения являлись, несомненно, ее заслугой.

Монументальная пышногрудая фигура хозяйки, возвышавшаяся среди полок и подносов, казалась вечным и незыблемым символом заведения, и многие завсегдатаи были искренне расстроены и даже шокированы, когда в один прекрасный день рядом с Мамой Хаей за стойкой возникла хрупкая болезненная блондинка с лондрийским именем Люси Фаулз. Троюродная племянница, наследница и подрастающая смена.

За несколько лун девушка освоилась в новой обстановке, поднаторела в работе и даже слегка похорошела. Обычная застенчивость новичка сменилась бойкой уверенностью специалиста, настороженность незнакомки – приветливой улыбкой старой приятельницы, и даже от нездорового вида не осталось и следа. Посетители привыкли к белокурой Люси, как к непременному атрибуту заведения, и ее отсутствие рядом с наставницей, случившееся в восемнадцатый день Пестрой луны, вызвало массовое недоумение и всеобщее любопытство. Тем более что и сама хозяйка выглядела очень расстроенной и периодически утирала глаза салфеткой. На вопросы встревоженных знакомых Мама Хая неизменно отвечала, что скончался старый друг семьи, которого Люси очень любила еще с детства, и теперь бедняжка так разнервничалась, что тетушка велела ей денек отдохнуть от работы. Однако никаких подробностей об умершем приятеле приводить не стала, что было в высшей степени странно – обычно в таких случаях люди, напротив, склонны поговорить о дорогом покойнике.

Если бы с утра следующего дня в заведении было чуть больше клиентов, чем обычно бывает в такое время, и будь эти немногочисленные господа чуть меньше заняты собственным похмельем, любопытная общественность узнала бы еще кое-что интересное.

Пожилой воин, посетивший в то утро заведение Мамы Хаи, ничем особенным не выделялся среди собратьев по классу. В глаза могли броситься разве что новенькая куртка, контраст светлых глаз и смуглой кожи, да еще не совсем обычный для этих мест меч – такие были более популярны на севере.

Утренний посетитель присел к стойке, положил монету и негромко что-то сказал. Любой наблюдающий эту сцену человек понял бы, что клиент делает заказ, а что он там себе заказал – никому уже не интересно. На самом же деле слова смуглого воина звучали более чем странно.

– Где Лена? – серьезно и встревоженно произнес он.

Хозяйка едва сдержала потрясенное «ах!» и торопливо схватила с подноса первую попавшуюся кружку.

– Гриша, что за маскарад?

– Тихо. Так надо. Где Лена?

– Скоро подойдет. Я ее сегодня не будила рано, бедная девочка и так вся извелась…