Робин Мак-Кинли - Красавица

Тетю Жэрвейна звали Мелинда Ханиборн, она была вдовой уже четыре года и работала в Грифоне, управление которым она полностью приняла на себя после смерти мужа. Она сказала двум старшим детям, застенчиво стоявшим у парадных ворот Грифона, приглядеть за домом и младшими, а сама влезла в нашу повозку и поехала с нами «посмотреть наш новый дом». Я же подняла двух младшеньких детишек и посадила перед собой в седло Великодушного.

Дом был расположен на окраине города и скрыт от глаз прохожих стенами деревенских домов, несколькими деревьями, которые в этом конце деревни не мешали проезду, и неровностями здешней земли. Большинство ферм находилось на востоке от деревни, пересекаясь с лесами, полями и рекой, по обеим сторонам от главной дороги. Гусиное Место по большей части скрывалось от глаз за большим лесом на холме с юго-запада, с землями фермеров, опоясывающими его и поднимающимися чуть выше по холму. Ближайшим городом было Солнечное Поле, примерно в трех днях пути, через густой лес на северо-запад от Синего Холма, но никто никогда не ходил тем путем, а окружная дорога занимала, по меньшей мере, неделю. Наш дом был рядом с тем лесом, в который никто не ходил.

– Я не могу сказать теперь, что пришла посмотреть на дом, потому что видела его много раз. Так как я не знала точно, когда вы приедете, я приходила сюда раз, а когда могла и два, в неделю, или посылала старших, чтобы открыть окна и проветрить дом. А иначе воздух застоится, а так гостей не встречают. – Мелинда обратилась к Грейс, которая ехала в повозке: – Вы найдете это место чистым по приезду, мисс, хотя, конечно, вы захотите сами все отмыть, когда устроитесь. Но дом покинули и заколотили досками два года назад, так что на всем был толстый слой приставшей пыли, и тогда мы с Молли – это моя старшенькая – все хорошенько отчистили три месяца назад, когда услышали, что вы точно приедете. Переезд – тяжкое бремя, так что хоть какое-то удобство вам обеспечено. К тому же, вас всегда будут рады видеть в Грифоне, пока вы обустраиваетесь. Я привыкла к неожиданным гостям и мне это нравится.

Грейс начала благодарить ее за беспокойство, но та отмахнулась и добродушно заметила:

– И вам не нужно волноваться о том, что вы нам обязаны, будьте уверены, я уж позабочусь о том, чтобы молодой Жэр отплатил мне, когда он снова откроет кузницу. Ах, как мы рады, что у нас будет свой кузнец; отсюда долгий путь до кузницы в Гусином Месте, знаете ли, и кроме того, не все мы довольны мастерством молодого Хэнни. Ты же не позабыл свое ремесло там, в Городе, верно, Жэр?

– Нет, конечно: я искуснее дьявола, – ответил Жэр, а Мелинда засмеялась; но Жэр заметил, как отец поморщился, когда женщина, не заметив, с пренебрежением сельской жительницы говорила о городе.

Двоих малышек, сидевших со мной, звали Дафна и Рейчел; Дафна была старше и отвечала на вопросы после недолгого раздумья, слегка задумываясь над мотивами вопрошающего. Рейчел же вообще молчала, лишь держалась за холку Великодушного обеими руками. Обе они, казалось, были рады находиться на высоте шести футов над землей и совсем не испугались, хотя были немного раздражены моим желанием поговорить.

– Вот и он, – произнесла Мелинда.

Улица превратилась в тропинку, которая проходила по небольшому склону; а там, на небольшом лугу, стоял маленький, выцветшего от погоды сероватого цвета, деревянный домик, рядом с ним сарай; еще один, поменьше, примыкал к первому. На первый взгляд дом казался маленьким – словно кукольным, деликатно вырезанным из спичек; но потом я поняла, что так кажется из-за окружающего дом леса, который начинался лишь в паре сотен футов [3] [3] Пара сотен футов - около шестидесяти метров : деревья и кустарники росли почти у задней двери.

Когда-то около сада, рядом с кухней, был забор, но теперь там виднелись заросли из побегов и огромных проросших листьев. Мы обнаружили третий сарай, спрятанный за остальными двумя, и он оказался конюшней, в которой было лишь два узких стойла и протекавшая крыша. Колодец был расположен на небольшом холме, который мы прошли по дороге из города, а чудесный серебристый ручей журчал, пробегая из леса и великодушно огибая кузницу, прежде чем исчезнуть за еще одним склоном, в обратном направлении от города. Мы все опасались этого момента – обнаружения того, к чему мы приехали, и все с мужеством восприняли тихую картину перед нашими глазами. Ближе к вечеру солнце золотило раннюю летнюю зелень на лугу и красило розовые и белые маргаритки в бледно-желтый цвет; лютики словно полыхали огнем.

Дом был уютным и крепким и, когда мы ступили на крыльцо, даже показался обжитым.

Мелинда вошла первая, размашистыми шагами, а мы стояли, осматриваясь и глядя друг на друга; она открыла окна, бормоча что-то про себя. Высунув голову в окно второго этажа, женщина крикнула:

– Привет! Заходите! Все не так уж плохо!

А потом снова исчезла.

Она была права. Дом был добротно построен и выстоял два года без жильцов, всего лишь приобретя пару сквозняков от покоробленных подоконников и переднюю дверь, которая слегка покосилась и застревала, если ее полностью закрыть. Дом был в форме длинного прямоугольника, на первом этаже стена разделяла комнату на два отдельных идеальных квадрата; кухня была в задней части, а гостиная, с центральной печью, от которой отходили два камина в квадратные комнаты – в передней части дома.

Наверху был зал, почти в половину длины домика – и до печи, по обеим сторонам которой были спальни – каждая с отдельным небольшим камином. Вверх по лестнице, через проход, можно было выйти через дверь на чердак, прямо под крышей. С одной стороны находилась труба от печи; стена разделяла чердак на две половины. Крыша расходилась над ними, так что комнаты казались почти треугольными. Жэр, как самый высокий из нас, мог выпрямиться в полный рост, только встав на предпоследнюю ступень лестницы, ведущей наверх.

Все вокруг было кристально чистым: ни следа паутины, а полы двух этажей были начищены до блеска. Мелинда улыбнулась в ответ на наши роскошные комплименты и сказала, что передаст их Молли, которая выполнила большую часть работы и которой все еще нравятся подобные восторги. Мы посмеялись и спустились вниз, чувствуя, что обрели в ее лице доброго друга.

Отец настоял на том, чтобы мы сразу же распаковали вещи и остались спать в новом доме.

– Мы благодарим вас, моя дорогая, – сказал он Мелинде, которая покраснела, – но мы так долго спали на земле, что наши матрасы на ровном деревянном полу будут просто королевским удобством.